Астра

– Но эт-то больше про т-тебя, – добавил Штурвалов твердо.

– Про меня? – смутился Рома.

– Да.

– Почему же, Николай, почему именно про меня?

– Потому что это ты не охотник и ненастье свое прячешь. А напоказ да, напоказ ты охотник. А я, наоборот, охотник. У меня в душе пир, изобилие разъятой дичи. А снаружи н-н-ненастье, – выговаривался, почти не запинаясь, Николай.

– Врешь! – весело заявил Рома.

– Я н-не-ее в-в.

– Врешь, брат! Стихи оставь себе, а за жизнь спасибо! Спас! – потерзал Колю по плечу Рома и браво и бесцельно пошел в лес. Шок наглядной смерти еще не сошел, конечно.

– Я н-не всегда буду ря-дом, – тревожно предупредил Штурвалов вслед. – Ты на охоте не сп-прячешься от охоты. Потому что эта охота идет на тебя.

Рома оглянулся, отмахнулся, засмеялся себе в пальцы, словно понюшку снимал. И повторил блаженно:

– Врешь, брат!

Так обнаружилось, что Штурвалов одинаково хорошо владел боевым карабином и игрушечным деревянным ружьем Луки.

IV

Штурвалов ценил свою фамилию и оправдывал ее. Под предлогом ремонта он прижился на чердаке у Астры.

До того чердак пещрил щелями, в которых, казалось, птицы должны застревать, как в силках. Штурвалов, хоть кривой, но рукастый мужик, затеял поправку чердака. Сделал наверху каюту, притащил настоящий иллюминатор, вставил его как окошко в сторону близкой реки. Установил штурвал. Но не крутил его сам, а с помощью свечей, которые одни догорали, другие разгорались, сделал нечто вроде перпетуум мобиле – крутящийся подсвечник. В самодельные же вазы поставил сухой камыш. Отвел себе от дымохода камин, затащил наверх пухлый диван, обитый малиновым велюром. На стене нарисовал странный коллаж. Здесь был черт с аптекарскими весами в руках, циферблат с упавшими стрелками, собор, надпись «Сегодня право силы, а завтра сила прав». И стал здесь жить. Выход он себе соорудил отдельный, по хилой лестнице через сарай.

Пошли еще более отчетливые толки, что Астра сблизилась со Штурваловым. Но Астра такие подозрения напрочь отвергала даже с улыбкой. Лука торчал теперь день-деньской наверху. Мать ему кричала громко в потолок, и он спускался – не сразу – с той же материнской, неотражающей улыбкой.

Дядя Коля и по огороду теперь справлялся. Соседка Капа приставала к нему поначалу, чтобы не сажал деревья, а то затенят участок ей, то да это, или просила помочь уже на ее участке. Коля замирал, начинал трепетать, силясь возразить. Капа, не дотерпев, оставляла его одного стоять в огороде, как пугало. Образцового хозяйства Штурвалов, правда, не навел, но Астрово запустение чуть сдвинул в сторону свежего ветра. Под окнами он насадил разноцветных астр, чтоб всем было понятно, кто в доме живет.

Конец ознакомительного фрагмента.