Атака мертвецов

– Не волнуйтесь. Сейчас мы вас отвезем. Вы поправитесь…

– Нет… Умираю… – Он с трудом выговаривал слова. Видимо, силы были на исходе.

Выдавил еще несколько несвязных фраз и захрипел. Хрип становился сильнее. Офицер сделал пару судорожных вдохов, чуть приподнялся, дернул рукой и грузно упал обратно на скамью. Он был мертв. Продолжая стоять со свечой в руке, Буторов почувствовал, что плачет. Трясущимися пальцами отер набежавшие слезы.

Неизвестно, сколько бы так простоял, не раздайся за спиной чьи-то быстрые шаги. Это Негго. Подошел, радостно заявив:

– Офицеров вывезли…

Увидел умершего, притих. Приблизился к нему и сухо, по-деловому констатировал смерть, напоследок перекрестившись.

– Идемте, Николай Владимирович. Пора ехать. Все готово.

– Надо забрать его с собой, – преодолевая застрявший в горле ком, едва смог выговорить Буторов, показав огарком на тело только что скончавшегося офицера.

– Мест не хватает, – резонно заметил студент.

Подняв на него заплаканные глаза, Николай дрожащим голосом упрямо произнес:

– Если придется, на себе понесем… Я понесу…

Вздохнув, Негго без лишних слов подсунул руки покойнику под плечи:

– Берите за ноги. Нам действительно пора уходить…

Глава 14. Стояние у Мазурских озер

Тридцатого ноября начальником штаба 10-й армии вместо убывшего в 1-ю армию генерал-лейтенанта Одишелидзе был назначен барон Алексей Павлович фон Будберг, состоявший при штабе в должности генерал-квартирмейстера.

Это повышение оказалось для него весьма неожиданным, равно как и почетным. Правда, лично барона порадовало не особо – настолько свыкся он со своей прежней работой, которая была довольно интересна, с изрядной долей активности и свободы действий. И вот его вдруг вырвали с корнями из привычной почвы и поместили в совершенно другую, малознакомую среду. Прощайте, относительно спокойные деньки, не забитые всяческими административными, инспекторскими и хозяйственными делами. Здравствуйте, обременяющие мытарства, извечные спутники тех, кто состоит на должностях начальников армейских штабов!

В мирные времена никому и дела не было до подготовки офицеров к штабной работе на период военных действий. Неудивительно, что первые же бои показали низкий уровень организации управления войсками, обнажив именно те проблемы, коим уделялось незаслуженно мало внимания, а то и не уделялось вовсе. И что же? Офицеры были принуждены учиться своим обязанностям на практике, на крови, в условиях, где за каждую ошибку платишь весьма дорого и любой неверный шаг может обернуться катастрофой. И все это в бешеном водовороте стремительно меняющих друг друга событий и самых горячих операций армии, когда при всем желании для постижения науки побеждать не остается уже ни возможности, ни времени.

Будбергу в этом отношении повезло больше, нежели остальным. У него имелся кое-какой опыт по части специальной и полевой подготовки. В течение пяти лет перед войной он четырежды принимал участие в больших окружных маневрах в качестве начальника штаба корпуса, длившихся по две недели кряду. На них генералом Лечицким [74] ставились задачи, максимально приближенные к условиям военного времени. Кроме того, на протяжении последних восьми лет барон был неизменным участником всех окружных военных игр и специальных полевых поездок офицеров Генштаба округа. Еще за то время, что состоял в должности начальника штаба Владивостокской крепости, он постоянно руководил тактическими занятиями офицеров гарнизона, их полевыми выездами, зимними и летними крепостными маневрами. Узнав, что 10-й армии, в которую он был назначен, предстоит воевать в Восточной Пруссии, Будберг прихватил с собой всевозможные статистические и оперативные справочники, касавшиеся этого театра военных действий. За их чтением коротал долгую дорогу из Хабаровска в Петербург, успев изучить Восточно-Прусский и прилегающие к нему пограничные районы в мельчайших деталях благодаря отлично составленным описаниям. Но даже с таким совсем не бедным багажом знаний он первое время довольно слабо соответствовал требованиям своей новой должности.

74

Лечицкий Платон Алексеевич (18.11(02.12).1856 – 18.02.1923 н. ст.) – с 26.08.1908 командовал 18-м арм. корпусом. С 23.12.1910 – командующий войсками Приамурского воен. округа и войсковой наказной атаман Амурского и Уссурийского казачьих войск. Ген. от инфантерии (пр. 14.04.1913; ст. – 14.02.1915; за отличие).

О подчиненных и говорить не приходилось. Кто они? Молодежь, чей короткий стаж работы в штабах, недостаток практических и профессиональных навыков, делового опыта и сноровки напрямую влияли на качество службы. Трудились медленно, со скрипом, волокитили дела и всю сопутствующую писанину. Но мало-помалу, надо признать, набирались опыта. Поздновато, конечно, да теперь уж никуда не денешься…

Все бы ничего, если Будбергу не пришлось бы целых два месяца исполнять одновременно и прежнюю свою должность. Генерал Сиверс, принявший командование армией, почему-то упорно не соглашался с кандидатурами на генерал-квартирмейстерство, которые предлагала ему Ставка. А та, в свою очередь, отклоняла тех, кого просил назначить командующий. Не утвердили, к великому сожалению барона, и предложенную лично им кандидатуру первого начальника оперативного отделения штаба, полковника Смирнова. По мнению Будберга, из него вышел бы отменный генерал-квартирмейстер. Однако по нему был получен отказ, мотивированный тем, что полковник еще не отбыл де полного срока, установленного для цензового командования полком. Помнится, узнав о таком ответе, барон позволил себе в сердцах выругаться. Он решительно не понимал, с чего бы столь безусловное соблюдение цензового срока стало вдруг превыше замещения весьма важной оперативной должности в применении к лицу, по всем параметрам ей соответствующему.

Наконец, после долгих препираний генерал-квартирмейстером назначили-таки генерала Шокорова [75] . Правда, и на этот раз не обошлось без проволочек. Пока Шокоров сдавал свой полк, прошло еще немало времени. В штаб армии он смог прибыть лишь в конце января уже следующего, 1915 года.

Итак, у Будберга новый высокий пост. Казалось бы, барон должен быть доволен и со всем присущим ему рвением приступить к исполнению обязанностей. Доказать, что назначен сюда не случайно, не по чьей-то высокой протекции, а благодаря исключительно своим заслугам. Он, собственно, так и поступил. С головой ушел в работу. Растворился в ней, преисполненный желания сделать все, что возможно, во благо армии, сделать лучше, чем было…

75

Шокоров Владимир Николаевич (15(28).07.1868 – 11.07.1940 н. ст.) – был командиром 55-го пех. Подольского полка (13.11.1914-02.01.1915), с 02.01.1915 и.д. ген. – кварт. штаба 10-й армии. Ген. – майор (ст. ст. 28.11.1914). Впоследствии начальник штаба 39-го арм. корпуса (14.10.1916—10.07.1917), а с 10.07.1917 по 15.10.1917 – начальник 46-й пех. дивизии.

Его чрезмерная инициативность, к великому разочарованию барона, вызвала недопонимание со стороны генерала Сиверса. Отношения с ним резко испортились, хотя до этого были самыми доброжелательными.

Еще будучи генерал-квартирмейстером, Будберг с полного согласия прежнего начальника штаба имел право доклада по всем вопросам оперативного характера напрямую Сиверсу. Причем командующий ничуть не возражал насчет подобного нарушения. Даже наоборот, всякий раз довольно лестно отзывался о деятельности Будберга. Во время напряженных, очень тяжелых пограничных сражений в конце октября – начале ноября, когда Сиверс выехал в Августов для непосредственного руководства боевыми действиями, он взял с собой только барона и двух офицеров Генштаба. Будбергу же предоставил едва ли не полную свободу действий в отдаче спешных оперативных распоряжений. И тот не замедлил себя проявить. План прорыва и частичного обхода немецкого фронта в районе Роминтенского леса – целиком и полностью его детище. Эта операция, хоть и спешно разработанная, сломила, наконец, упорное сопротивление 8-й германской армии, принудив ее отойти к Летцену и за реку Ангерап. Немцы опять были вынуждены снять резервы с запада и бросить их на русский фронт, облегчив тем самым непростое положение союзных войск, изнемогавших в то время в ожесточенной битве у Ипра. Достигнутый успех Сиверс не без основания отнес на счет Будберга, официально засвидетельствовав это в своих донесениях с ходатайством о награждении барона орденом Святого Георгия 4-й степени. Правда, той награды Будберг так и не дождался. Как узнал потом от генерала Орановского, согласия на это награждение не дал главнокомандующий фронтом генерал Рузский, заявив буквально следующее:

– Неудобно вручать Георгия генерал-квартирмейстеру штаба армии, в то время как у генерала Бонч-Бруевича [76] такой награды еще нет.

Тогда Будбергу с очень большой натяжкой по статуту [77] дали Георгиевское оружие.

Впервые с недопониманием генерала Сиверса барон столкнулся вскоре после вступления в должность начальника штаба, когда посчитал своим долгом изложить командующему собственный взгляд на те задачи, что стояли перед армией, и способы их выполнения.

76

Бонч-Бруевич Михаил Дмитриевич (24.02(09.03).1870 – 03.08.1956 н. ст.) – генерал-майор (пр. 10.09.1914; ст. 21.08.1914). В начале войны 10(23).09.1914 назначен ген. – кварт. штаба 3-й армии ген. Н.В. Рузского. С 17(30).09.1914 – ген. – кварт. штаба армий Северо-Западного фронта.

77

Статут (награды, ордена) – описание ордена, порядок награждения орденом и его ношения.

К тому времени все войска неподвижно замерли на позициях, что достигли в последнем ноябрьском наступлении. Растянулись по широкому фронту на сто шестьдесят пять верст от рек Шешупы и Немана на севере до Иоганнисбургских лесов на юге. Дальше лежали прочно укрепленный Летценский район, а также очень сильные оборонительные позиции за Ангерапом, подготовленные немцами заблаговременно, еще до начала войны. А в русских войсках для штурма не было ни тяжелой артиллерии, ни каких-либо технических средств. Слава богу, штаб фронта это признал и основной задачей для 10-й армии определил прикрытие правого фланга и сообщений всего Северо-Западного фронта. Не снял, однако, и вторую, специальную задачу, в которой настаивал на овладении Летценским укрепленным районом. Правда, для этого из крепости Осовец в распоряжение командующего армией было передано несколько десятков тяжелых орудий, усиленных затем четырьмя двенадцатидюймовыми разборными гаубицами. Командовать всей осадной артиллерией поставили генерал-майора Бржозовского, начальника артиллерии той же крепости. По мнению Будберга, весьма грамотный боевой офицер, очень энергичный и распорядительный. Еще в Порт-Артуре себя зарекомендовал.

При всем при этом в течение декабря из армии забрали на другие направления одну кавалерийскую и шесть пехотных дивизий, а также пять стрелковых бригад, словно в подтверждение пассивности предстоящей задачи. Так и вышло, что под конец года все активные действия ограничивались единственной операцией против Летцена. Причем наблюдать за ее ходом, как и осуществлять общее руководство, поручили не кому-нибудь, а Будбергу. Он, видите ли, специалист по крепостному делу, ему и карты в руки. Только никто почему-то не озаботился тем, что крепость Летцен за считаные дни выросла из сравнительно небольшого форта Бойен. Его переименовали по приказу фельдмаршала Гинденбурга почти сразу после битвы под Сольдау, направив сюда на работы нескольких инженерных рот с пятнадцатью тысячами рабочих. Денно и нощно усиливали они оборону, создав сильно укрепленный район протяженностью в двадцать пять верст. В штабе фронта, похоже, не до конца понимали, что несколько десятков тяжелых орудий было бы вполне достаточно для форта Бойен, но для атаки на Летцен их до смешного мало.