Атаманыч

— Куда? — в один голос спросили Кандалин и Миша.

— Далеко. На Большую землю. Сегодня я получил извещение о том, что ты, Миша, зачислен в Казанское суворовское училище.

— В суворовское училище? — словно не веря, переспросил Миша.

А Кандалин радостно воскликнул:

— Вот это здорово!

— А ты, товарищ старший сержант, — обратился подполковник к Кандалину, — будешь его сопровождать до Казани. Ну, а там посмотришь… Ты ведь, кажется, из тамошних мест?

— Да, из Марийской республики.

— Так вот, с завтрашнего дня ты демобилизован. Поедешь посмотришь. Захочешь, останешься у себя на родине. — Урманов немного помолчал, а потом добавил: — А если будет желание вернуться на Сахалин, возвращайся. Коли понадобится, выпишем тебе билет и на обратный путь. Ну, что молчишь, старший сержант?

— От радости. Спасибо вам, товарищ подполковник, за Мишу.

— Благодарить не за что. Вы оба храбро воевали. Вместе воевали, вот вместе и поедете. Желаю вам счастливого пути, счастья в мирной жизни. Нас, своих однополчан, ее забывайте, пишите… А сейчас идите собирайтесь.

Кандалин с Мишей вышли из штаба на улицу. Уже темнело. Обступавшие город с трех сторон сопки окутывал прохладный туман. С моря доносился тихий гул прибоя. Но вот послышался отчетливый, ритмичный стук приближающегося поезда.

— Первый поезд с севера, — сказал Кандалин, прислушиваясь к приближающемуся стуку колес.

— Владимир Григорьевич, давайте сходим на вокзал. Может быть, кого из знакомых встретим.

— Давай, — согласился старший сержант. — Собраться успеем. Да и долго ли солдату собираться: пару белья в мешок, ложку за голенище — и готов.

Не успели они пройти и десятка шагов по перрону, как сержант увидел знакомого солдата. Остановились, перекинулись несколькими словами. Солдат побежал к вокзалу. Миша с Кандалиным пошли дальше. Вдруг Миша увидел Ивана Дмитриевича — председателя онорского колхоза. Мальчик со всех ног бросился к нему:

— Иван Дмитриевич! Иван Дмитриевич!

— Миша? Откуда ты тут взялся? — удивился председатель.

— Наша часть здесь стоит. А вы куда едете?

— С делегацией еду в Тойахара на празднование Дня Победы. Да вот запаздываем. Поезд еле ползет. Говорят, линия неисправна.

— А кто еще с вами едет?

— Два колхозника из нашего района, трое школьников. Один мальчик из Александровска, девочка из Дербинска и третья наша онорская, Нина.

— Светлова?

— Она.

В это время на станции ударил колокол: поезд отправился. Иван Дмитриевич торопливо пожал Атаманычу руку:

— Ну, до свиданья!

— Иван Дмитриевич, в каком вагоне вы едете? — спросил Миша, торопливо шагая рядом с председателем.

— Я вот в этом, а остальные — в последнем.

Миша со всех ног пустился бежать вдоль состава. Но когда он добежал до последнего вагона, пожилая проводница, стоявшая на подножке, преградила ему вход в вагон:

— Поезд уже отправлен.

— Покричите Нину, пусть выглянет!

— Какую Нину?

— Нину Светлову, из Онор. Очень нужно.

Проводница повернулась в вагон и крикнула:

— Эй, Нина Светлова, тебя какой-то солдат спрашивает!

Через несколько секунд в тамбуре показалась Нина.

— Нина! — закричал Миша.

— Миша! — ответила Нина.

Над перроном пронесся протяжный гудок, паровоз пустил пары, и поезд тронулся.

— Нина! Нина! — кричал Миша, идя за движущимся вагоном. — Я завтра уезжаю на Большую землю. В суворовское училище! Пароход отплывает завтра! Из порта Маока!

Поезд ускорял ход. Все громче становился стук колес, лязг сцеплений — они заглушали голос мальчика. Но Миша все бежал по перрону и кричал:

— Завтра из порта Маока-а!

Глава двадцать пятая. До свиданья, Атаманыч!

Но на следующий день Кандалину с Мишей выехать из Мототомари не пришлось: оказалось, что первый пароход из порта Маока пойдет во Владивосток только через два дня.

«Вряд ли Нина приедет в Маоку проводить меня. Может, она даже и не слышала, что я говорил на вокзале: ведь так громко гудел паровоз, так громко стучали колеса!» — убеждал себя Миша, но все равно непредвиденное опоздание очень огорчало его.

Прибыв в Маоку, Миша и Кандалин занесли на корабль свои чемоданы — подарок от разведвзвода, и, так как до отплытия оставалось несколько часов, решили пойти посмотреть город.

Над морем поднимался белесый холодный туман. Большой океанский корабль возвышался у причала, словно какой-то фантастический плавучий город. Немного в стороне виднелась гора битого кирпича: при отступлении японцы взорвали все портовые здания.

— Нехорошо как-то получается, — вздохнул Миша. — Уезжаем с Сахалина, даже не попрощавшись с Ниной…

— Что ж поделаешь? — ответил ему Кандалин.

— Она, может быть, вчера нас приходила провожать… А вдруг она еще в городе?

— Все может быть. Только где ее искать?

— А если на вокзал сходить? — неуверенно проговорил Миша.

— Ну ладно, пошли на вокзал, — решительно сказал Кандалин. — А то ты и так извелся.

Приехав в Тойохару, Нина сразу стала добиваться пропуска в Маоку. Попасть туда было дело непростое: война только что закончилась, и для проезда с места на место, для приобретения железнодорожного билета нужно было специальное разрешение.

В комендатуре ей пришлось немного приврать.

— Кто тебе, девочка, этот Ковальчук — брат? — спросил ее комендант.

— Не-ет, — ответила Нина.

— Зачем же тебе тогда ехать в Маоку?

Ну что тут ответишь? Нина и сама-то не смогла бы себе объяснить совершенно определенно и точно, почему она так стремится еще раз повидать Мишу.

Но Нина быстро нашлась:

— Миша Ковальчук — ученик нашей Онорской школы, и школьная пионерская дружина поручила мне проводить его на Большую землю.

— Надо было вместе с ним и ехать, — проворчал комендант.