Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.) Том 2

Так, 14 (27) сентября 1914 г. 15-й тяжелый местный парк прибыл на станцию Здолбуново. Была получена телеграмма от генерала Фельдта [44] с требованием выслать во Львов два вагона снарядов. Исполнив требование и послав об этом донесение генералу Голицыну, командир парка получил от последнего приказание о возвращении посланных двух вагонов, а через некоторое время от него же пришла телеграмма об отправке по тому же направлению двух вагонов. Ввиду того что возвращаемые два вагона еще не прибыли, во избежание задержки были отосланы новые два вагона в том же направлении.

44

Нэхо одной из армий Юго-Западного фронта.

Около 1 сентября 18-й мортирный местный парк прибыл из Кременчуга в Здолбуново. Ехал большой скоростью. Оси вагонов горели. По прибытии на станцию командир парка донес генералу Голицыну, простоял около двух дней, получил приказание возвратиться в Казатин 3 сентября, в тот же день получил распоряжение ехать во Львов через Здолбуново; в результате парк два раза проехал расстояние от Казатина до Здолбунова.

Командиры парков должны были руководствоваться инструкцией, которая фактически не выполнялась, так как заключала в себе ряд требований, не отвечающих заданиям войны.

Например, парк по прибытии на место, согласно инструкции, должен был выгрузить ящики со снарядами. Если бы это выполнялось и ящики со снарядами выгружались по прибытии в Казатин, Здолбуново и т. д., то отправка снарядов по первому требованию могла бы быть произведена только через несколько дней. По прибытии к армии парк должен был передать свои снаряды армейскому парку [45] , забрать пустые ящики с гильзами и возвращаться в место сформирования. Фактически парк зачастую прибывал на место, где никакого армейского парка не было, выдавал снаряды прямо в войска и получал пустые ящики.

45

Т. е. подвижному артиллерийскому парку.

Повидимому, не во всех армиях были на этот счет определенные указания; поэтому наблюдалось, особенно на станциях галицийских железных дорог, большое скопление ящиков с гильзами, у которых не было хозяина. В частности, например, на станции около Львова груды ящиков и гильз лежали без всякой охраны.

В то же время на центральных складах (в глубоком тылу) нехватало ящиков для патронов.

Во Львове приходилось встречать командиров местных парков, которым были поручены задачи, не относящиеся к боевому снабжению, по сбору и сортировке отбитого у австрийцев оружия и амуниции.

Подчинение военных округов пограничного пространства главным начальникам снабжений армий фронта отозвалось неблагоприятно и на своевременности подачи местных парков на фронты. Эта начальники сочли себя полными хозяевами всего того, что хранилось в складах на территории этих округов; а между тем в составе этого имущества было такое, которое вовсе не принадлежало к запасам обслуживаемых ими армий, но составляло общие запасы ГАУ. К числу таких предметов должны быть отнесены запасы частей пушечных патронов, которые к началу войны еще не были перевезены в те пункты, где им надлежало бы быть по организации 1910 г., вследствие отсутствия готовых помещений. Потребовалось вмешательство штаба главковерха, чтобы убедить начальника артиллерийских снабжений Северо-Западного фронта в том, что патроны, снаряжаемые в, артиллерийском складе в Двинске, не составляют собственности фронта и не могут расходоваться и отпускаться без распоряжения ГАУ. Подобные же недоразумения происходили и в районе 6-й армии, где начальник артиллерии однажды даже завладел чужими орудиями, состоящими на учете ГАУ в петроградском артиллерийском складе.

ГАУ не могло своевременно вывезти из складов Виленского округа, перешедшего в подчинение Западного фронта, значительное количество дистанционных трубок, в которых ощущалась одно время крайняя нужда в других пунктах при снаряжении местных парков.

Представлявшееся в начале войны вполне нормальным самостоятельное предъявление требований к ГАУ со стороны пяти главных начальников снабжений (двух фронтов и трех отдельных армий), скоро было признано нецелесообразным и недопустимым. Штаб главковерха сделал распоряжение, чтобы ни один парк не посылался в армию иначе, как по его непосредственному распоряжению и назначению.

После того дело снабжения армий боеприпасами несколько улучшилось, но все же оно продолжало страдать крупными недочетами в течение 1914–1915 гг. ввиду отсутствия в ставке главковерха компетентного органа, который бы ведал вопросами боевого питания армии. Вся эта важнейшая часть была, как какой-то несущественный придаток, приклеена к управлению дежурного генерала, к которому с громадными затруднениями удалось прикомандировать одного знающего и способного капитана из ГАУ, который скоро овладел делом, но, конечно, существенно влиять на него не мог.

В то же время со стороны высшего командования наблюдалось стремление удовлетворять в одинаковой мере требования всех частей фронтов, независимо от возложенных на них задач и других условий. Как будто руководствовались одним правилом: распределять боевые припасы возможно равномерно по всем фронтам и армиям, и затем считать их неотъемлемой собственностью получивших. И конечно, труднее потом отбирать уже данное, чем своевременно попридержать в центральном пункте, в тылу, побольше запаса, чтобы потом двинуть его действительно нуждающимся.

Вообще достойно удивления, как плодотворнейшая идея «резервов», столь элементарно простая и неизменно во всем объеме применяемая в военном деле, оказалась так жестоко игнорированной в столь важном деле, как боевое снабжение, где даже зачаточные ростки этой идеи — в виде предположенного зачисления 56 парков за военным министром [46] — были сразу же оборваны, как только начались серьезные бои на фронтах. И только после сформирования управления полевого генерал-инспектора артиллерии при ставке этот вопрос об образовании резервов снабжения был поставлен на правильный путь.

46

ЦГВИА, личный архив Маниковского. Копия отношения генкварта начальнику ГАУ 21 августа 1914 г. № 178.

По утвержденному военным министром 5 марта 1911 г. расписанию, половина из 112 легких местных парков должна была составить резерв ГАУ. К 26 августа 1914 г. оставалось в распоряжении ГАУ только 35 легких местных парков. ГАУ было предложено остаток этот направлять постепенно в действующую армию по требованиям главных начальников снабжений фронтов и армий. При этом штаб главковерха упорно не желал считать этот остаток парков своим резервом, повидимому, в то время не придавая еще должного значения делу снабжения боеприпасами, уверенный в том, что запасов ГАУ хватит, и не желая отвлекаться в своей оперативной работе вопросами боевого снабжения. Штаб главковерха вскоре после начала войны принял на себя только дачу указаний ГАУ, на какие фронты высылать готовые местные парки; но при этом штаб руководствовался не соображениями оперативного характера, а распределял парки или поровну между фронтами, или пропорционально количеству артиллерии, находящейся на том или ином фронте.

Подробных сведений о порядке боепитания, принятом на фронтах и в отдельных армиях, не имеется. Каждый фронт и отдельная армия, за отсутствием определенных указаний в положении о полевом управлении, импровизировали свою систему боепитания.

В июле 1915 г., судя по отчету генинспарта об артиллерийском снабжении Юго-Западного фронта, на этом фронте установился следующий порядок питания боеприпасами.

Боеприпасы на Юго-Западный фронт подавались местными парками по указанию штаба главковерха.