ASMR Гипноз моей Сестры

Рука под ее трусиками бешено двигалась.

Ее лицо исказилось от удовольствия и похоти.

Другая рука переместилась с левой груди на правую, на бледной коже четко проступил нежно-розовый отпечаток ладони.

Она крепко сжала ее, все ее тело застыло на месте.

Из открытого рта Сэмми вырвался громкий, высокочастотный вой.

Ее ноги зашевелились — бедра сжались, колени сблизились и потерлись друг о друга.

Тело Сэмми задрожало, затрепетало. Она упала на один бок, задыхаясь. Ее тело — то, что я мог видеть, — блестело от тонкого слоя пота.

Сэмми впервые открыла глаза и выглядела потрясенной.

Увидев меня, она улыбнулась мне глупой, усталой, беззаботной улыбкой. Ее тело вздрогнуло в последний раз.

«Вау», — это все, что она сказала, прежде чем закрыть глаза.

Я смотрел, ошеломленный и измученный, как Сэмми заснула прямо там и тогда, свернувшись клубочком на своей кровати, с глупой ухмылкой на лице.

Если бы я мог, я бы опустился на кровать рядом с ней и сделал то же самое.

Я сделал паузу, нахмурился и покачал головой.

С моих губ сорвался легкий смех.

Если бы я мог?

Не было никакого «если». Сэмми была моей. Если бы она проснулась, а я был рядом, она бы не возражала. Если бы она проснулась, а я не спал рядом с ней, она бы удивилась и забеспокоилась.

Мечтательно, не обращая внимания на ощущение спермы, заполнившей мои боксеры, с глупой ухмылкой на лице, я подполз к месту, где лежала Сэмми, свернувшись калачиком, и опустился рядом с ней. Я обхватил тело сестры, дотянулся до одной из ее идеальных сисек и нежно сжал ее.

Я вырубился, как только мои веки сомкнулись, ладонь до кончиков пальцев была заполнена мягкой грудью моей сестры.

Глава 7.1

Рай. Я был в раю.

Проснулся с Сэмми в моих объятиях, моя рука на ее обнаженной груди, а ее попка трется о мою промежность.

Сплошное блаженство.

Впервые я проснулся первым.

Я не шевелился, не пытался встать или разбудить мою прекрасную сестру. Я просто остался на месте, наслаждаясь зефирно-мягкой грудью в своей руке. Мои ноздри наполнились ароматом моей сестры — клубники и конфет. И, кроме того, в воздухе ощущался слабый кисловатый привкус.

С довольной улыбкой на лице я нежно разминал грудь Сэмми.

Через несколько минут она, в конце концов, проснулась.

Мягкий, почти сексуальный стон вырвался из губ Сэмми, когда она потянулась, просыпаясь. Ее спина выгнулась, попка сильно прижалась к моей промежности. Она вытянула руки и ноги, издала тихий вздох. Милое маленькое хныканье.

Затем она вскочила, и мое блаженное расслабление резко закончилось.

Утренний прохладный воздух ворвался под одеяло, зябкий и звенящий. Кроватные пружины скрипнули, когда Сэмми пошевелилась, повернула свое тело лицом ко мне, ее глаза были широко раскрыты и растеряны.

Ее рубашка была все еще расстегнута, лифчик застегнут. Одна из ее замечательных сисек — та, которую я всю ночь лапал во сне, — была обнажена. Милый розовый сосок смотрел на меня, умоляя, чтобы его поцеловали и попробовали на вкус.

Я оторвал взгляд от него и посмотрел на лицо Сэмми.

Неуверенность, недоумение. Ее глаза были почти расфокусированы, когда она смотрела на меня. Она открыла рот, чтобы заговорить, но слов не последовало.

Затем моя сестра моргнула и покачала головой.

Она все еще выглядела немного растерянной, но шок и неуверенность исчезли.

«Доброе утро», — сказал я, внимательно наблюдая за ее лицом.

Эта реакция — замешательство, то, как она подскочила в постели, как только почувствовала на себе мою руку, — меня встревожила. Мое сердце заколотилось в груди, а разум в одно мгновение перешел от блаженного спокойствия к активности и бдительности.

Что только что произошло? И почему это произошло?

Сэмми покачала головой, глаза прояснились. Мгновение спустя ее губы скривила обычная улыбка.

«Доброе утро», — усмехнулась она. «Ты рано встал».

Она не ошиблась. Я встал, и не только я.

Я улыбнулся ей, хотя мои мысли были заняты реакцией сестры на мое пробуждение. Почему она выглядела такой удивленной и растерянной?

Гипноз, в том виде, в котором я его использовал, мог изменить восприятие человеком реальности. Изменить то, во что они верят, подправить их моральный компас и дать им новый взгляд на вещи.

Однако это не означало, что их старые убеждения просто исчезали.

В сознании Сэмми было два набора идеалов. Ее естественные убеждения, те, которые она впитала и выработала за всю свою жизнь. И ее обусловленные убеждения, идеалы, мораль и понятия, которые я давал ей во время ее ночных ASMR-трансов.

Если я убедил какую-то часть ее сознания, что то, что она трогает себя пальцами передо мной, следуя моим инструкциям, совершенно естественно и нормально, это не значит, что годы, которые она провела в убеждении, что семьи не должны заниматься сексом друг с другом, просто исчезли. То, что она всю жизнь считала, что братья и сестры не должны мастурбировать вместе, те табу, которые она набралась на эту тему за всю свою жизнь, они все еще были в ее мозгу. Несколько гипнотических трансов не могли этого изменить.

Я провел большую часть дня, думая об этом.

Именно поэтому Сэмми отреагировала так, как отреагировала. В первые несколько мгновений после того, как она проснулась, моя рука лежала на ее груди, эта вечная вера в одно и то же вспыхнула. В течение нескольких секунд мое гипнотическое внушение снова взяло верх, сбивая сестру с толку, почему она испугалась. Но на краткий миг Сэмми отпрянула.

Накануне вечером она не слушала запись.

Может быть, поэтому она так отреагировала?

Нужно ли мне с этого момента следить за тем, чтобы она слушала запись каждый вечер? Если да, то как долго? Заставлять ее слушать гипнотические ASMR-записи до конца жизни вряд ли было идеальным вариантом.

Эти мысли вихрем проносились в моей голове, пока я сидел перед своим специальным микрофоном. Буря идей, планов и страхов.

Наконец, я решился.

Я передвинула мышь, нажала на кнопку «запись» и начала говорить.

* * *

«Итак, — сказал я, присев на край кровати Сэмми. "Что ты чувствуешь?»

Моя сестра, одетая в клетчатую пижаму, подняла на меня бровь.

«Прошлой ночью», — продолжил я. «Мы не говорили об этом. Тебе было приятно? Тебе понравилось?»