Ассасин
Шрифт:
Синие глаза гневно сверкнули, но рот так и не открылся.
— Я уже искал ее и дома, и на работе, но ее нигде нет.
— На том свете поискать не пробовал? А то ведь сам выписал ей туда пропуск…
— Что? О чем ты говоришь?
— О чем я говорю? — возмутилась Лайза. — Ты, может, скажешь мне, что ничего не знаешь и вообще ни при чем? И ты не слышал про наказание и про то, что сегодня последний день…
— Последний день чего?
— Шутишь, да? Ее жизни!
— Что?
Лайза, сдерживая клокочущую внутри ярость, зло смотрела на высокого незнакомца возле окна.
— Не может быть, чтобы ТЫ ничего
— Корпус? — хрипло выдохнул Рен. Он ведь ошибся? Он просто неверно расслышал? — Ты сказала…
«Только не это, Дрейк. Только не туда!»
— Корпус! — гневно выкрикнула Лайза. — А потом еще этот сенсор сказал, что ловушка у Элли в голове активировалась, потому что она сбежала. Он говорил, что лучше вернуться, но Элли хотела найти тебя, хотела спасти себя, но как можно что-то сделать за пятнадцать дней, слышишь? За каких-то гребаных пятнадцать дней, как?!
— Когда? — спросили от окна так тихо, что Лайза едва расслышала вопрос.
— Сегодня! Сегодня истекает пятнадцатый день. Я ждала ее все это время — ждала вчера, позавчера, СЕГОДНЯ, но она так не пришла! Я с утра здесь, в этом кресле — все жду, что она постучится и скажет, что все в порядке, что ей больше ничего не угрожает, но она не пришла. Не пришла…
И Лайза не выдержала — разрыдалась в голос. Не в состоянии вытереть капающие с подбородка слезы, она наклонилась и потерлась лицом о подушку.
Рен подошел и принялся развязывать ремень.
— Когда? — спросил еще раз тихо. — Ты сказала, что Элли сбежала из Корпуса. Когда? Мне нужно знать точные даты. Что это был за сенсор, что он сказал?
Заикаясь и всхлипывая, Лайза вспомнила все, что произошло в ту ночь. Рен слушал не перебивая. И еще никогда он не испытывал такой сильной бури эмоций — злобы, страха, отчаяния, нетерпения. Он едва сдерживался, чтобы не сорваться с места. Горечь и раскаяние перемежались с ежесекундным желанием действовать прямо сейчас, стук сердца заглушал шумящее в голове чувство вины, кровь кипела, выжигая вены раскаленной лавой.
— Где она может быть? Ты знаешь, где она?
— Нет. Я не видела ее с того дня. Ты ведь поможешь ей, правда? Ты ведь поможешь, скажи?
Она вдруг вопреки собственному желанию поверила в него — в последнюю надежду для Элли в виде высокого темноволосого незнакомца.
— Я помогу, — тихо ответил Рен, скорее для себя, чем для Лайзы, и направился к двери. — Если я не помогу, значит, этот день станет последним для нас обоих.
Стоя на улице, Рен какое-то время прислушивался к внутренним ощущениям.
«Где ты, девочка? Где ты можешь быть, скажи мне?»
Он несколько раз пытался вызвать ее по «внутреннему» номеру, которым когда-то заклеймил сам, но тщетно. Элли каким-то образом заблокировала его, отгородившись широкой стеной от любых прикосновений, однако Рен чувствовал, что она жива. Еще жива…
Странное ощущение угасающего сияния появлялась внутри каждый раз, когда он пробовал дотронуться до нее, почувствовать, определить местонахождение. Элли словно отталкивала его, не позволяла приблизиться, закрывалась. Но несмотря на все ближе подступающее отчаяние, он чувствовал, что номер все-таки может помочь. Единственное прикосновение к ее памяти протянулось между ними тонкой нитью, и Рен
ощущал, что еще немного — и он сможет ухватить ее конец и тогда ни за что не выпустит его вновь.Он стоял на тротуаре и покачивался из стороны в сторону; мимо шли люди — кто-то косился, кто-то делал вид, что не замечает «идиота», кто-то обходил его по широкой дуге. Рен плевал на них. Темные пряди упали на взмокший от усилий лоб, но он все стоял и продолжал покачиваться, пытаясь отыскать слабую пульсацию внутри головы, поймать ускользающий кончик невидимой нити…
«Давай, милая… Давай…»
Когда его глаза открылись, он выглядел почти что сумасшедшим. Резко качнулся на месте, едва не сбил с ног пожилую женщину, бросившись к машине, и едва не выломал, открывая, дверцу джипа.
«Быстрее!»
Не обращая внимания на злобные бабкины выкрики, несущиеся следом, Декстер запрыгнул внутрь и завел двигатель. Колеса взвизгнули и сорвались в занос, пешеходы испуганно заозирались.
А Рен улыбался.
Теперь он знал, где искать Элли. И, если бог даст, успеет спасти ее.
Глава 4
Океан плескал мутные волны на гладкий берег. Пена, шурша, облизывала песчинки, выползала вперед и откатывалась назад, оставляя после себя мокрый след. А через секунду накатывала новая волна. Ветер кружил мелкий песок — бросал его, переносил с места на место, поглаживал.
Я сидела на небольшом возвышении, перебирала пальцами стебли засохшей травы и смотрела на то, как неутомимые волны одна за другой поднимаются из далеких глубин, чтобы, дождавшись своей очереди, ласково прогуляться соленым прибоем по пляжу затерянной бухты «СантаРайз».
Какое-то время мне удавалось ни о чем не думать. Лишь изредка чувствовалось, как кто-то пытается дотронуться до меня невидимой рукой, но я стряхивала ее, желая побыть в одиночестве. Голова играла со мной — то затягивалась туманной дымкой, в которой слышались голоса и появлялись странные картинки, то вновь светлела, позволяя любоваться морем, шум которого был единственным звуком, окружившим меня со всех сторон.
Еще ветер. Иногда он посвистывал, запутавшись в изогнутых стволах пальм, играя широкими тугими листьями, иногда заставлял песчинки выводить хоровод, а иногда прятался и затихал в соломенной крыше стоящего позади бунгало.
Глядя на бесконечную череду волн, я старалась не замечать того, что пальцы рук и ног постепенно немеют от холода, а веки наливаются тяжестью. Мне хотелось смотреть на раскинувшийся передо мной океан как можно дольше, запомнить его ленивую небрежность и тот чудный цвет воды, который вобрал в себя миллионы серовато-бурых оттенков. Навсегда унести с собой этот запах — запах ветра и моря. Запах вечной свободы.
Не знаю, когда именно это случилось, но в какой-то момент я поняла, что нахожусь не одна.
Позади меня стоял тот, кого я хотела видеть меньше всего на свете. Однако его присутствие меня не удивило.
— Уходи, — попросила я, не оборачиваясь.
— Нет. — Ответ Рена прозвучал очень мягко. — Я пришел к тебе.
В меру громкий, спокойный и пугающе ласковый, его голос обволакивал меня, вплетался в плеск волн. Галлюцинация? Даже если так, я поговорю с ней.
— Ты пришел слишком поздно, — мои холодные пальцы продолжали перебирать песчинки, — дай мне побыть одной.