Атаман А.И. Дутов
Шрифт:
Глава 12
Итоги
Судьба оренбуржцев в Западном Китае
Ликвидация Дутова способствовала распаду казачьей эмиграции в Западном Китае. Очевидно, что из-за дальности расстояний оренбуржцы здесь оказались оторванными от центров белой эмиграции — Харбина и Шанхая — и последнего очага антибольшевистского сопротивления — Приморья. Поэтому после гибели Дутова игумен Иона из его отряда был командирован в Шанхай. Лишь к концу 1921 г. в связи с происками своих врагов (Н.А. Щелокова) он смог добраться до Шанхая, сообщив представителям дипломатического корпуса в Пекин о тяжёлом положении отряда. По его данным, в Суйдине оставалось около 1000 человек, для содействия которым необходимо было 5000 долларов, гарантии безопасности от выдачи в Советскую Россию и от преследования китайскими властями [2378] .
2378
Отряд ген[ерала] Дутова // Казачьи Думы: Общеказачий внепартийный орган (София). 1922. № 14. 13.04. С. 1–2.
Убийство такого крупного политического и военного деятеля, каким являлся Дутов, было сильнейшим ударом по оренбургской казачьей эмиграции. Возникла проблема сохранения преемственности атаманской власти. Как вспоминал офицер отряда А.С. Бакича А.О. Приданников, «перед самой Пасхой (1921 г. — А.Г.) снова усиленно заговорили о вооружённых вспышках в России. Ещё раньше этого через киргиз[ов] и сарт[ов] доходили до отряда из Кульджи кой-какие сведения про работу Атам[ана] Дутова. Передавалось, что он всё время не прерывает связь с Семиречьем, имея намерение использовать растущее недовольство большевиками в этом крае. Как это водится всегда, одни одобряли намерения Дутова, другие относились к этому отрицательно. И вдруг
2379
На самом деле Дутов был убит 7 февраля по новому стилю. — А.Г.
2380
Незаконченный дневник оренбургского казачьего офицера А.О. Приданникова — БФРЗ. Ф. 1. Оп. 3. АВ-14. Л. 65.
После смерти атамана была назначена комиссия под председательством подполковника П.П. Папенгута для приёма переписки и денежных сумм Дутова в составе есаулов Пальмина, Кожевникова, капитана Конобеева, подъесаула Н.А. Щелокова и хорунжего А.Г. Готина. Сохранилось описание материалов, обнаруженных у Дутова. Опись имущества была составлена после смерти атамана, причём выявлено следующее: булава-насека области войска Оренбургского; печать «Походный Атаман всех казачьих войск»; печать «Войсковой Атаман Области Войска Оренбургского»; печать «Управление интендантства 1-ой от. ст. ст. бригады»; штемпель «Начальник 1-ой от. ст. ст. бригады»; штемпель «Интендант 1-ой от. ст. ст. бригады»; штемпель «Контроль». Дела: 1. Личная переписка за 1917–1920 гг. 3 дела; 2. Переписка командующего Отдельной Оренбургской армией. 1 дело; 3. Государственный переворот 18 ноября 1918 г. 1 дело; 4. Грамоты и приказы личные. 1 дело; 5. Переписка с адмиралом А.В. Колчаком. 1 дело; 6. Переписка с генералом Н.С. Анисимовым (представителем войска в Омске). 1 дело; 7. Переписка Главного начальника Семиреченского края. 1 дело; 8. Денежные документы. Запечатанный пакет; 9. Телеграммы Главного начальника Семиреченского края. 1 дело; 10. Шифры. 1 дело; 11. Приказы по Семиреченскому краю. 1 дело; 12. Телеграммы. 5 дел; 13. Запечатанный пакет с визитными карточками [2381] . Также было найдено 1999 руб. серебром и 7437 руб. 66 коп. илийскими тезами. Обнаружены медикаменты: 7 банок соды, банка сулемы, две с половиной банки лимонной кислоты (по всей видимости, для полосканий), банка аспирина (жаропонижающее), цинксульфурика (? — А.Г.), борная кислота, коробка фенацетина, коробка бертолетовой соли, флакон хины (от лихорадки), фляжка креозота, коробка бромистого калия (успокоительное), бутылка касторки (слабительное). У атамана также нашли револьвер, подаренный ему Колчаком, шашку в серебряной оправе, 221 японский патрон, 18 брошюр, пишущую и швейную машинки. Осталось и две лошади — Орлик и Большебаший (пал в апреле 1921 г. вскоре после гибели хозяина). Войсковые реликвии были сданы на хранение при денежном ящике отряда для передачи их в будущем Войсковому Кругу. Ответственными за сохранность документов после гибели Дутова были назначены начальник хозяйственной части отряда подъесаул А.Я. Арапов и хорунжий А.Г. Готин. Надо признать, что выбор оказался крайне неудачным, т.к. вскоре оба «ответственных» оказались в китайской тюрьме. Что произошло с архивом Дутова дальше — неизвестно. И, судя по всему, бесценный личный архив Дутова, вывезенный им в Китай, был безвозвратно утрачен.
2381
ГА РФ. Ф. Р-5873. Оп. 1. Д. 7. Л. 6—6об.
При прохождении мимо могилы Дутова всем командам приказано было отдавать честь. Также был объявлен конкурс на составление чертежей двух катафалков для перевозки праха Дутова и погибших вместе с ним казаков [2382] . 20 апреля Кульдже в память о Дутове состоялся концерт духовной музыки, давший 215 руб. на нужды отряда. Личный отряд Дутова возглавлял войсковой старшина А.З. Ткачёв — штаб-офицер для поручений при Походном атамане всех казачьих войск. Поскольку атаман хотел простить всех наказанных, 15 февраля была объявлена амнистия и полное восстановление провинившихся в их правах.
2382
Там же. Л. 4об.
Тем не менее отряд в Суйдине не избег общей участи, наверное, всех белых отрядов в Китае — разложения. Этому способствовали лишения и тяжёлое материальное положение, в том числе отсутствие предметов первой необходимости, как, например, одежда, влекшее за собой болезни. Кроме того, после смерти Дутова уже не нашлось достаточно авторитетного начальника, который бы мог поддержать в отряде надлежащую дисциплину, прежде всего среди офицерского состава, который разделился на несколько противоборствовавших группировок. Велась агитация в пользу подчинения семиреченскому атаману Щербакову. Активную и довольно неблаговидную роль в начавшихся после гибели Дутова дрязгах и борьбе за власть в отряде сыграл игумен Иона, ставший опекуном вдовы Дутова А.А. Васильевой. Сторонником отца Ионы выступил подъесаул А.Я. Арапов. Полковник Гербов как начальник отряда был даже вынужден издать по этому поводу специальный приказ, в котором отметил, что «вмешательство духовного отца, пользующегося религиозным чувством чинов отряда, в командование отрядом считаю преступным» [2383] . 5 марта Гербов, не вынеся происходящего, «с грустью в сердце» решил отказаться от командования отрядом и от идеи его сохранения. 24 апреля он покинул отряд, оставив заместителями войсковых старшин Ткачёва и Завершинского. Начальником отряда стал Ткачёв, позднее утверждённый в этой должности преемником Дутова на атаманском посту генерал-майором Н.С. Анисимовым. Анисимов телеграфировал Ткачёву в конце 1921 г.: «Храните булаву, дела Атамана» [2384] .
2383
Там же. Л. 9.
2384
Там же. Л. 58.
Жёсткие меры уже не помогали. Люди, видимо, перестали понимать смысл сохранения отряда и насильственного удержания их в нём. Приказы по отряду пестрят сообщениями о самовольной продаже офицерами седел, в отряде распространилось пьянство (кстати, сам Дутов неоднократно издавал приказы против пьянства), причём даже среди старших офицеров (полковник Янчис и подполковник Земляницын), имели место даже случаи побегов офицеров из отряда, некоторые уезжали в Советскую Россию, на квартире Дутова была обнаружена недостача пуда серебра [2385] . Остановлюсь на этом подробнее. Дело в том, что после гибели атамана квартира не была сразу же опечатана. Отец Иона, одним из первых осмотревший квартиру 7 февраля, преднамеренно затягивал ответ на вопрос о деньгах. Полковник Гербов прямо отметил в одном из приказов: «Неполучение Отрядом 20.000 тецз, 200.000 рублей романовскими и одного пуда серебра оставляю на совести игумена Ионы» [2386] .
2385
Там же. Л. 5, 12.
2386
Там же. Л. 13.
Были и другие факторы, свидетельствовавшие о прогрессировавшем разложении. Личный адъютант атамана сотник Н. Дутов дерзил, прикидывался больным, чтобы отлынивать от службы (в итоге он был исключён из отряда, несмотря на родство с атаманом). Уезжавшие в Кульджу офицеры своими действиями позорили там отряд, играли в азартные игры в китайских игорных домах, участвовали в драках, порой абсолютно беспричинных, посещали публичные дома, вследствие чего в отряде распространились кожно-венерические заболевания, певчие офицеры церковного хора стали пропускать богослужения. Разложению способствовала и деятельность советской агентуры, по-прежнему проявлявшей интерес к отряду. Для того чтобы красные не отравили воду, существовал специальный караул возле фильтра для воды. Пользуясь темнотой нижних чинов, большевистские агенты открыто выясняли у них сведения о численности отряда [2387] . Возможно, именно советские агенты пускали слухи в отряде о необходимости всем расходиться и устраиваться на работы, исключаясь из отряда. Для поддержания дисциплины «за митинговщину» из отряда были исключены все офицеры пластунского батальона полковника Янчиса [2388] .
Исключались или разжаловались офицеры и других подразделений. По мнению начальника отряда, все, кто хотел уйти, могли это сделать, когда уход был разрешён Дутовым весной 1920 г. Теперь же отряд живёт по воинским уставам, интернирован и не является добровольческим. Ткачёв отмечал, что «пока Отряд имел возможность кормить и одевать, здесь было любо, а теперь, когда нет средств, якобы можно с лёгкостью уходить, составлять собственное благополучие на стороне… Такое мышление, по меньшей мере, безнравственно» [2389]2387
Там же. Л. 7.
2388
Там же. Л. 20об.
2389
Там же. Л. 39об.
20 июля 1921 г., спустя примерно полгода со смерти Дутова, начальник отряда издал приказ, в котором говорил о своём тяжёлом положении и подвёл итоги существования отряда за прошедший период. Приказ этот настолько важен, что считаю необходимым привести его максимально полно:
«Со смерти Атамана Дутова прошло 6 месяцев. Обстановка, в какой пришлось за это время существовать отряду, была крайне тяжёлой. Положение начальника Отряда — ещё более тяжёлым. Приходилось вести серьёзную работу, дабы показать китайским властям, что смерть Атамана Дутова не убила в нас веры в победу над большевиками, что наш Отряд и после смерти Атамана Дутова, крепкий его заветами, будет высоко держать знамя русского дела, будет неизменно силён своею спайкою и дисциплиною.
С самого начала, однако, моему предшественнику полковнику Гербову пришлось столкнуться с работою бывшего представителя в Кульдже, игумена Ионы. Этот тщеславный и властолюбивый человек, рядом беззаконных поступков, сумел подчинить своему влиянию некоторых офицеров нашего Отряда и посеять глубокую рознь среди них. Преступное поведение игумена Ионы оценено приказами по Отряду Атамана Дутова, а Русская Комиссия в Кульдже своим постановлением от 14 марта поддержала оценку Начальника Отряда и просила китайские власти задержать игумена Иону, чтобы потребовать от него отчёта по его деятельности. Однако игумен Иона избежал суда общества и военных властей и поспешно тайно уехал в Урумчи, где находится и по сие время. Перед отъездом Игумен Иона, пользуясь своим саном, без разрешения Начальника Отряда, тайно привёл к присяге депутатов последнего Войскового Круга Области Войска Оренбургского подъесаула Арапова и хорунжего Готина на верность службе Отряду, потребовав от них заботу о сохранении целости Отряда.
Подъесаул Арапов и Хорунжий Готин совершили сразу же проступок против дисциплины, не доложив для получения разрешения Начальнику Отряда о желании их принять присягу.
Далее, во время командования Отрядом полк[овника] Гербова, подъесаул Арапов неоднократно, как это было в требовании удалить из Отряда подъесаула Соломова, вмешивался в права, принадлежащие исключительно Начальнику Отряда… (здесь и далее текст утрачен. — А.Г.)
…в Урумчи, им (Ионой. — А.Г.) был сделан перевод на имя подъесаула Арапова 16 тысяч илийских тецз, взятых игуменом Ионою, при своём отъезде, тайно из отрядных денег. Выяснилось, что игумен Иона, ведя политику своего исключительного влияния на Отряд, выбрал орудием своей преступной политики подъесаула Арапова и, с его согласия, решил все деньги, которые им будут собираться на отряд, присылать в адрес подъесаула Арапова, о чём и объявил, в пылу горячности, помощнику Атамана Дутова по управлению Семиреченским Краем, А.И. Звереву.
Полковник Гербов не счёл возможным для себя далее оставаться Начальником Отряда и, после отказа подъесаула Арапова перевести деньги на имя начальника Отряда, отдал приказ об исключении себя из списков Отряда, оставив на основании 8 ст. Устава Полевой Службы своими заместителями меня и командира 1-го Оренбургского казачьего Атамана Дутова полка Войскового Старшину Завершинского. Я, как старший в чине и должности, вступил в командование Отрядом.
Встав во главе Отряда, я, памятуя о сохранении Отряда, решил рядом спокойных мер и своим ровным отношением к делу воспрепятствовать продолжению интриг и незаконностей в Отряде. Во имя умиротворения жизни в Отряде и его спокойствия я часто поступался даже своим авторитетом, как Начальника Отряда, надеясь на благоразумие г.г. офицеров, находящихся под влиянием игумена Ионы. И мне порою казалось, что я достигну, хотя бы ценою некоторого своего унижения, того, чего недоставало нам после смерти Атамана.
Однако мне пришлось убедиться в противном.
Ныне я имею неоспоримые данные, что моя доброта была понята как моё бессилие, — моё ровное отношение как заигрывание перед подъесаулом Араповым. Я имел не раз возможность убедиться, что своим мягкосердечием я удесятерил лишь наглость слепых людей.
Подъесаул Арапов, которому я разрешил оставить отрядные деньги на его личном счету в Банке, стал пользоваться этим и начал с того, что предъявил мне в Кульдже ультиматум, заявив, что, если я не уберу подъесаула Щелокова, представителя Отряда и моего Заместителя в [Кульдже]… то он останется в Кульдже и, имея у себя деньги… своих людей, оставив Отряд без средств. Не желая осложнять дела, я, после того, как подъесаул Щелоков подал рапорт о болезни, вызвал его в Отряд и уничтожил представительство Отряда в Кульдже и при Русской Комиссии. В настоящее время я узнал, что подъесаул Арапов, посещая часто Кульджу, вошёл без моего ведома в сношения с некоторыми лицами, занялся формированием там сотни, назначил командира сотни хорунжего Доренских и, назначив для связи с Кульджою хорунжего Доренских, уполномочил его быть лицом, объединяющим г.г. офицеров: оренбуржцев и семиреков.
В то же самое время подъесаул Арапов, пользуясь расположенностью к нему лично Дирекции Русско-Азиатского Банка в Кульдже, непосредственно, без моего ведома, вошёл в сношения с игуменом Ионою, самовольно распорядился из переведённых на Отряд генералом Анисимовым и находящихся в настоящее время в Урумчах 50.000 илийских тецз выдать 12.000 игумену Ионе на поездку его на Восток.
Я имею сведения и ещё о многих преступлениях подъесаула Арапова, своим поведением роняющего значение и авторитет мой, как Начальника Отряда и в Кульдже и в Мазаре. До меня дошло о наличии в Кульдже группы г.г. офицеров, желающих воспользоваться поведением подъесаула Арапова ради своих честолюбивых планов, ведущих к попиранию догм международного права; мне известно о существовании в Мазаре среди г.г. офицеров полка так называемых «араповцев».
Я раз навсегда решил прекратить все эти домогания и предлагаю всем, желающим играть в политику и интриги, заняться своим делом. Я долго ждал благоразумия, но, видимо, Бог решил наказать некоторых г.г. офицеров, так как отнял у них разум.
Усматривая в действиях и поведении подъесаула Арапова ряд служебных преступлений… предаю подъесаула Арапова военно-полевому суду с донесением о том г. Илийскому Джен-Шоу-Ши» [2390] .
2390
Там же. Л. 34об. — 37.
Возможно, деятельность отца Ионы подана в этом документе исключительно негативно, но, думается, едва ли человек, в отношении которого имеются упрёки в финансовой нечистоплотности и интриганстве, достоин причисления к лику святых, о чём уже упоминалось.
Любопытными сведениями о деятельности отца Ионы, подъесаулов Щелокова и Арапова располагала советская разведка. По данным красных, отец Иона «после убийства Дутова в Суйдуне ездил туда и пытался попасть в начальники оставшегося отряда, но господа офицеры «сие» провалили, после чего, взяв 6000 те[ц]з из [отряд]ных сумм, вернулся в Кульджу. В возникшей вслед за этим междоусобной борьбе «аристократической» партии Щелокова с партией членов войскового круга, возглавляемой [Арапо]вым и Скобелкиным, принял деятельное участие на стороне последних и даже участвовал в заговоре, имевшем целью свергнуть ставленника Щелокова — Ткачёва. Заговор был раскрыт кит[айскими] властями и участники арестованы, но его арест не коснулся.
Как член шан-хуя [2391] был делегирован на Д[альний] В[осток] в Шанхай, Пекин, Харбин и пр[очие] города выступать от этого общества и в его защиту как перед китвластями, так и [перед] русскими учреждениями и должностными лицами для отыскания средств существования белой эмиграции и военных отрядов.
Перед его отъездом в Кульдже в честь его был устроен банкет, на котором ему был преподнесён золотой крест с бриллиантами, стоимостью 5000 тез, приобретённый эмиграцией на последние гроши. По поводу этого подарка существует двустишие: «Господи, ты спас вора на кресте, спаси же теперь крест на воре»» [2392] .
2391
Правильнее — шан-хой. Общество русский шан-хой (председатель — С.В. Дукович) было создано с военно-политическими целями в Кульдже в качестве преемника упразднённой консульской власти. — А.Г.
2392
РГВА. Ф. 110. Оп. 7. Д. 53. Л. 7об.
Щелоков «по смерти Дутова хотел играть в отряде видную роль. Для этой цели собрал вокруг себя своих единомышленников и образовал с ними верную и белую кость, причём себя считали аристократами. Все же остальные — отщепенцы. Партия устанавливала кутежи и оргии. Подчинив себе отряд через бесхарактерного Ткачёва, возмечтал распространить своё влияние и на Кульджу… Был представителем начальника отряда в Кульдже» [2393] . Позднее Щелоков уехал на Дальний Восток к Н.С. Анисимову.
2393
Там же. Л. 4.