Артефаки

Комната была небольшой, серой, но выполненной с дизайнерским подходом. Стол комиссии имел изогнутую форму, пол отражал наши растерянные лица, а с потолка падал холодный, но не режущий глаза свет.

Руперт Берлингер сидел во главе комиссии, что-то писал. Когда мы вошли, он вздохнул, поднял взгляд и удивлённо посмотрел на меня. Сперва на лицо, будто приглядывался, затем на короткое тёмно-зелёное платье. В его глазах промелькнуло неодобрение.

– - Добро пожаловать на собеседование в компанию "Берлингер", -- сухим голосом проговорил заученную речь один из младших партнёров.
– - Прежде чем мы начнём, просим вас подписать документ о неразглашении. Вы также соглашаетесь с тем, что собеседование будет проходить на наших условиях, мы имеем право задавать вам любые вопросы, и у вас нет и не будет судебных притязаний к компании относительно собеседования. Если по каким-то причинам вас не примут в команду стажёров, вы имеете право отправить запрос, чтобы выяснить, почему вас не взяли.

Пока мужчина монотонно говорил, к нам подошла хорошенькая ассистентка и сунула под нос нужную бумагу. Мы принялись чиркать ручкой, вырисовывая свои подписи.

– - Представьтесь, пожалуйста, -- негромко попросил Руперт Берлингер.

Парни по одному назвали имена и фамилии, в которых знающие люди тут же услышали причастность к влиятельным династиям.

– - Эрин Шэдли, -- сказала я, чем заставила членов комиссии озадаченно переглянуться.

Шэдли? Что ещё за Шэдли?!

– - Собеседование будет проходить следующим образом: мы будем задавать вопрос, ваша задача отвечать на него не только правильно, но и быстрее другого кандидата, который находится в этой комнате. После этого вы оставите нам свои резюме, и мы примем окончательное решение, которое огласим позже.

Я позволила себе удивлённо приподнять бровь. Да, мы подписывали договор о неразглашении, но в Инфранет всё равно сливали информацию, как проходят собеседования. Поэтому правила каждый год менялись. Никогда не знаешь, на что попадёшь.

В этом году мы попали на скотобойню.

Атмосфера резко накалилась.

– - Что нужно, чтобы перенаправить магический сгусток в артефакт?

– - Игольная доска!!!
– - одновременно воскликнули парни.

Я нервно сцепила ладони и попыталась придать голосу уверенности, хотя то, что они были первыми, стало сильным ударом:

– - Нужно расщепить магию на нити, скрепить их с угольным ушком, и аккуратно соединять нужные. Только после этого получится объединить магию с предметом.

На меня злорадно зыркнули, мол, ты всё равно не первая!

– - Как понять, какие магические сплетения совместимы, а какие нет?
– - вопрос задал Руперт Берлингер.

– - Инструкция!

– - Интуиция!
– - мы с лощёным красавчиком попытали счастья одновременно.

Даже если его голос и не прозвучал раньше, тембр у него был ниже моего, следовательно, его услышали первым. Чёрт.

– - Что будет, если артефактник создаст неправильное сплетение?

– - В лучшем случае пострадает артефакт, в худшем -- его создатель!
– - на одном дыхании выпалила я, не понятно каким чудом вспомнив строки из учебника.

Прозвучало глупо, но хотя бы раньше всех.

Руперт Берлингер что-то чиркнул у себя на бумажке, а затем меланхолично объявил:

– - Ваше время вышло. Прошу, ожидайте результатов собеседования в холе.

Три вопроса! Три детских вопроса, ответы на которые есть в каждом пособии по артефактике! Как они теперь узнают, на что я способна?! Каким образом с таким подходом можно проверить реальные знания кандидатов?!

Мы выходили из помещения растерянные -- и этими своими глупыми мордами напоминали ещё сотню таких же, которые выходили отсюда до нас, и выйдут после.

Я почувствовала себя какой-то букашкой в пищевой цепи. Меня только что пожевали гиппопотамы. На ватных ногах добрела до ближайшей стены и облокотилась на неё -- сидячих мест не было. Придётся ждать, пока пройдёт весь поток, только после этого опубликуют списки счастливчиков.

Нет, ну я же ответила на все вопросы. Сперва меня опередили, но мой ответ был самым верным. Второй раз я ответила одновременно с одним из парней. Но это же ничего? Все ведь заметили, что я знала ответ? Третий раз я блеснула.

В холе находилось не меньше сотни претендентов. Из них только тридцать попадут на стажировку. Каждый младший партнёр выберет себе по пять ребят и будет курировать их до конца лета.

Вряд ли мои ответы будут лучшими -- уж из сотни-то?..

Я отчаянно ударилась затылком о стену.

... результаты объявили спустя четыре часа.

Все претенденты тут же кинулись к табло. Я быстро пробегала глазами по именам, не читая их, просто пыталась добраться до конца алфавита, чтобы найти свою фамилию. При первом просмотре её не обнаружилось.

Я стала искать ещё раз. Рядом слышались счастливые вопли тех, кто попал на стажировку. Кто-то заплакал, но от радости или горя, я не разобрала. Мне нужно было найти своё имя, но сколько бы я не шерстила глазами по списку, его там не было.

Я внезапно подумала, что меня записали не так... что, возможно, не на "ш", а "б"... но нет.

– - Аха-ха-ха, такого я не ожидала!
– - рассмеялась какая-то девушка.

Я хмуро взглянула на неё, досадуя, что она -- вся такая из себя красивая -- прошла, а я -- у кого реальные знания есть -- нет. Но оказалось, эту девчонку тоже не приняли.

– - Пойдём к автоматам, надо узнать, почему нас не взяли, хи-хи, -- миловидно прощебетала она.

Её молодой человек в явно не просто радостном порыве стиснул девушку в объятиях и зарылся носом в её ухоженные волосы.

– - Идём, глянем.

Я посмотрела на их кулоны. Летящие друг к другу птички. Для невооружённого глаза покажется жуткой ванилью, но я сразу определила артефакты счастья. А у парня, скорее всего, ещё и желания.

В такие моменты начинаешь искренне жалеть, что твою жизнь не финансируют богатые родители. Здорово испытывать радость и возбуждение, провалив собеседование на важнейшую стажировку в карьере.

Я тоже поплелась к автоматам, ввела все необходимые данные в анкету и нажала "отправить". Перед глазами, из которых, уверена, через некоторое время польются горькие слёзы, пока стояло лишь злорадное лицо мамы, которая сперва будет в ярости. Она думает, что в данный момент я прохожу собеседование на практику от колледжа. Потом она закричит: "Ты совсем дура, что ли?! Я же тебе сто раз говорила! Ему плевать на меня, на тебя, у него есть только эти артефакты! А то, что я дочь одна воспитывала, сколько трудностей я пережила, работала на двух работах, на последние крохи давала тебе образование -- ему нет до этого дела!".

Ответ пришёл спустя минуту. Из специального окна вылезла бумажка, на которой печатными буквами было написано:

"Эрин Шэдли, при рождении -- Берлингер. Мы не можем принять вас в компанию по этическим соображениям. Вы -- дочь председателя совета директоров, что создает неудобный для фирмы прецедент. Компания "Берлингер" чтит свою репутацию независимого участника рынка и не может предать свои традиции. Мы уверены, вы сможете попытать удачу в других фирмах, занимающихся созданием артефактов. Желаем всего доброго".