Аська
Шрифт:
ведут работу, как везде ведется,
и каждый ждет, чтоб темнота пришла...
И мыслит Скорин: "Мне в подобном улье
с лопатой, тачкой и киркой мантулить
и упираться рожками? Ну нет!
Подобные забавы не по мне!"
Но вскоре он узнал, на чем вертится
весь лагерь: знаменитых трех китов
он разглядел и к бою был готов,
и даже "общих" меньше стал страшиться...
Поддерживают лагерь три кита.
Китовьи имена: Мат, Блат, Туфта.
Минувшего
без Мата в лагере не проживешь!
Чтоб не дразнить смирением врага,
грози бандюге "посшибать рога",
"бери на горлышко", чтоб "хвост не поднимал"
блатарь зазнавшийся, немыслимый нахал,
не то - гляди: "надыбает слабинку"
придется и под дрын подставить спинку!
Кит номер два - солидней и мощней:
без Блата в лагере прожить еще трудней!
Ты с каждым лагерным аристократом
связаться должен самым тесным блатом.
С кем нужен блат? С бухгалтером, с трудилой,
с прорабом, с поваром, с десятником, с лепилой,
с охраной, с воспитулею, с вахтером,
с завхозом, с хлеборезом и с каптером,
с завбаней, с парикмахером... Хоть здесь
представлен список далеко не весь
с таким комплектом ты в натуре сыт,
пригрет, одет, и мыт, и даже брит.
Кит номер три - великая Туфта,
с кем рядом Мат и Блат - одна тщета!
Ведь без нее - будь лучшим работягой
кончая срок, ты станешь доходягой...
А матушка Туфта научит нас,
как сытым быть- и сил сберечь запас:
как, скажем, складывая торф с боков,
в середку льдину громоздить за льдиной,
чтоб штабель величавою картиной
вздымался аж до самых облаков,
чтоб у костра покуривать полсмены
и числиться при этом рекордсменом...
Экономисты, техники, врачи
мы все туфтим... Покорствуй и молчи!
Нет, пыл надежд в герое не угас...
Его печалил вывод слишком скорый,
что в лагерях работают у нас
по специальности - одни лишь воры
да стукачи: для этих и для тех
мир радужен, им жаловаться грех...
Все это так. Но есть и исключенья:
врач и бухгалтер - вот где дефицит...
Был явно путь второй ему закрыт,
и он надумал взяться за леченье.
В то время - при начале всех начал,
в Печлаге, средь бездарности унылой,
кто аспирин от йода отличал
тот был уже вполне культурной силой...
Однажды на этапе, где лекпом
понадобился срочно, был экзамен
произведен ему, и он легко
лепилы лагерного облечен был саном.
Теперь есть шансы, притаившись, выжить,
себя не разрешив бездарно выжать
до капельки, бог весть по чьей вине...
И он бы кантовался полусонно,
от всех мирских событий отдаленный,
когда
бы там, за лагерною зоной,война не кочевала по стране.
Что плохо там, на фронте - каждый знал,
поскольку нам в то время неуклонно
грозила вновь режимная колонна,
грозили тачка и лесоповал.
Газет уж больше года не читая,
судить могли мы, что творилосьт а м ,
по вохровскому отношенью к нам:
как бы температурная кривая
от снисходительности к зверству: "Встать!"
Шмон среди ночи. Пятьдесят восьмую - 22)
за вахту, на этап! Ее, родную,
всю вместе снова велено согнать...
Учуяв гибель, с горя ловкачи,
мы расползались вновь, как тараканы.
Глядишь, спасут знакомые врачи
пригреемся, зализывая раны,
пока опять (о, наш злосчастный крест!)
до нас дойдет приказ собачий этот:
повыковыривать из лазаретов
и всяких прочих теплых злачных мест.
Так в ваньку-встаньку мы игрались с ними,
назначенные на износ, на слом...
Они: опять на общие вас снимем!
А мы: опять в придурки уползем!
Однажды Скорин вырваться не мог
с какой-то там колонны сверх-опальной
три месяца. Занудливый стрелок
над ним в порядке индивидуальном
взял шефство, поднимая злобный крик,
коль он поставит тачку хоть на миг. 23)
Труд непосильный, голод и мороз
давили скопом, доводя до слез.
Лишь чудом, до предела изнуренный,
он вырвался с той дьявольской колонны,
когда уж начал доходить всерьез.
Здесь он предстанет нам в обличье новом,
поскольку был он прикомандирован
к той слабкоманде, хилой и больной,
что направлялась в дальнюю больницу
не без надежды тайной подкормиться
в сельхоз "Кось-ю", уже воспетый мной. 24)
Здесь, кроме работяг обычных, были
СК-1 и даже СК-2:25)
и те, что только ползали едва,
и те, что неходили- д о х о д и л и...
Когда ж этап был заведен в ворота,
уже священнодействовал там кто-то
в халате белом - очевидно, врач:
сердясь на хлопотливую работку,
всех отправлял он на санобработку
и собирался их сортировать:
кто в лес, кто по дрова, быть может, сходит,
а кто уж вовсе ни на что не годен.
"Вот это да!
– подумал Скорин.
– Значит,
меня опять на общие назначат?
Тут что-то ситуация не та:
лепилы должность прочно занята!"
Но, помня лозунг "Не тушуйся!" - скромно
потопал он знакомиться в медпункт:
ведь есть же некий - не последний - пункт,
на коем зиждется весь этот быт наш темный.
Здесь взваливать ужасно обожают