Асенька и ее зверь

Даже на прогулку по городу, где в роли экскурсовода он выступит сам.

Влад знал Питер отлично и очень любил. Его огромная квартира в самом центре Васильевского острова была бывшей коммуналкой, половина окон которой выходила в классический “двор-колодец”, половина – на угол Девятой линии и Большого проспекта. Гул транспорта пробивался даже сквозь толстенные стеклопакеты, звуки города очень тревожили Настю, уже привыкшую к тишине леса. Даже в столице Урсулии было тихо. А здесь от обилия звуков становилось порой даже страшно. Мегаполис давил шумом, запахами, светом.

Но чисто женское любопытство возобладало, и спустя еще час они уже быстро шагали по Среднему в сторону Невской набережной.

Торопливые пешеходы, трамваи, машины. И рука, такая крепкая, горячая, надежная. Они шли и молчали, раздумывая каждый о чем-то своем.

После пешеходного светофора Беринг утянул ее в весьма подозрительную подворотню, ведя лишь ему известными тропами. Маленькие дворы, внезапные магазинчики, даже ломбард. Еще поворот, а дальше вход с совершенно нечитаемой вывеской и крутая лестница с неровными ступенями вниз.

Острый запах старых книг, стены, зашитые полками с книгами. Лавка букиниста. Царство пожелтевших страниц и видавших целые смены эпохи обложек.

Влад был сосредоточен и строг, он явно здесь оказался с какой-то осмысленной целью.

– Рада видеть вас снова, гёз Беринг. С супругой? Как мило…

– И я вас в добром здравии, разрешите представить: Анастасия. И мы к вам традиционно по делу, несравненная Аделаида Ивановна.

Самое поразительное в происходившем было даже не то, что неведомая Насте собеседница знала откуда-то все о семейных отношениях Берингов. Нет. Аделаиду Ивановну эту, говорившую голосом очень приятным, низким, как будто прокуренным, но с интонацией мягкой и располагающей, девушка как ни старалась найти в небольшом пространстве лавки, но так и не обнаружила. Только голос.

Настасья подобного не любила и тут же начала нервничать, что не укрылось от внимательного супруга, мягко ее приобнявшего за плечи. Влад поцеловал жену в рыжую макушку, привычно вдохнув запах волос. Он всегда делал так, когда хотел привлечь к себе ее внимание. Подняла голову, в очередной раз поражаясь размерам этого человека. Медведь… С трудом сдерживающий смех, между прочим. Едва уловимо кивнул куда-то наверх, и Настасья увидела.

Потолки в Питерских квартирах давно были чем-то вроде брэнда этого города. Даже в этом подвале высота потолка была метра четыре. И вот там, под самой витиеватой лепниной на тоненькой лестнице сидела… фея.

Она с любопытством разглядывала Настю, держа в тоненьких пальчиках громадный том какой-то старинной (судя по переплету) книги. Как это чудо умудрилось на невообразимо высоких и тонких шпильках (да что они тут, сговорились, что ли – все красотки носят немыслимые каблуки!) взобраться на такую высоту и, уверенно балансируя, рыться там в в книгах? Хорошо еще, легкие, но весьма соблазнительно обтягивающие грациозные формы Аделаиды брюки не мешали. Юбку Настя бы не пережила, то есть взгляда Влада под юбку прелестного этого создания. Белокурая, с огромными голубыми глазами, фе… то есть Аделаида вдруг рассмеялась все тем же смехом демона-соблазнительницы, обнажив безупречные зубы и ямочки на щеках, и очень серьезно заверила Настю зачем-то:

– Замужем, безнадежно и очень удачно. Трое детей, в конце весны ожидаю четвертого.

– И Георгий тебе разрешает работать? Ну…

– Ага, – отозвалась безупречная Аделаида, ловко подхватывая с дальней полки еще более увесистый фолиант и отправляя на место тот, что держала в руках в момент их прихода.– Мы его еще просто не зачали. Так что Жора не в курсе, он вообще еще в рейсе. Вот, смотрите, специально для вас.

И она спорхнула с этой высоты, перебирая по лестнице ножками в шпильках с такой скоростью, что Настя поймала себя на попытке найти крылья у феечки за спиной.

– “Зоогеография распространения мифических животных: гипотезы и факты”, 1955 год, акк. Гуров. Вот уж не думала, что такие серьезные личности занимались легендами.

– Запиши на мой счет, душечка. Больше совсем ничего? Придется идти в библиотеку Академии наших наук… Там Алевтина, она…

Феечка вдруг вспыхнула и превратилась в мегеру. Поджатые губы, строго сведенные брови, пылыхнувший недобро взгляд. Даже ножкой топнула своей крохотной очень сурово. Развернулась и исчезла за скрытой книжными полками дверью подсобки.

– Алевтина – ее сестра-близнец. Библиотекарь, они вечно соперничали. Сейчас точно найдет нам что-нибудь просто из вредности.

И действительно: вредности Аделаиды хватило еще на целую стопку книг, посвященных легендам об оборотнях и мифических существах всех народов. На четырех языках, включая японский.

Беринг все оплатил и заказал доставку на дом. И они двинулись дальше, выйдя из лавки через еще одну потайную дверь, выходившую сразу к скверу на Набережной Невы.

После душной тьмы лавки, пропитанной запахом пыли и древних трактатов, летнее солнце ударило по глазам, заставив Настю закрыть глаза на мгновение.

– Влад, а почему… – вопрос этот вертелся на языке все последние полчаса, но в лавке она, по понятными причинам, задать его не посмела. – Аделаида сказала мне про замужество свое? Я ведь не спрашивала.

Беринг рассмеялся, тихо пофыркивая, как умел только он. Притянул Настю под бок, пальцами трогая подбородок, заставив поднять взгляд навстречу нежному поцелую.

– Ты лица своего не видела, Асенька. Вот уж не думал, что буду получать удовольствие от женской ревности. Ты напрасно тревожишься, солнышко мое деревенское. Ни разу еще в своей жизни я никому не говорил, что люблю. Только тебе. Ты это просто запомни, родная.

Даже дышать легче стало. Оказывается, она собственница. Никогда раньше Настя за собой подобного не наблюдала и даже не знала, что умеет ревновать. Да и кого? Ну не Вальку же, право! Особенно, если учесть, что в истории с Валькой она таки оказалась пусть не разлучницей, но как минимум – заменой.

В библиотеку они все-таки заглянули. Алевтина была неподражаема: фундаментально беременна и безмятежно счастлива. С солидным “уловом” – внушительной стопкой книг – направились в святая святых: Питерский Университет на ту самую кафедру.

Что такое “кафедра биофака”, Настя себе представляла весьма приблизительно. Воображение рисовало нечто вроде сцены провинциального почему-то театра с зеленым плюшевым занавесом, потертым и побитым молью. Ну, это же все-таки Питер, культурная столица. Не может же здесь быть также просто, как в провинциальном ВУЗе? Должна быть какая-то изюминка, особая атмосфера… Все, на этом запас фантазии Настин заканчивался. А потому за решительным Берингом она следовала затаив дыхание и волнуясь.

Летом в здании “Двенадцати коллегий” было еще почти пусто. Как Влад объяснил: абитуриентов не было еще, а студентов – уже. Сессии все закончились, вступительные экзамены не начинались. Редкие и случайные сотрудники, секретари и рабочие одинокими фигурами выделялись в пустоте огромных коридоров. Стены, заполненные огромными стеклянными шкафами, полными старинных книг, высокие окна, между которыми висели портреты суровых ученых, смотревших на девушку с неодобрением.