Артефакт оборотней

Вопрос с зарплатой уладился быстро, но для меня весьма неожиданно. В конце первого месяца Марта отправила меня в бухгалтерию, где мне выдали банковскую карту и распечатанный лист с смс командами для телефона. Не став задавать уточняющих вопросов, дабы не вызывать подозрений я направилась к выходу. Проходя по коридору этого царства цифр и счетов, через распахнутую дверь одного из кабинетов встретилась взглядом с Виолой. Та сидела в офисном кресле, закинув ногу на ногу и обрабатывала маникюрной пилочкой ногти. В окружении других оборотниц, чуть ли не заглядывавших ей в рот, наверняка чувствовала себя королевой. Окинула взглядом её ухоженный, я бы даже сказала лощёный вид: прекрасно уложенные волосы, серебристое обтягивающее платье и туфли в тон на высоком каблуке. Буквально на секунду встретились наши глаза, обежали взглядами внешность друг друга и разошлись. Только после этого у меня осталось какое-то мерзкое ощущение. Словно меня оценили и приняли за полное ничтожество. После объяснений Марты, как пользоваться картой, проверила баланс и очень удивилась сумме, на что услышала:

— Так это вполне адекватная зарплата. Мы ж работаем без выходных. Учитывается также, что труд на земле, работаем часто с ядовитыми растениями. А про пациентов не забыла? В любое время суток к нам обращаются. Это не в кабинете бумажки перекладывать, — усмехнулась Марта.

А я ведь даже не задумывалась над тем, что нет выходных и то, что среди ночи мы бежим к больному пациенту — в порядке вещей. Но, чего уж рассуждать — радовала глаз начисленная денюшка и я сразу расплатилась с Катериной, которая сшила мне уже два платья и сарафан. Я заказала у неё еще парочку, уже с длинными рукавами памятуя, что скоро всё-таки осень.

Как же Марта ругалась, узнав, что оборачивалась волчицей я раз в два, бывало и в три месяца. Ни один довод, что жила я в большом городе и это было довольно таки проблематично, что необходимо было выезжать за город, подальше от деревень и сёл долго обследовать местность на предмет присутствия других оборотней — ею был не услышан. Я конечно понимала, что оборачиваюсь редко, но только после разъяснений Марты, поняла что губила свою волчицу.

— Ты пойми, — выговаривала мне Марта, — это словно ребёнка маленького, одного запереть в комнатушке три на четыре с окошком на улицу и выпускать оттуда один раз в два месяца. Что из него вырастет? Правильно, моральный урод, неприспособленный к жизни! Ты всю жизнь гробила свою волчицу! Ой девочка, — качала она головой, — что же ты творила. И мать твоя дура! Вот отшлёпала бы её, будь рядом она сейчас, вот бы погоняла её ремнём то, поохаживала, да так, что не только сидеть, но и лежать не смогла!

Так что теперь, пользуясь любым подвернувшимся случаем, я выгуливаю свою девочку. Поначалу под строгим присмотром Марты, мы можно сказать заново знакомились. То, что показывала и рассказывала мне Марта, я никогда не слышала от своей мамы. Я училась смотреть, принюхиваться и чувствовать. В конце концов училась просто быть волчицей, а не жалким её подобием. Теперь вместе с большой, серой как будто в ржавых подпалинах волчицей Марты, мы бегаем далеко в лес, собирая редкие травы. Узнала как носить свои вещи после перекидывания в волчицу: существовали оказывается специальные сумки, с хитро пришитыми лямками. Перед оборотом раздеться, сложить в сумку вещи и повесить на любое дерево, куст, рогатину и уже в теле волчицы продеть лапу и голову через лямки, вуаля получается своеобразный рюкзак на боку. Мы же с мамой, когда бегали, раздевались и прятали вещи под куст или камень, а тут оказывается, такая замечательная вещь существует. Даже странно, почему у мамы такой не было?

Первое время я оборачивалась и бегала в лес только с Мартой. С каждым разом всё дальше и дальше. Бывало, встречали других волков, которые с интересом посматривали в мою сторону, а некоторые бочком, бочком, пытались ко мне приблизиться, но стоило волчице Марты рыкнуть, и энтузиазм пропадал абсолютно у всех. Со временем, всё чаще и чаще я бегала одна. Мне нравилось то мчаться, давая полную власть над телом зверю, то неторопливо перебираться через валежник и забредать в заросли кустов и молодых деревьев. Нередко находила маленькие островки целебных трав и радовалась своей находке как ребёнок. Найдя такое сокровище, осматривалась и как учила Марта — «слушала» ароматы леса и лишь убедившись в отсутствии поблизости оборотней, оборачивалась, быстренько одевалась и потихоньку, чтоб не повредить растения собирала листочки, где повезёт цветы, убирая их в холщовые мешочки, которые носила всегда с собою в сумке. Несколько раз бегала с Алинкой. Но, ей нравилось именно бегать, дурачиться, она старалась увести меня в сторону, где чаще всего можно было встретить самцов, я же сторонилась таких районов леса предпочитая покой и одиночество. Зато частенько вечерами она приходила ко мне в гости и за весёлой болтовней мы учились высокому искусству — кулинария! Проще говоря, Мира, повариха «Красного» дома, днём диктовала Алине рецепт, ну а вечером мы, вооружившись необходимыми продуктами, воплощали шедевры в жизнь. Если после дегустации нам нравилось наше творение, мы с гордостью несли его на угощенье Марте и часто, может конечно и незаслуженно, получали море комплиментов нашему таланту. Хотя последние пару недель наши шедевры дегустирует и Алекс, а уж после него мало что остаётся. Вспомнилось его презрительное отношение ко мне, только после моего приезда и усмехнулась — да уж, кто бы мне сказал тогда, что мне будет просто и очень легко общаться с ним — не поверила бы. Но, как обычно в жизнь вмешался его величество — случай.

ГЛАВА 9

Валлия

«Под самым красивым хвостом павлина,

скрывается самая обычная куриная жопа.

Так что меньше пафоса, господа».

Ф.Г.Раневская

Дело было примерно три недели назад. Марту вызвали в соседнее поселение оборотней нашей стаи, непонятно каким образом, там занесли заразу в теплицу и стали у них гибнуть редкие травы. Собрав с собою кучу нужного и ненужного, надавав мне уйму распоряжений и наставлений, Марта взвинченная до состояния: танк на взводе — стреляю без предупреждения, убыла в нужном направлении. Облегчённо выдохнув, я за полдня переделала все дела, вечером, как обычно пришла Алинка, поболтали ни о чём, почаёвничали и я пошла её провожать. Обратно шла не спеша, так не спеша, что на улицу опустилась ночная темнота. Уже подойдя к своему домику, оглянулась на чёрную громаду леса, и в этот момент лунный свет отразился от волчьих глаз. В том, что это именно волк вышедший из леса, у меня почему-то сомнений не вызвало, хоть его было и не видно. Остановилась, настороженно следя за ним, отметив про себя, что страха не испытываю — стоит только заорать и ближайшие соседи будут здесь. Волк очень медленно двинулся в мою сторону, постепенно выходя из под черноты леса, луна наконец соизволила полностью выглянуть из-за облаков и осветила пространство вокруг. В тот момент я увидела, что он идёт медленно, потому что ранен. Заднюю лапу фактически волочёт за собою и припадает на переднюю. Словно услышав выстрел сигнального пистолета, я кинулась к нему и уже на расстоянии трёх метров по запаху поняла — Алекс!

— Да твою ж! Алекс, потерпи, сейчас позову на помощь. — Я подбежала к нему осматривая. На что волк зарычал и ухнул.

— Я не понимаю тебя, давай аккуратненько. Надо дойти до дома.

Не зная, с какого бока к нему подойти и чем помочь я забегала то с одной стороны, то с другой, со словами: «Даавй, давай. Ну, ещё чуть-чуть». И уже рядом с крыльцом распорядилась:

— Перекидывайся, — волк зарычал, мотнув головой. — Алекс! Я сказала перекидывайся! Быстро!

Слава создательнице, он не стал рычать, момент и передо мною обнажённый мужчина, здоровой рукой пытается прикрыть пах.

— Мне нужна помощь!

— Да я не слепая, вижу. Алекс, присядь на ступеньки, я сейчас за помощью сбегаю. — Я уже обернулась, чтобы кинуться бежать, но в последний момент он поймал меня за руку:

— Не надо помощь. Сама. Ты же умеешь. — Он отпустил мою руку и опять прикрыл пах.

— Да ты сдурел что ли! — Я ошарашено на него посмотрела и после его рыка, уже тише добавила: — У тебя всё лицо в крови, рванные раны на руке и ноге, может и переломы есть, откуда я знаю. И как я тебе помогу? У меня вместо глаз рентгена нет!

Он мотнул головой: «Переломов нет, я знаю. Только зашей как-нибудь. Не надо никому говорить, слышишь?

— Алекс, что ж ты такой упрямый-то? Ладно, пошли в дом. — Я подошла к нему, чтоб он мог на меня опереться. — Да обопрись нормально! Прикрывается он! Сейчас грохнешься, а потом скажешь: что я тебя добивала да?

Он засмеялся сквозь стиснутые зубы, и всё-таки обхватив меня за плечи, поковылял в дом. Усадив его на диван, дала покрывало, чтоб мог прикрыться, и напоследок сказав: «Сиди, я сейчас», бросилась к Марте. На каждый вызов мы таскали её «чемоданчик экстренной помощи» — как она его называла. На самом деле это был тяжеленный пластиковый чемоданище, в котором были и мед препараты и настойки, скальпели, нитки, иглы — да чего там только не было! Содержимого бы хватило оказать первую помощь половине нашего посёлка. Каждый раз, тащив сие чудо-помощь, я ругалась про себя используя небогатый нецензурный лексикон. Сейчас же я с радостью забежала в дом Марты и вытащила из шкафа это спасение. Со всей прытью кинулась обратно. Алекс сидел на диване в той же позе и тяжело дышал. Оглядев раны и прикинув примерно время, которое мне понадобится, достала родовую настойку, капнула три капли в стакан с водой и протянула ему:

— На, пей, только быстрее.

— Что это? — Он приоткрыл глаза и с опаской покосился на стакан.

— Пей говорю и сунула стакан ему в руку.

Он забрал стакан, понюхал содержимое и выпил одним махом.

— Сладко, — откинулся обратно на спинку, — ты когда лечить начнёшь? И не ответила, что это было?

— Конечно сладкая, — я забрала у него стакан, — это родовая настойка, даём женщинам перед родами. — Алекс раскрыв глаза сел прямо, потрясённо уставился на меня и уже открыл рот видимо высказаться, но я его оборвала — Да, перед родами! Чтоб от боли при схватках не перекинулись, даёт силы держать зверя в узде, а что ты хотел, у меня ноотропического стимулятора нет! В общем у меня две новости. Первая: зашить раны я могу, но, останутся ли шрамы после оборота, я ручаться не могу — как говорил один известный мальчик: «Я не волшебник, я только учусь». Вторая новость: буду шить наживую. Управлять жизненными потоками я не могу и спец наркоза у меня нет. Так что нужно будет терпеть. А больно будет и причём очень больно. Решай. У меня есть время позвать на помощь и тебя доставят в лазарет, где профессионально окажут помощь.

Алекс прикрыл глаза.

— Я уже сказал — сама. Делай! Или слабо, сестрёнка? А? — Проёрничал он.

— Нет Алёша, не слабо! — Я расстелила на столе стерильную скатерть и стала раскладывать необходимое.

— Как ты меня назвала? — он опять оторвался от спинки.

— Сиди и не бухти. Всё! С этого момента молча сидишь, сразу выполняешь что я тебе говорю и если начнёт мутить, почувствуешь, что сейчас обернёшься — сразу говори. Это опасно, понял?

Ну и что ему оставалось? Кивнул родимый. Я же приступила к работе. Промучившись с ним больше трёх часов, устало опустилась на стул, пару минут отдыха и надо убрать здесь всё. Пока шила, стягивала раны, пару раз назвала его Лёшей. И то ли из-за боли, то ли смирился, но он не протестовал, а мне, если честно понравилось. Ну не идёт ему это — Алекс! Придумал тоже. Будет Лёшей и точка. Размышляя в этом ключе, убралась.