Ассистент
Шрифт:
— Что ж, спасибо, я доложу о результатах, — сказал Голицын после того, как удалось избавиться от синяка на веке.
— Что будет со Снегурочкой? — спросил я. — И с девушками, которые родят моих детей — про них я после так ничего и не слышал.
— О, Снегурочку почти доставили. Заказник под Коломной, чуть позже я покажу вам её вольер. А что до девушек — вы опасаетесь по поводу алиментов? Либо ваша девушка после произошедшего требует массовых абортов?
Леонард усмехнулся. Я покачал головой.
— Нет, конечно, никаких абортов. Просто чую некоторую ответственность.
—
Он выразительно взглянул на меня.
— Но, боюсь, разбираться этим вопросом буду уже не я. Вашим академиком будет князь Давыдов, Анатолий Алексеевич, вы, вероятно, с ним уже пересекались. Он же опишет вам всю доступную вам иерархическую пирамиду и даст контакты нужных людей. Вскоре он назначит с вами встречу. Вот, во-первых и во-вторых уже было. А в третьих…
Я снова напрягся, но на этот раз он достал из-за пазухи не пистолет, а свёрток.
— Преподнести вам традиционный подарок — набор полезных вещиц. В дополнение к «Донору». Не рекомендую пытаться продавать, там клеймо фамильной ювелирной. Вот эти перстни, десять штук — по пятнадцать кейтов, блокираторы гипноза. Эти два — автощит от пуль, примерно на двадцать срабатываний каждый. Цепочка — супрессант, понижает ощутимый процент сечения на пару пунктов…
Разбирались долго. Под конец я вспомнил и задал ещё один вопрос.
— Леонард Эрнестович, в этом посёлке ещё можно приобрести землю?
— А сколько вам? Осталась пара участков, у въезда небольшие, но там не рекомендую, близко к дороге. И ближе ко мне есть, но там прилично, три гектара, со всеми коммуникациями, наполовину с лесом, с выходом к ручью, но без постройки. Я попрошу батюшку сделать вам скидку, но бесплатно, увы, не смогу. Мы, конечно, теперь оба состоим в Обществе, но Голицыны в этом плане всегда старались не нарушать земельное законодательство.
— Сколько?
— В районе пятидесяти пяти — шестидесяти тысяч.
Учитывая, что за Сида и за Сергееву я планировал отдать суммарно двадцатку — даже с учётом грядущей премии не хватало десяти-пятнадцати. Вот так и работает знаменитое капиталистическое привыкание к уровню дохода: только что ты радовался внезапно свалившемуся капиталу, затем планируются крупные расходы, и тут же отцовские «мульоны» превращаются в дефицитный ресурс.
Нет, конечно, можно было бы взять и где-то в другом месте, поменьше площадь и поскромнее, но район и расположение мне нравились, и от Сида далеко уезжать не хотелось.
— Хм. Поговорите, пожалуйста, и если возможно — забронируйте. Я постараюсь найти.
— Меня ждут дела, — откланялся Голицын. — Уверен, скоро мы увидимся по делам Общества.
Ближе к вечеру написала Самира.
«Какъ ты? Отдохнулъ? Я вернулась въ квартиру и поняла, что сильно соскучилась»
«Я
тоже. Мне прострелили ногу, но я всё залечилъ»«Охъ, вечно ты влезаешь въ неприятности:) Даря, я хочу похулиганить…»
Я догадался, что сейчас будет. Следующим сообщением пришла фотография, я развернул её: она стояла перед зеркалом, закатав футболку выше груди.
Эх, знала бы моя темнокожая красавица, о чьей фотографии я подумал, когда увидел обнажённую грудь знакомой девушки на экране своего рихнера. Разумеется, мне сразу вспомнилась переписка с Нинель Кирилловной.
«Нравится? Я знаю, это противозаконно»
«Продолжай, пожалуйста»
На следующем фото она спустила домашние пижамные штаны, показав розовые кружевные трусики.
«Мне остановиться?»
«Ни въ коем случае»
Дальше — фото с приспущенными трусиками. Следом — фото сзади, трусики были уже на коленях.
«Сними их уже», — попросил я.
Она послушалась, сняла и прислала фото, сидя на стуле.
«Насъ посадятъ. Такихъ фотографий я ещё никому не присылала»
«А съ грудью? А, помню, ты говорила, после какого-то неудачного свидания. Но ты же понимаешь, что это всё ещё недостаточно пошлое фото?»
Завершающее фото было — полностью без одежды, на кровати, с широко разведёнными коленями.
«Мне къ тебе, или ты ко мне?»
«Не одевайся».
Ехать было недолго, но я решил не брать такси, а воспользоваться оставленным «Атлантом-67» — у Пельменя был выходной.
— Ну-ка, Сид, открой ворота.
— Барь, ты куда? Ты в домашних шортах. Блин, и в тапочках…
Я сорвал пару полевых гвоздик с газона.
— Вернусь завтра.
— Террорист ты, барь, сексуальный…
Признаться, это весьма приятное чувство, когда дверь квартиры открывает стройная обнажённая девушка, а с кухни доносится запах жареного мяса.
— Сперва поешь. Я видела, как Сид готовит, я не доверяю…
Мы почти не говорили в ту ночь — ни о работе, ни о делах Общества. Хотя парой слов всё же обмолвились.
— У тебя нет чувства, что ты ещё там, в том бункере? — спросила она, лёжа у меня на плече.
— Возникает иногда, — я кивнул. — Даже когда с тобой. Даже когда нам хорошо.
— Ты же понял, почему я ездила к родителям?
— Потому что… А, Мариам — твой наставник. Она сказала тебе, кто твой академик?
— Сказала. Погоди, не говори… Дай угадаю… Мужчина. Высокородный. Так?
— Продолжай.
— Пожилой. Фамилия на «Д».
— Ага. Заместитель губернского министра внутренних дел?
— Он, — кивнула Самира. — Тебе сказали когда?
— Нет.
— И мне тоже. Как ты там? Я хочу ещё раз…
Заснули долго, спали мы в свой последний перед буднями выходной долго, и нас разбудил звонок в дверь. Я накинул футболку и шорты, открыл дверь.
На пороге стояли двое жандармов.
— Циммер Эльдар Матвеевич? Верно? — спросил тот, у кого было побольше звёзд на погонах.
— Именно, — я напрягся, но ненадолго. — Как вычислили?
Я догадывался, как — либо по мобильному телефону, либо по одному из перстней, подаренных вчера Голицыным.