Атаман Альтаира
Шрифт:
С присущей мне предусмотрительностью я огляделся. Вилла «Покахонтас» располагалась в ряду прочих построек аналогичного назначения и класса. Справа и слева – бетонные стены, закрывавшие доступ к другим виллам. Дорога, по которой подъехал робот-такси, тянулась вдоль этих стен черным удавом. На противоположной стороне построек не было. Только громадные кактусы, покрытые большими, с тарелку размером, цветами. Я не поленился перейти дорогу и отломил от мясистых колючих стеблей три огромных цветка.
Костяная Голова, услыхав в переговорном устройстве мое
– Господин наказной атаман, вы чего там делаете? С вами все в порядке?
Я объяснил, что рву цветы.
Спрятав цветы за спину, я нажал кнопку переговорного устройства. Долго никто не отвечал. Наконец, из динамиков донесся хорошо знакомый голос:
– Сэмми, я вас вижу! Вы вернулись!
Интересно, как бы она могла меня видеть, если бы я не вернулся?
Щелкнул замок. Створки чешуйчатых ворот свернулись, подобно пергаментному свитку.
Я шагнул на территорию резиденции. На переднем дворе ласково шумел фонтан, вокруг которого располагался чудный садик с диковинными растениями и громадными глыбами песчаника и гранита, нарочито поставленными под невероятными углами. Сама вилла тоже радовала глаз – мраморный цоколь, большие проемы голубых кристаллиновых окон, часть кровли прозрачна. Красотища!
Входная дверь оказалась открытой. Холл имел стеклянную крышу, его опоясывала галерея, по которой при моем появлении застучали невидимые подошвы. И через пару секунд мне навстречу спустилась Натс.
– Сэмми! Все-таки вернулся! Космический дророман отыскал дорогу назад!
Я поставил на пол платиновый рундук и выпростал из-за спины руку с цветами:
– Вот, наломал пару кактусов… Здравствуй, что ли!
Натс бросилась мне на шею и поцеловала в щеку. Тут я заподозрил, что она действительно рада меня видеть.
– Чудесные цветы. Сейчас я их поставлю в вазу, и мы пойдем, искупаемся в океане…
– Ты купаешься в океане?! Ты уверена, что там нет никаких опасных рарапынгов и чапчериц?!
– Нет, опасных рарапынгов и чапчериц там точно нет! Все местные купаются в океане. Я уже познакомилась с соседями слева и справа.
Она умчалась по коридору. А я неспешно прошелся по холлу, присел на большой изогнутый диван перед прозрачным столиком. Диван тут же чуть-чуть откинул спинку и подкачал воздух в подушку под поясницей.
В наушниках прорезался голос Константина:
– Шеф, слышу ваши разговоры! У нее… м-м… красивый голосок. Может, возьмем ее в хор казачек нашей расстрельно-пулеметной команды?
– Отстань, образина!
Опять послышались легкие шаги, и через пару мгновений Натс поставила на столик высокую вазу с принесенными мною цветами. Села напротив, заглядывая мне в глаза.
Я почувствовал, что краснею. Ого! Я, оказывается, еще и романтик! Хорошо хоть, что латентный!
– Я действительно очень рада, что ты приехал, – сказала Натс. Очень трогательно это прозвучало.
– Мы одни? – на всякий случай уточнил я.
– А ты думал, я сразу притащу кого-нибудь в свой дом?
– Что за манера отвечать вопросом на вопрос! Русские люди
так не разговаривают!– Хорошо, я учту, – она улыбнулась. – Мы одни. Здесь никого нет.
– Меня зовут не Сэмми, – сказал я. – Моим друзьям и единомышленникам я известен под именами Иван Караваев, Иван Объедалов и Петр Разорвирубаха. Друзья меня иногда называют Иваном, а иногда Петром.
В наушниках заверещал Константин:
– Что ты делаешь?! Как ты можешь себя расшифровывать?! Ты же с потрохами себя сливаешь! Старый пень!
Натс на секунду задумалась:
– Наверное, это большой секрет?
– В общем-то, да.
– А меня тоже зовут не Натс…
– Давай попробую догадаться. Тебя зовут Наталья Александровна Тихомирова…
– Откуда ты узнал?!
– Да за последние дни много чего случилось. Отыскались люди, готовые пойти на все что угодно, чтобы заполучить тебя в свои руки.
Она молчала, напряженно глядя на меня.
– Можно задать вопрос? – полюбопытствовал я. – Ты, в самом деле, жила в двадцатом веке?
Она ответила долгим взглядом. Затем, аккуратно подбирая слова, ответила:
– Странно слышать такой вопрос от тебя. Сэмми! Ты, правда, ничего не помнишь?
– А… мы были знакомы?
– Вообще-то да.
– А… мы были близко знакомы?
– Можно считать, что близко.
– И… насколько близко?
– Сексом мы не занимались, если ты об этом.
– А-а… – я сглотнул. – И где же мы познакомились?
– В Санкт-Петербурге. На Арьергардной улице. Летом две тысячи шестого года!
– Это невозможно!
– Неужто? А как ты думаешь, почему я здесь вообще оказалась?
Я заподозрил, что слишком многого не знаю о своей жизни. Но засек и кое-что еще – из эфира исчез голос Костяной Головы. В наушниках – ровный белый шум. Мысленным усилием я переключил симплексор на резервную частоту. Там – тоже белый шум. Это могло означать только одно – какой-то умник поставил широкочастотную помеху, прервав мою связь с «Фунтом изюма».
Подняв глаза вверх, я увидел сквозь остекление крыши небольшой белый шар с выкрашенным серебрянкой контейнером и похожей на ленту веревкой. Любой «донской казак» сказал бы, не задумываясь, что веревка под шаром – всенаправленная антенна, а контейнер – мощный широкополосный постановщик помех с ядерной батареей внутри. Именно этот невинный с виду шарик и перекрыл радиоканал моей связи с «Фунтом изюма». Ну-ну, ребятки, не надо было вам так со мною поступать…
Наташенька, превратно истолковав мой остановившийся взгляд, поплотнее запахнула кимоно и со смехом спросила:
– Куда это ты смотришь?
В принципе, она была права. Я смотрел именно туда, куда она подумала. Но у меня перед глазами стояла совсем другая картинка. Куда менее живописная и куда более кровавая. Я рыскнул взглядом по помещению и увидел в стене большой камин:
– Он действует? Или это муляж?
– Действует. Тут, говорят, бывает несколько холодных ночей в году…
– Быстро полезай в камин! Встань там и подними лицо вверх!