Атака (Крестом и булатом - 2)

– А что там на самом деле произошло?
– поинтересовалась Олбрайт.

– Абсолютно точных данных нет. Однако спутник зафиксировал в установленное время аварии проход по квадрату крупного корабля. Видимо, штабного. Либо русские сами наехали на лодку и пытаются это скрыть, либо возникла нештатная ситуация с боезапасом. Иной причины затопления наши эксперты не называют. И крайне подозрительно то, что во всех официальных сообщениях факт нахождения возле места аварии тяжелого крейсера тщательно скрывается. Можно предположить, что даже их президент не в курсе...

– Биллу доложено?

– На второй день. Но он, насколько мне известно, пока не дал разрешения на публикацию снимков и передачу их русским. В телефонной беседе с главой России Билл лишь выразил соболезнования...

– Я это знаю...

– Ситуация пока находится на точке замерзания. Как докладывают наши источники в русском парламенте и дружественные нам журналисты, резко увеличилось число эмиссаров из ВМФ, предлагающих неплохие деньги за нужные выступления и публикации.

– Это симптом, - прошамкала Мадлен.

– Мне представляется, что русские адмиралы смогут удерживать общественное мнение минимум до следующего лета. Если не дольше, - резюмировал Тэлбот.

– А к тому моменту новая бюджетная стратегия уже будет принята? полувопросительно сказала Госсекретать.

– Нет никаких сомнений.

– Хорошо, - настроение у Олбрайт резко улучшилось.

Русские всегда охотно попадались на провокации, связанные с их военной мощью.

Так повелось ещё со времен Петра Первого. Каждый русских монарх, генеральный секретарь или президент во главу угла ставил морской статус державы и принимался лихорадочно наращивать количество боевых кораблей. Причем преимущественно тяжелых, многопалубных, увешанных пушками или ракетами, как новогодняя елка игрушками.

Склонность к гигантомании объяснялась достаточно просто.

Качество кораблей у русских всегда было не на высоте. Поэтому, чтобы достичь паритета, они вынуждены были брать тоннажем, выпуская в море монстров типа "Акулы" - атомного двухкорпусного ракетоносца с полным водоизмещением под пятьдесят тысяч тонн, или, как это было в начале двадцатого века, строить десятки броненосцев.

Но даже при наличии огромного флота Россия за весь двадцатый век так и не выиграла ни одного крупного сражения на воде.

Русские никак не могли сообразить, что играют против самой природы. Географическое положение Империи не предусматривало наличия у страны мощного флота, ибо выходы на просторы Мирового океана вели через узкие проливные зоны, которые легко блокировались противником. А Северный Ледовитый океан представлялся весьма сомнительным с точки зрения нормального судоходства, ибо большую часть года был скован льдами.

К счастью для "просвещенного" Запада и набирающего силу Востока к власти в России раз за разом приходили люди некомпетентные не умеющие думать, а порой просто продажные марионетки...

– Теперь Чечня, - после небольшой паузы вспомнила Госсекретарь.

– Без изменений, - зевнул Строуб.
– Вялотекущая позиционная война. Иван контролирует только свои гарнизоны и блок-посты. На всей остальной территории абсолютное беззаконие... Армия постепенно разлагается.

– Нам не следует усилить политическое давление?

– Не вижу смысла. Русские позволили втянуть себя в авантюру, погрязли в ней по уши, пытаются решить вопрос точечными акциями и только усиливают этим недовольство населения. Мое мнение - их надо оставить в покое. Пусть продолжают восстанавливать против себя народ...

– Палестинский вариант?

– Где-то близко. Он усугубляется еще и тем, что в нынешнем кремлевском руководстве сформировалось несколько кланов, стремящихся заслужить поощрение президента. И они никому не позволят выиграть войну, кроме себя. Слишком большой гешефт.

– Европейцы тоже поутихли, - изрекла Госсекретарь.

– Немудрено, - кивнул Тэлбот.
– У них разведка ничуть не хуже работает, чем у нас. Французы, голландцы, испанцы и немцы приняли консолидированное решение о дальнейшем невмешательстве в проблему.

– Это не перекинется на вопрос Косова?

– Косово слишком близко, а Чечня - далеко. Думаю, что в будущем году Старый Свет постарается навести порядок среди албанцев.

Предпосылки к этому имеются. Особенно после нашего решения начать поэтапное сокращение контингента. Европейцы выразили недовольство...

– Помешать нам они все равно не в состоянии, - отмахнулась Мадлен.
– К тому же, это будет зависеть от результатов выборов.

– Германия прорабатывает планы создания общеевропейских сил по поддержанию порядка. Естественно, без русских, - быстро сказал Строуб, видя, как у Госсекретаря округлилась глаза.

– Информация достоверная?

– Вполне. Разговоры об этом ведутся уже давно, но неделю назад канцлер ФРГ дал приказ своему министерству обороны подготовить пакет предложений...

– Интересно, - Олбрайт подняла брови.
– Почему нам не направлен официальный запрос?

– По всей вероятности, из-за недовольства нашей политикой в отношении Косова и бывших членов Восточного блока. Немцы сейчас постараются повысить свой статус на континенте. Идеи Великой Германии до сих пор живы, - Тэлбот позволил себе слегка пнуть европейского партнера, зная, что мадам это понравится.
– И Шредер, похоже, является их апологетом...

– Поподробнее, - Мадлен нахмурилась и сложила руки на выпирающем брюшке.

* * *

– Пора, - Рокотов вставил в "Грозу" новый магазин.
– Значит, так. Вася, держишь входную дверь. Димыч, ты сиди смирно и раз в минуту постреливай по верхней половине чердака...

Дом, в подвал которого загнали заложников, был как на ладони. Владислав и братья Славины залегли в ложбинке у дороги и минут десять наблюдали, как засевшие под крышей чеченцы обрабатывают из пулемета окрестные сады. Боевики палили для острастки, короткими нерегулярными очередями, перенося огонь то вправо, то влево.

– Мы готовы, - биолог нажал клавишу вызова на рации.
– Прием.

– Без изменений, - откликнулся Гречко.
– Никто не входил и не выходил. Прием.

– Как ребята? Прием, - снайпер служил связующим звеном между действующими в ауле группами. К нему стекалась вся экстренная информация.

– Две "тройки". Прием.
– "Тройками" Ро-котов приказал именовать раненых, чье состояние было более-менее стабильным и не требовало немедленного хирургического вмешательства. Согласно условленной шкале, "четверками" называли легкораненных, "двойками" - тяжелых, а "единицами" - убитых.