Атака извне

— Она много чего говорила. Например, «… Персона не есть ключевой признак, всё определило место. И время», — процитировал Алексей. — Значит, моя персона не интересовала «принцессу»…

— «Принцессу», возможно, и не интересовала, — согласился Пирелли, — но именно твою персону вселенная поместила в это место и в это время!

5

Больше всего Суровцев опасался, что они не успеют к сроку, назначенному кварт-генералом, но от стоянки батискафов до космопорта было не больше десяти минут ходьбы.

Причальные колонны напоминали чаши для олимпийского огня, вознесённые на решётчатых фермах на высоту десятиэтажного здания, ими была заполнена площадь в несколько сотен гектаров. В некоторых чашах было пусто, в других уютно устроились иглодиски разного класса и, соответственно, размера, каждый из них был подобен чечевичному зерну, оснащённому длинной иглой. В частоколе причальных колонн трудно было отыскать нужную, но Сел уверенно провёл товарищей к сто пятой, где ждал командир.

Он был не один, а в сопровождении нескольких вежборасиян. Рядом с ними стоял механизм, похожий на примитивную тачку для переноса сыпучих грузов на Земле в доисторические времена — до начала Третьего Тысячелетия. Сверху тачка была накрыта защитного цвета тентом.

— И как вам, ребята, местные достопримечательности? Впечатлили? — приветливо встретил их Лях-Козицки.

— Мусорная Круча это класс! — выразил общее мнение Алексей. — Зря вы с нами не пошли! Оттуда открывается такой вид на лагуну!

— Между прочим, когда я впервые забрался на Мусорную Кручу, мне было меньше лет, чем вам, Алексей, — усмехнулся кварт-генерал. — Ну, что, Команда приняла нового коллегу?

— Ну, если только с испытательным сроком, — отозвалась Эвельсон. — Мышечные реакции у Суровцева великолепные, ему бы ещё периодически подключать серое вещество…

— Да будет тебе, Таня, — вступился за нового товарища Пирелли, — и у кого из нас первый блин не вышел комом?

«Орлята» заулыбались, а Эвельсон покраснела — видимо, речь шла о чём-то известном всем, но поскольку Суровцев не был посвящен в общие тайны, ему оставалось только гадать.

Тем временем вежборасияне обратились к переводчику. Кентвуш что-то ответил, предварительно посмотрев на кварт-генерала.

— Да-да, — подтвердил Лях-Козицки, — дальше я справлюсь сам. А если не справлюсь, мои подсобят.

Аборигены помотали тюленьими мордочками и мгновенно исчезли. Куда они делись, было непонятно, но если учитывать, что по всей территории космопорта были разбросаны люки вроде канализационных, и если ещё вспомнить, как начиналось нашествие на консульский дворик…

— Что ж, — продолжил Стальной Джо, — пора в путь. Иглодиск готов, остаётся занять посадочные места. Кто поможет командиру с грузом?

— Позвольте мне, господин генерал! — предложил Суровцев и, не дожидаясь согласия, взялся за ручки тачки, приспособленные под трехпалую кисть.

Груз был неподъёмным.

Точнее, тяжело-но-всё-же-подъёмным, поскольку репутация курсантского силача не позволила Алексею обратиться за помощью, и он с грохотом вкатил тачку в лифт. Остальные пошли налегке.

Кабина медленно потащилась вверх.

— Прошу прощения, — отдышавшись, сказал Алексей, — у вас там что, свинцовые чушки?

— Почти, — Лях-Козицки наклонился и ловким движением расстегнул тент.

Тускло блеснул край массивного обода. По внешнему виду, да и по весу, метровый диск был сварганен из чугуна.

— Забавно, — сказала Цинь Сяо-пу. — Мне не доводилось видеть награды Вежбо воочию. Хорошо, что протокольный отдел не заставил вас, командир, нацепить этот орден на лацкан.

— Вы хотите сказать, что это орден? — указал пальцем на содержимое тачки Суровцев.

Марсианка кивнула.

— Орденом «Дух оплодотворения высшей категории сложности» награждают только за выдающиеся заслуги перед этносом Вежбо. Командир — единственный землянин, кого Сенат Республики счёл нужным удостоить подобного знака отличия, — с гордостью поведала она. — На Гнерр-Туговв-Хахх изделия из серого чугуна на вес золота.

— Рения, — поправил Крайстенсен. — Он дороже.

— Пока мы знакомились с Бибб-Бейлиббом, — вставил теперь уже Пирелли, — командир побывал в Сыром Бункере, где его ждали почти три года. Не будь срочного задания в этом районе, могли прождать ещё неизвестно сколько.

Алексею хотелось выяснить, за что конкретно вежборасияне оказали такую честь кварт-генералу, но понимал, что его любопытство будет выглядеть неуместно.

— Вижу, что нашего нового коллегу, — Лях-Козицки, похлопал Алексея по плечу, — мучает вопрос, за какие заслуги мне вручили «Дух оплодотворения».

— Кажется, я сказала: за выдающиеся, — напомнила Цинь Сяо-пу, и в этот момент лифт вздрогнул и остановился.

Двери кабины открылась прямо напротив выреза в бетонной чаше, сквозь который проглядывал серебристый бок иглодиска. Алексей ухватился за ручки и направил тачку в зев экипажеприёмника.

Нельзя сказать, что внутри звездолёт этноса Вежбо располагал к комфорту, ведь он изначально предназначался для обеспечения жизнедеятельности земноводных, а не млекопитающих. Тем не менее, пришлось устраиваться, исходя из имеющихся удобств. Кварт-генерал занял пилотскую кабину на пару с Пирелли, в штурманской рубке расположились Цинь Сяо-пу и Таня Эвельсон, а остальные отправились в пассажирский салон, где не было ни единого привычного предмета.

— И как тут жить? — спросил Алексей, рассматривая потолок, который состоял из сплошных рёбер жесткости, делая салон похожим на внутренности гигантской рыбы.

Крайстенсен открыл выдвижной лоток на одной из стенок. На его дне было сложено несколько комплектов масок с очками. Ни дать, ни взять — старинные противогазы. Самую большую маску он протянул Ойц-Зифану, поменьше — выдал Суровцеву, затем наделил масками прочих.

— Это зачем? — спросил Суровцев, решивший теперь интересоваться всякой мелочью. Лучше уж прослыть глупым, чем очень глупым…

— Сейчас корабль будет залит водой, — охотно пояснил Крайстенсен, держа «противогаз» за дырчатое рыло. — Без масок, сами понимаете, не обойтись.

— И мы так и будем лететь?! — ужаснулся любитель подводного плавания, только что ностальгировавший по затонам родной Оки.

— Нет, конечно. Только на время старта, ну и недельки две ещё. Вежбо очень привержены традициям: все эти чугунные медали, вес которых зависит от заслуг награждённого, почитание святого Мрякзы, а это, помилуй Высотник, чистейшее суеверие. Сюда же относится и традиция использовать пассажирский салон в качестве дополнительного топливного бака. Во время старта вода малость подрасходуется, и дальше мы полетим всухую.