Артефакторы

Продолжался этот устроенный мной флешмоб минут двадцать, не меньше. Всеобщая свалка наверняка со стороны могла выглядеть, как прелюдия к оргии. Да уж, ничто так не сближает коллектив, как совместный позор. И когда мы больше не могли смеяться, а только тихо постанывали, у меня проснулась совесть. Все-таки мужик не виноват, что его так назвали, и урок он должен провести. Так что поднявшись на ноги, и утирая слезы рукавом, я попинала ближайший труп от юмора.

— Все, закругляемся. — гундося заложенным из-за слез носом, простонала я. Смех так и норовил вернуться, но я мужественно пыталась держать себя в руках. — Все встали и марш на занятие.

Удивительно, но пререкаться и спорить никто не стал. Кряхтя и отряхиваясь, мученики науки поднялись и нестройными всхлипывающими рядами устремились обратно в кабинет. Там сидел грустный преподаватель и грустный Кролик, который так и не изменил позы. Нашему пришествию они несказанно удивились, синхронно выпучив одинаковые глазюки, чем заставили меня впасть в подозрения. Ну точно родственники. Заняв свои места, мы обратили все наше нездоровое внимание на несущего свет… наууукии, ик. Эля, будь мужиком, держи себя в руках. Ты сможешь, я верю в тебя. На тебя же все смотрят. Хууу… Ну и ну, бывает же!

— Я преподаватель по истории возникновения артефакторики. — неуверенно попытался продолжить преподаватель, тихим дрожащим голосом. Видимо, он ожидал, что мы снова выбежим в коридор, бросив его в недоумении, но мы держались.

На черной доске, созвучно с голосом нашего лектора возникли светящиеся белым надписи. О! Так это не доска с мелками, это голоэкран! А пульт управления видимо стоит на кафедре. Очень интересно.

— Наши занятия будут длиться на протяжении всех четырех лет обучения, И в конце каждого года я буду принимать у вас экзамены. — сказал Фон и замолчал, ожидая нашей негативной реакции. Видимо, раньше студенты бурно выражали свое несогласие с таким долгим преподаванием какой-то ненужной фигни, но сегодня они молчали. Еще бы, никто же не хочет получит разряд тока за разговоры на уроках. Постояв еще немного и недождавшись наших возмущений, Нарик облегченно вздохнул, кинул на меня мимолетный благодарный взгляд и приступил к самой лекции. Так как часть занятия мы все-таки сорвали, то он старался говорить более кратко, но…

Неожиданно интересно было слушать истории о первых попытках создать волшебные предметы, о древних легендах про великие артефакты, и о различных курьезных случаях известных в узком артефакторском кругу личностей на пути к знаниям. Наш Фонарик, видя неподдельный интерес на наших лицах, просветлел лицом и теперь уверенно ходил вдоль доски, возбужденно размахивая руками и рассказывая историю громким, эмоциональным голосом. Никто из студентов не записывал лекцию, разве что имена и даты, а все остальное мы прекрасно запоминали, потому что было безумно интересно. Мы часто задавали вопросы по теме, интересуясь деталями событий давно минувших тысячелетий, и неизменно получали полный, развернутый ответ от нашего радующегося, как ребенок, преподавателя. Похоже, раньше никто не слушал его лекции.

Но время занятия подошло к концу, в аудиторию уже заинтересовавшись нашей болтовней с профессором стала заглядывать другая группа, у которой по расписанию здесь следующая лекция, и нам пришлось распрощаться с нашим уже любимым преподавателем. Странно, но домашнее задание нам не дали. Может здесь это не принято?

Вторая лекция проходила в соседнем кабинете, туда мы всей дружной толпой и ломанулись. Впечатления от первого занятия были просто замечательные, и мы уже предвкушали чем нас порадуют теперь. Так что быстро зайдя в помещение мы расселись в том же порядке, что и раньше, и обратили внимание на стоявшего за кафедрой другого преподавателя. Это снова был мужчина, но вот впечатление от него было совсем иное. Я бы охарактеризовала его, как "индюк, подвид напыщенный". Не высокий мужчина средних лет с короткой стрижкой, недовольными карими глазами, выпяченной пухлой нижней губой, которую он брезгливо поджимал, и грандиозным самомнением, как выяснилось позже. Он сразу мне не понравился.

— Поприветствуйте преподавателя! — визгливо сказал он, обводя нас типа грозным взглядом.

Одногруппники синхронно посмотрели на меня и продолжили молчать, а я подняв одну бровь, сложила руки на груди.

— Ну привет. — протянула я, недобро глядя на этого индюка. Он скрипнул зубами, но дальше требовать почестей не стал. Может еще одумается и начнет вести себя нормально?

— Меня зовут профессор Уха! — важно вякнул он, а я ощутила, что и вторая пара может пойти псу под хвост, но стиснув зубы, пока что молчала, ожидая окончания имени. — Бляхом Уха.

Все. Выносите. Закусив кулак, я тихо подвывала, уткнувшись лбом в плечо Кролика, и пыталась взять себя в руки. Бляха Муха, мать твою! Куда я попала!!! Аааа!! Ыыы… Помогитее… Что бы хоть как-то взять себя в руки, я попыталась дышать поглубже и попробовать посчитить овец. Но овцы упорно превращались в мух, и складывались в тучную фигуру нашего нового преподавателя.

Сморгнув подступающие слезы, я обвела взглядом аудиторию и увидела, что весь класс лежит на партах и пытается не издать ни звука, точно так же, как и я, сотрясаясь в хохоте. Да за что же этих людей так жизнь наказала-то, а? Мммать, я больше не выдержуууу…. Аааа! Фу, дыши, Эля, дыши.

— Я буду вести у вас занятия по основам артефакторики! — еще громче завизжал член семейства Уха. Семья ушастых, аааа!!! Прости, Кролик, не в обиду будет сказано. — Лекции продлятся один курс, по окончанию которого я буду принимать у вас экзамен! Что бы сдать его вам придется сильно постараться!

Смех, как рукой сняло, верите? Стерев слезы рукавом, я по-новому посмотрела на мужика. Оценивающе. Ну-ну, муха, продолжай давай.

И он начал читать лекцию. Студенты принялись записывать его слова, едва успевая, а я откинулась на спинку стула, и склонив голову набок, смотрела на него, как на идиота. Кем он по сути и был.

— Изделия мастеров, кем вам никогда не стать, делятся на три типа! — с осознанием собственной значимости вещал пузан. — Печати, амулеты, артефакты. Про артефакты можете даже не думать, это вам никогда не осилить. Печати используются для наложения магии на помещения. Одна печать — одно действие. Амулеты используются для наложения магии на людей и носятся на теле. На одном теле может быть не более трех амулетов, иначе они начнут резонировать и могут уничтожить владельца. Про артефакты почитаете в библиотеке, если хотите. Я вам о них рассказывать не буду, но на экзамене все равно спрошу, так что готовьтесь!

Этого мне хватило. Реально Бляха Муха, жизнь не ошиблась. Наплевав на всякую субординацию, я повернулась к друзьям и громко спросила, есть ли у кого-нибудь карты. Болдан отложил тетрадь с ручкой в сторону и удивленно посмотрел на меня.

— Что? — пожала плечами я, — Я не виновата, что этот идиот несет чушь несусветную. Еще и оскорбляет студентов. Или ты хочешь, что бы я и его жизни учить начала? За нападение на преподавателя могут и наказать, знаешь ли. Так что, карты есть? Не хотите сыграть партейку?

Дан перевел взгляд с меня на препода, который продолжал нести ахинею, потом обратно, а потом закрыл тетрадь и посмотрел на Леля. Блондин не подвел. Широко ухмыльнувшись, он жестом фокусника достал колоду карт и начал ее тасовать. Кролик поерзал на стуле и недоуменно посмотрел на меня.

— А почему вы говорите, что профессор рассказывает не правду? — тихо и вежливо спросил парень, глядя на меня огромными голубыми глазами и немного заикаясь. Видимо, он боялся со мной заговорить, но желание узнать правду было сильнее.