Асти Спуманте. Первое дело графини Апраксиной

— Да, очков на нем не было. Но завтра мы еще раз встретимся с ним, можно будет его спросить, если это важно.

— Ах, хотела бы я знать, инспектор, что для нас важно, что нет! А вот кроссовки, в которых Наталья Каменева ходила по сырой земле, а потом не стала их мыть, только кое-как обтерла: с кроссовками бережливые женщины так не обращаются… Знаете, инспектор, мне сейчас почему-то вдруг пришла в голову мысль, что неплохо бы и мне посетить отель «У Розы».

— Надеетесь обнаружить там забытые Каменевым очки?

— Ну что вы, инспектор, такую улику вы с Зингером ни за что бы не пропустили! Нет, я просто хочу взглянуть на место происшествия.

— На место преступления, хотите вы сказать?

— Возможно, возможно… Но не будем торопиться с выводами, дорогой инспектор. Так что вы скажете на мое предложение?

— Только одно: буду счастлив пригласить вас на загородную прогулку.

— Мы можем прямо сейчас и отправиться?

— Если вы уже все здесь осмотрели…

— Ну, не сказала бы. Однако для первого поверхностного осмотра пока достаточно — я уже имею некоторое представление о Каменевых. Так едем?

— Почему бы и нет? Петер, вы поедете с нами, ваша помощь может понадобиться.

— Охотно, господин инспектор!

И они втроем покинули квартиру Каменевых.

Примерно через час испуганная Роза Блюменталь встречала не слишком приятных ей гостей и по их просьбе, оставив ресторан на сестру, уединилась с ними в пустовавшем номере «люкс» — так хозяйка гордо именовала единственный двухкомнатный номер гостиницы. Там все четверо уселись за круглый стол в гостиной, и госпоже Блюменталь была представлена Апраксина, детектив-специалист из Мюнхена. Разумеется, титул графини не был Миллером опущен, но Роза Блюменталь и без того отнеслась к Апраксиной с робкой почтительностью: опыт подсказал ей, что перед нею настоящая дама из общества.

— Нас интересует, госпожа Блюменталь, не останавливались ли в тот день в отеле еще какие-нибудь русские? Вы понимаете, о каком дне мы говорим, — начала Апраксина.

— Уверяю вас, милостивая госпожа, никаких других русских в тот день в отеле не было. Я это знаю точно, потому что я еще раз проверяла регистрационную книгу после того, как ее смотрел господин инспектор.

— А вы могли бы показать ее нам?

— Охотно! Один момент! — Роза Блюменталь тотчас встала и вышла из номера. Из коридора послышалась ее тяжелая, но бодрая поступь.

— Сегодня она чувствует себя неуязвимой и рада, что ее прошлые грешки как будто забыты.

Хозяйка вернулась минут через пятнадцать, неся перед собой раскрытую регистрационную книгу.

— Пожалуйста, вот она. Я уже открыла нужный день.

— Вы задержались потому, что захотели еще раз пробежать глазами список постояльцев того дня?

Роза Блюменталь моментально встревожилась:

— А что, я не должна была этого делать?

— Отчего же? Ведь это ваша книга. Мне просто стало интересно, почему вы решили прочесть список еще раз, прежде чем показать его нам.

— О, я только хотела убедиться, что дело обстоит именно так, как я сказала господину инспектору и вам… и господину Зингеру. — На всякий случай хозяйка бросила взгляд на молодого полицейского и улыбнулась ему.

— И что же — убедились? — спросил инспектор Миллер.

— Да. В тот день останавливалась только одна семья иностранцев — итальянцы. Вот они, Россетти. А все остальные — немцы.

Инспектор взял у нее из рук раскрытую книгу и пробежал глазами записи на обеих страницах.

— Да, так оно и есть, — сказал он, передавая книгу Апраксиной.

Апраксина принялась внимательно изучать записи, водя по ним пальцем. Затем палец ее уперся в одну из записей.

— А вот и наши птички!

Миллер склонился над нею и прочел: «Неrr und Frau Jurich».

— Не понял. Юрих — довольно распространенная немецкая фамилия.

— Конечно. Но здесь написано «Jurichova».

— О мой Бог! Я думала, это просто такая закорючка в конце подписи! — испуганно воскликнула Роза Блюменталь.

— Не волнуйтесь! Если уж инспектор полиции ничего не заметил, то с вас и спросу нет, — сказала Апраксина побледневшей хозяйке. Обернувшись к смущенному Миллеру, она добавила: — И вашей вины здесь нет абсолютно, инспектор: в тот раз вам неоткуда было знать, что существует русская фамилия Юрикова, так похожая на немецкую с особо затейливым росчерком. А теперь, госпожа Блюменталь, постарайтесь припомнить эту пару. Вы поселили их в десятом номере.

Роза Блюменталь добросовестно сосредоточилась, собрав в складки толстый лобик и подняв брови, но почти сразу же махнула рукой и в полном отчаянье произнесла:

— Ах нет, я ничего не помню, госпожа графиня! Разве можно упомнить всех гостей? Наша гостиница стоит на таком бойком месте…

— У вас ведь есть сестра, ваша умная Эльза, — напомнил инспектор Миллер. — Не могли бы вы пригласить ее к нам сюда? Может быть, она вспомнит эту пару.

— Конечно, пожалуйста, господин инспектор. — Роза Блюменталь подошла к телефону и взяла трубку. — Эльза! Господа из полиции хотят видеть тебя. Что?… Хорошо, я сейчас спрошу. — Она повернулась к Апраксиной: кажется, она решила считать ее здесь главным лицом. — Милостивая госпожа, моя сестра Эльза не может оставить ресторан без присмотра. Могу я пойти сменить ее?

— Да, пожалуйста.

Роза Блюменталь вышла, и вскоре ей на смену явилась Эльза Блюменталь. Внешне она была полной противоположностью сестре: тощая, сухая, с недовольным от рождения длинноносым лицом и серыми седыми волосами.

— День добрый, господа. Сестра мне все рассказала. Но я должна вас предупредить, что я об этой русской, которой вздумалось помереть именно в нашей гостинице, ничего не знаю и очень этому рада. Не представляю, чем я могу быть вам полезной.

— Вы помните ту даму? — спросил инспектор.

— Нет! — отрезала Эльза Блюменталь. — У меня плохая память на лица.

— Очень жаль. Ну а пару, остановившуюся в тот день в десятом номере, вы тоже не помните?

— Разумеется, нет! У нас кроме гостей в отеле еще бывает масса посетителей в ресторане — разве всех упомнишь? Наше дело обслуживать посетителей, а не шпионить за ними. Я уже отругала Розу за то, что она вон из кожи лезет, чтобы угодить вам, и только все путает. Вы же видите, бедная Роза умом не блещет, так зачем вы мучаете бедняжку? Полиция должна сама разбираться в криминальных делах, на то она и полиция. А мы зарабатываем свой хлеб другим способом и платим налоги — в том числе и на содержание полиции, не так ли?

— Так, так, — успокоила ее Апраксина. — А теперь, будьте добры, проводите нас в десятый номер.

— Если он не занят, — сварливо предупредила Эльза Блюменталь, направляясь к дверям.

— Даже если он занят, мы все равно его осмотрим. Приготовьтесь извиниться перед постояльцами и попросить их на время покинуть номер.

Эльза фыркнула, но ничего не возразила. Однако десятый номер оказался незанятым. Как сразу же заметил Миллер, он представлял собой почти точную копию пятнадцатого номера, в котором остановилась Наталья Каменева в ту, роковую для нее, ночь, только кровать в нем была двуспальной. Миллер и Зингер прошлись по комнате и не заметили ничего примечательного. Апраксина тоже походила по номеру, а затем заглянула в душевую комнату, совмещенную с туалетом, и позвала Эльзу: