Артефакт. В поисках неизвестного

— Да, я понимаю. — Марта села на стоящий у преподавательского стола стул и поняла, что, кажется, всё время, пока ей сообщали о гибели родителей, не дышала. — Когда?

2.

Городской морг выглядел совсем не так, как показывают в детективных сериалах. Здесь не было ни обшарпанных, покрытых старой советской плиткой стен, ни тех же стен, но более осовремененных — сделанных из стекла и металла. Простой коридор, под ногами пол из бетонной вперемешку с керамической крошки, стены, покрытые моющимися ПВХ-панелями, такой же моющийся потолок.

«Интересно, это для того, чтобы было проще убираться? А под такими панелями часто плесень образовывается, соседи жаловались… Я же обещала Ирине Владимировне отправить тот рецепт из группы и забыла. Надо отправить, а то подумает ещё, что я очень необязательная, а доктор наук не может быть необязательным. И зачем он жену сюда приволок? Наверняка скажет — чтобы меня успокаивать, если вдруг истерика случится. А какая у меня истерика? Сам же меня ледышкой называет», — думала Марта, идя следом за Толиком и его Любашей. Мысли, почти никак не связанные друг с другом, скакали с одной на другую, но поделать с этим она ничего не могла. Да и не хотела. В конце концов, последние три дня и так думала только о случившемся, не хватало ещё и здесь расклеиться.

Ледышка… С ней и в школе не дружили, потому что Марта никогда никому не открывалась, и в универе. А зачем? Вот откройся, покажи себя, и всё, подцепит кто-нибудь на крючок: будешь болтаться, а он всё, что можно, от тебя получит и уйдёт. Сколько подобного вокруг происходит?! Да и с ней самой, что уж перед собой-то душой кривить.

«Мамина дочка съела сыночка!» — кричали ей в младших классах, когда Марту в школу провожала мама. Она срывалась, ревела, сбегала с уроков, вываливала завтраки в портфели главным обидчикам. А ведь у них был не самый благополучный район, и соседи не самые спокойные, так что отпустить её одну родители не решались класса до седьмого. Да и после продолжали контролировать — мало ли что.

«Выскочка!» — обзывались в старшей школе, и Марта била всех, кто попадался под руку, тетрадями, под завязку набитыми пеналами и утяжелёнными линейками. Как сделать последние, ей Толик подсказал. А почему она выскочка? В чём проблема, если Марта просто любит учиться? Нравятся ей и русский язык, и история, и даже дурацкая химия. Хотя, химия многим у них нравилась.

«Такие, как она, только одним местом оценки зарабатывают!» — шептались за её спиной, но уж подобного она точно не заслужила. Все её оценки, зачёты, все похвалы от преподавателей были исключительно за знания и старание. И это подтверждал даже тот факт, что уже на четвёртом курсе профессор Терентьев пообещал включить её в список в аспирантуру вне очереди. На бюджетной основе. Марта улыбалась тем, кто шептался, днём и плакала ночью.

«Дура набитая! Селёдка фригидная!» — кричал Юра, и она ревела в голос, сидя в прихожей квартиры, которую они вдвоём снимали вот уже полгода, наблюдая, как её теперь уже бывший парень собирает свои вещи. Ну, да, она не самая красивая, и усталость — не лучший помощник в личных делах, но всё же можно исправить? Зачем уходить к Светке? Той самой, которая со всем двором переспала.

Да уж, если на всё реагировать так, можно и с ума сойти. Лучше перестраховаться и побыть ледышкой. Так спокойнее, и нервы целее.

— Проходите, — приведший их санитар толкнул дверь в один из кабинетов, и Марта с Толиком и его женой прошли внутрь.

Вопреки ожиданиям это не была комната с кучей холодильников и прозекторским столом по центру. Нет, за дверью оказался обычный врачебный кабинет со столом, несколькими стульями, медицинским шкафчиком с лекарствами и кучей плакатов с информацией о пользе здорового образа жизни и изображениями человеческого тела в разрезе. А вот его хозяина не было, но их всё равно оставили одних.

Марта села на стул и уставилась в окно. Осень в этом году оказалась серая, дожди шли почти не переставая, и было так промозгло, что из дома, где на полную мощность работал обогреватель, выходить не хотелось совсем. Но сегодня внезапно из-за чёрных туч выползло солнце. Очередное подтверждение того, что в мире всё не так, как должно быть. Почему именно сегодня, когда ей придётся самой убедиться в смерти родителей, такая погода? Почему не неделю назад, когда она сидела на лоджии и раскрашивала подаренные мамой Маки?

— Смотри, какая красота! — В тот день они гуляли по торговому центру, и мама подошла к пятачку, на котором расположился павильон с товарами для рисования. — Это же Маки!

— «Поле маков», если быть точным, — поправила подошедшая к ним девушка с бейджиком «продавец-консультант Ольга». — Кисти Клода Моне.

— Я её хочу! — Марте показалось, что кабы не возраст и проблемы со спиной, мама запрыгала бы на месте и захлопала в ладоши, словно маленький ребёнок.

— Но ты не сможешь её нарисовать, даже по номерам, — покачала Марта головой. — Не с твоими проблемами со зрением.

— Я не смогу, зато у тебя куча времени! — Мама ткнула указательным пальцем Марте в плечо и повернулась к консультанту: — Заверните!

Яркий оранжевый листок влетел в открытую форточку. Марта проследила за тем, как он опустился на рабочий стол и перевела взгляд на всхлипывающую Любашу. Ну и кого тут нужно успокаивать? Сидит почти ревёт, а сама только и ждала, что их с Толиком родители свалят на лето на дачу, чтобы остаться полноправной хозяйкой в их огромной четырёхкомнатной квартире. Лицемерка!

— Здравствуйте!

Марта вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей, и посмотрела на неслышно вошедшего в кабинет врача. Невысокий, седой, с густыми усами, небольшими залысинами и смеющимися глазами, он совсем не походил на того, кого она ожидала увидеть. Чёрт бы побрал все эти сериалы! И ещё одна странность — отсутствие на нём привычного для врачей белого халата. Нет, на нём был костюм, больше похожий на пижаму: голубая хлопковая футболка, такие же брюки, белые тапочки-кроксы, а на голове — колпак с рисунком в виде повторяющихся мишек Тедди. Мишки Тедди в морге. Смешно!

— Вы… — врач подошёл к столу, аккуратно отложил листок в сторону и начал перекладывать лежащие на нём распечатки, вчитываясь в каждую.

— Звонарь Анатолий Андреевич, — сказал Толик.

— Звонарь Марта Андреевна, — следом за ним произнесла Марта.

— Дети, — кивнул врач. — Что ж, как вы понимаете, опознание по телам невозможно. По правилам, подтверждение личностей произведено по документам: паспорта, билеты, посадочные талоны.

— Да, это опознание мы уже подписали, но нам хотелось бы точно знать, что мы хороним наших родителей, — согласился Толик. — В полиции сказали, что это возможно, если сделать генетическую экспертизу. Собственно, за этим мы сюда и приехали.