Ася

Начальник уехал. Шорников стоял в раздумье. Настроение у него было приподнятое. Он знал, что ЧВС всё заберет себе, и ничего вручать не будет.

«Ну и пусть, может это и к лучшему. Если полк получит двойку, значит, проверяющий подношения не возьмет, они достанутся «члену», а за такие подарки он, конечно же, заберет меня в политотдел армии».

Вечером после совещания Шорников доложил Егорову о приказе члена Военного совета. Вызвали начфина и зампотылу. Получилось не очень густо, кое-что наскребли по статьям. Зампотылу предложил якобы закупить пять тонн цемента через оптовый магазин. Цемент не брать, а перечисленные деньги в магазин поделить с продавцом. Конечно, он думал, о том, что-то перепадет и ему. Цемент спишется на стройке, командир акт подпишет. Но это длинная история — магазин находится в городе за 50 километров. На все договоры, оформления уйдет около двух дней. Так и порешили, но на все товары денег не хватало.

— Надо что-то делать, — метался Шорников. — Давайте оплатим в магазин деньги с первого вида.

— Там денег почти нет, — ответил начфин.

— Оплатим по красному, а потом тихонько рассчитаемся.

— Потом, потом — суп с котом, — сказал Егоров. — Полк получит двойку, меня с должности снимут, а еще посадить могут за растрату, вместе с начфином, а ты, наверное, на другую должность в политотдел армии собрался, ишь как печешься.

Шорников замолчал. Егоров словно гвоздем прибил к стулу.

— Бери, снимай со своей книжки и плати.

Наконец Шорников придумал.

— Я соберу замполитов батальонов, пусть они поработают с людьми и соберут с офицеров, прапорщиков и солдат. С офицеров по десятке, с прапорщиков по пятерке, с солдат по рублю.

— Делай, что хочешь. Только меня в это дело не вмешивай. Для проверяющего хватило бы и тех денег. Он же всё не заберет. Ну, а если начальника политотдела хочешь ублажить, то это делай сам, без меня.

С вечера клич был дан, и сбор денег начался. Через два дня с помощью поборов и всех махинаций зампотылу и начфина необходимая сумма была собрана. Деньги были внесены в магазин, товар был выкуплен. Он оставался на складе магазина.

В понедельник в десять часов позвонили из дивизии и предупредили, что проверяющий выехал в полк. Звали его полковник Проходимцев Иван Иванович. Через час Иван Иванович уже был в полку. Он заслушал доклад командира полка и как тот оценивает свой полк. После заслушивания начальник штаба полка представил план проверки. Проверка традиционно начиналась со строевого смотра. Проходимцев перечеркнул весь план. Вместо строевого смотра проверка началась с зачетов по уставам. Щеглов убыл переделывать план. Проходимцев с Егоровым обошли весь полк, и пошли обедать.

— Ну, что, товарищ подполковник, завтра и начнем. Сначала проверим офицеров. Начнем с Вас, а потом всех остальных.

— Ну, коль на сегодня уже всё, — ответил Егоров, — разрешите коньячку грамм по сто по случаю приезда.

— Что Вы, никаких коньяков в течение всей проверки!

В столовой после обеда Проходимцев подозвал Асю.

— Сколько с меня за обед?

— Я не знаю, — покраснев, ответила та.

— Командир полка угощает, — подключился Егоров.

— Егор Иванович, угощений не надо.

— Тогда сделаем так. Вы будете всю неделю здесь питаться, а в конце недели заплатите в финансовую часть.

Ася стояла немного растерянная. Её вздернутый носик и легкий румянец делали её в эту минуту привлекательной. Проходимцев еще раз взглянул на Асю. Когда Ася вышла, он спросил:

— Откуда девушка? Ваша или из дивизии?

— Наша, жена командира роты.

После обеда Проходимцев ушел отдыхать. Ему специально оборудовали комнату в общежитии, выселив из одной квартиры холостяков. Там за два дня был сделан косметический ремонт. Пахло свежими обоями и краской. «Нищета», — подумал Проходимцев. Ему, видавшему множество приемов и обхождения, угощений и подношений, всё это казалось на первобытном уровне. «Это упрощает задачу», — подумал он.

Перед отъездом его начальник, генерал Лопухов, пригласил его к себе домой, где раскрыл цель этой проверки. Они могли, открыто говорить друг другу, так как женаты были на сестрах. Генерал сказал, что есть установка, поставить двойку проверяемым частям. Кто дал такую установку, Проходимцев не спрашивал. Он знал, что необходимо четко выполнять указания шефа, а тот обещал ему должность зама. Он почти дословно помнил их разговор:

— Игра большая, Ваня. Хотят командующего округом свалить, но если не свалить, то убрать как, конкурента. Он в Москву рвется. Скоро должность большая освободится. Есть люди, которые хотят своего человека поставить. Вот и встретились две силы. Какая победит с помощью нас, те и будут наши люди. Я буду в штабе округа работать. Сам понимаешь, на прямой конфликт с командующим я не пойду. Дипломатия должна быть, бог его знает, куда ветер повернет. У него люди в ЦК есть. Ты, Ваня, будешь в полку работать, двойку поставишь без особого труда, оценка дивизии будет под вопросом. Правда, одно «но» есть. Управление дивизии едет проверять мой заместитель Чумаченко. Этот хохол не мой человек. Я давно хочу его спихнуть и тебя поставить, но он верткий, на взятках не ловится. Он-то, конечно, берет. Кто из нас, Ваня, не берет? Пожалуй, только телеграфный столб, потому что рук нет. Но как берет? Вот этого я не могу доказать. Так вот, в пику нам, он может поставить управлению «хорошо» потому, как он связан с другой силой. Ты, когда будешь проверять, до последнего момента никому ничего не докладывай, чтобы они не смогли ничего предпринять. В последний день поставишь двойку, напишешь акт, и дело сделано. Никаких поборов, никаких угощений, чтобы комар носа не подточил. В другие части едут тоже мои люди. Они жадные до шмоток, боюсь — купят их там. Правда, Мерзлов и взятки брал, и двойку ставил, а ничего не боится. Сколько раз говорил ему: «Мерзлов, ты хоть совесть имей, ведь неудобно же». А он, знаешь, мне что говорит: «Неудобно оправляться в почтовый ящик, высоко и дырка узкая». Единственное, правда, как приедет, всегда делится. С Сахалина бочонок икры привёз, вот эта, что на столе — уже остатки. Хотя он, сволочь, разошелся, но молодец.

Проходимцев понял намек шефа. Он никогда ему ничего не привозил. Все, конечно, из-за Зинки. Та от жадности не давала преподнести презент шефу, даже своей сестре. Все, что привозил домой, гребла — не дом, а какой-то склад. Жадная, от чего и толстеет с каждым днем. Тот полушубок, который привез с прошлой проверки, уже трещит по швам. Надо где-то новый искать. Сейчас не получится, брать ничего не велено. Да и как это — и взятку брать и двойку ставить — я не могу, как Мерзлов. Зинка, конечно, будет недовольна: жирную морду свою задерет и разговаривать неделю не будет. Не была бы она сестрой жены генерала, бросил бы эту хрюшку. Тут Проходимцев вспомнил про Асю — «вот такую бы жену или любовницу. А может быть, попробовать хоть ночку переспать. Это же не взятка». Он уже представлял, как обнимает голое тело Аси, как целует ее упругую грудь. И эта идея целиком овладела им. Отдыхая, в этих мечтах Проходимцев пролежал около двух часов. Потом он встал и пошел в штаб. Начальник штаба должен был закончить план проверки. Командира полка не было, он выехал на стрельбище, где полк продолжал подготовку к проверке. Проходимцев вызвал начальника штаба с планом. Через минуту вошел Щеглов.

— Все готово, товарищ полковник.

Прежде чем утверждать, Проходимцев внимательно начал изучать план.

— Как обед, товарищ полковник, — разрядил молчание Щеглов.

— Обед так себе, но кто подавал обед — хороша.

— Ася — да, — подтвердил Щеглов. — Месяц как замуж вышла за старшего лейтенанта Бурцева, командира роты.

— Бурцев, говоришь? Посмотрим, как его рота сдает, как стрельба, вождение. Да за такую красавицу — жену, мужу можно и пятерку поставить.

— За такую, можно, — улыбаясь, ответил на шутку Щеглов.

Вторник начался с зачетов по уставам. После первых двух часов, взглянув на письменные ответы своих офицеров, Егоров понял, что полку грозит двойка. Прошло три дня проверки, а проверяющий так и не говорил Егорову, какие оценки получил полк по различным предметам. Командир полка почти везде присутствовал. Он смотрел на спокойное, ничем невозмутимое лицо проверяющего — оно не выражало какой-нибудь радости или негодования. Егоров по его лицу видел, что будет двойка.

И только при виде Аси этот лысоватый с животиком полковник сбрасывал свою неприступность и превращался в галантного улыбающегося кавалера.

Подловив момент, когда тот был в расположении духа, Егоров спросил:

— Иван Иванович, скажите, есть у меня какие-нибудь надежды?

— Пока никаких, Егор Иванович, кругом плохо.

— Но ведь можно что-нибудь придумать. Я в долгу не останусь. Отблагодарю, как положено. Если сами не хотите брать, отвезем прямо в Москву. Вы адресок дайте, и всё будет на месте, что выберете.

— Что вы, Егор Иванович, а совесть, а честь офицера? В конце концов — это же государственное дело — мы же служим на благо Родины, на благо нашего народа!