Ассоциация

– Я тоже так думаю, – согласился Джереми. – Дилана куда-то увезли, и Чака с Данной, скорее всего, тоже. Не представляю, что такого могло случиться за ночь, чтобы они просто собрали вещи и уехали, ничего нам не сказав. Поначалу я думал, что их похитили и где-то держат под замком, но ты прав – ассоциации незачем их удерживать. Главная цель – избавиться от них. Избавиться от нас, – поправился он, помолчав.

– Может быть, Лупе права и вам с ней действительно лучше вернуться в Калифорнию, пока чего не случилось.

– Неприятно думать, что мы от них удираем, – ответил Джереми. – И потом, мы же приехали, чтобы вам помочь.

Остаток пути они прошли в молчании, занятые каждый своими мыслями.

– Я все-таки считаю, что самый эффективный способ нападения – через суд, – сказал Джереми, когда они уже подходили к дому. – Даже если ассоциация выиграет дело, все же это большая морока. Им придется нанимать адвоката, опровергать наши обвинения… Потребуется много денег, времени и сил. Может, здешним жителям хоть на время станет полегче.

– И еще, может, мы по ходу дела отыщем какие-нибудь слабые места в их броне.

– Да, пожалуй.

Тут к дому подъехал пикап Майка. Тот выскочил из машины, не выключая мотор, и протянул Барри большой официального вида конверт.

– Велели тебе передать. – Он развел руками, словно оправдываясь. – Я тут ни при чем, я просто курьер. Понятия не имею, что там.

– Кто велел? – спросил Джереми.

– Я просто курьер, – повторил Майк, виновато глядя на Барри, и попятился к своему пикапу.

Морин и Лупе вышли на крыльцо, но не успели и слова сказать, как Майк уже уехал.

– Что там? – спросила Морин.

– Не знаю.

Барри достал из конверта фотографию большого формата. На ней был изображен темнокожий человек, которого пытали какие-то люди, не попавшие в кадр. Снимали явно в Бонита-Висте – на заднем плане виднелся сосновый лес, а за ним – каньоны. И снимали недавно: с левого края на фотографии был виден капот «Хонды Аккорд» новой модели.

С человека заживо сдирали кожу.

Барри в ужасе не мог отвести от снимка глаз. У человека было полностью освежевано плечо. Мокро блестящий алый квадрат обнаженных мышц чудовищно контрастировал с матовой темной кожей. Вытаращенные безумные глаза несчастного смотрели в никуда, разинутый рот искривился в мучительном крике, с губ капала кровь.

У него были выбиты все зубы.

Палачи в снимок не вместились. Видны было только удерживающие жертву две пары рук в резиновых перчатках и голова и плечи человека, стоящего спиной к фотографу с занесенными длинными ножницами.

У Барри пересохло во рту – разом отказали слюнные железы.

Джереми и Лупе мертвенно побелели.

Барри перевернул фотографию. На обороте красными чернилами было выведено: «Исполняется наказание за нарушение статьи IV, раздел 8, параграф D».

Лупе разрыдалась.

Джереми бросился к ней и крепко обнял.

– Извините, – всхлипывала она. – Я просто… извините.

– Да что ты! – отозвалась Морин. – Мы понимаем.

– Наверное, я не такая сильная, как думала.

– Ничего, не расстраивайся, – успокаивал ее Джереми. Затем обернулся к Барри: – Прости, чувак. Война проиграна. Мы уезжаем, сваливаем, делаем ноги. И тебе советуем.

Устав Ассоциации домовладельцев коттеджного поселка Бонита-Виста.

Статья IV. Общие положения.

Раздел 8, параграф D:

На территории поселка запрещено проживание лиц, не принадлежащих к белой расе, в силу их склонности к совершению преступлений против личности и собственности.

Джереми сдержал слово.

Он и Лупе уехали еще до полудня, и не успел наступить вечер, как Джереми позвонил Барри с дороги и сказал ожидать визита от ФБР. Лупе вела машину, а Джереми успел сделать множество звонков и задействовал всех своих знакомых, кто был ему хоть чем-нибудь обязан. Его переполняла раскаленная добела ярость – чувство, хорошо знакомое Барри, неизбежный итог общения с ассоциацией домовладельцев. Он добился, чтобы ФБР начало расследование не только по делу об исчезновении Дилана, Чака и Данны, но и по поводу преступного бездействия местных органов охраны правопорядка.

– А теперь наш заветный козырь!

– Что такое? – спросил Барри, невольно заражаясь оптимизмом друга.

– Твой приятель, Кенни Толкин, оказывается, не просто так трепался. Он в самом деле был заметной фигурой в шоу-бизнесе. Говорят, сегодня утром появилась статья в «Таймс» о том, что он пропал и несколько весьма известных персон сильно о нем беспокоятся. Оказывается, на той неделе у него была назначена встреча с Мадонной, а он так и не явился, что для него крайне необычно. В понедельник он не пришел на встречу с Томом Крузом, а в лос-анджелесском офисе Толкина говорят, что не могут с ним связаться. Тебе надо обязательно это прочесть.

– Мы подписаны на «Таймс», просто сюда она приходит с опозданием на два дня.

– Слишком долго. Я отправлю тебе факс, как только приедем. Короче говоря, когда пропадает человек такого калибра, его начинают искать со всем усердием. Скоро в Бонита-Висту понаедут разные важные шишки.

– Отлично!

– Еще я пришлю тебе по факсу вопросник, надо его заполнить и, если есть возможность, заверить у нотариуса. Я его включу в пакет документов для следствия по делу Толкина. С твоими показаниями они смогут получить ордер на обыск лесной зоны в Бонита-Висте.

Непохоже на Джереми так откровенно рассказывать о своих планах по телефону. В порыве энтузиазма он позабыл о своей всегдашней осторожности. На этот раз пришлось Барри взять на себя роль параноика.

– Ты помнишь, что линия не защищена от прослушки?

– Дьявол! Ты прав, чувак… Прости, увлекся. Остальные соображения я тебе пришлю факсом, вместе со статьей. А у тебя есть новости?

– Никаких.

– Ладно, тогда жди от меня вестей часа через два.

Джереми вдруг замолчал.

– В чем дело? – спросил Барри.

– Да может, это и ерунда, не хочу тебя зря беспокоить…

– Не забывай, что линия…

– Помню, помню. Просто, когда мы проезжали Сент-Джордж, в нас чуть не врезалась какая-то машина. «Инфинити». – Джереми еще немного помолчал. – Мы проезжали мимо нового поселка, охраняемого. Из ворот вылетела машина, мы чуть не столкнулись. Лупе дала по тормозам, та машина прибавила скорость и сразу умчалась.

– Господи боже…

– Выводы делай сам. Больше пока ничего говорить не буду. Из дома перезвоню.