Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины

Сам И. Сталин, видимо, не педалировал наступление на церковь, хотя и имел безраздельную власть и мощный аппарат принуждения. Его отношение к религии определялось, скорее, политической конъюнктурой. Д. Волкогонов в работе «Сталин и религия» приводит слова вождя – отбирая литературу для дачной библиотеки, он пишет: «Прошу, чтобы не было никакой атеистической макулатуры!» Тем не менее результаты политики агрессивного безбожия принесли страшные плоды. К началу Великой Отечественной войны церковь в Советском Союзе была почти полностью разгромлена. 250 архиереев расстреляли, в ссылке находилось 16 владык (среди них будущий архиепископ Симферопольский и Крымский Лука (Войно-Ясенецкий), выдающийся хирург и ученый, ныне прославленный как святитель Лука Крымский). На свободе пребывало лишь три митрополита и епископ.

Как сообщалось в архивном отчете о деятельности Наркомата госбезопасности УССР в годы войны, в Украине к 1941 г. уцелело 3 % приходов от их дореволюционной численности, в ряде индустриальных областей действующие храмы отсутствовали полностью. В Одессе действовала одна церковь, в Киеве вели службы два храма, три священника и один дьякон (до революции в Киеве было 1750 храмов и монастырей).

Чудом избежал расправы в 1939 г. митрополит Сергий (Местоблюститель Патриаршего престола), был расстрелян его келейник и арестована сестра Александра. В 1940 г. Георгий Маленков вообще предложил И. Сталину ликвидировать Московскую патриархию. Как полагают историки церкви, диктатора удержали от этого возможные волнения балканских народов в защиту православных в России и наличие 60 млн православных верующих в самом СССР (Да и приближение войны он прекрасно понимал. – Прим. авт.). Протоиерей Леонид Константинов, настоятель Николо-Иосафовского собора в Белгороде, писал, что в январе 1941 г. глава НКВД СССР Лаврентий Берия назначил на 22 августа операцию по окончательной ликвидации Православной церкви. Но 22 июня грянула война…

Банкротство дела всей жизни

Состоявшийся в годы Великой Отечественной войны впечатляющий религиозный подъем народа, выстоявшего в страшной войне, определенные послабления со стороны продолжавшего оставаться воинственно-атеистическим режима привели к неожиданному еще несколько лет назад росту воцерковления людей. 4 сентября 1943 г. на ночном совещании у И. Сталина (при участии Л. Берия) приняли решение о либерализаци политики по отношению к РПЦ. Уже 8 сентября 1943 г. Поместный собор избрал Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия. Началось открытие храмов, монастырей, духовных учебных заведений. 31 января 1945 г. Поместный собор утвердил «Положение об управлении РПЦ». Новым «куратором» церкви от органов госбезопасности стал полковник (с 1945 – генерал-майор) Георгий Карпов, назначенный председателем Совета по делам Русской православной церкви при Совнаркоме СССР.

Сотрудники 6-го (антирелигиозного) отделения СПО ОГПУ

В новом наступлении на церковь услуги изощренного разрушителя церкви Е. Тучкова новому «куратору» РПЦ почему-то не понадобились (к тому же окончательно распалось агентурное «детище» Тучкова – «обновленческая церковь»). Впрочем, Г. Карпов и сам имел в церковных кругах скверную репутацию – в довоенные годы удостоился ордена Красной Звезды за «операции против церковно-монархического подполья», а уж в застенках с фигурантами-«церковниками» не церемонились [14] . Не случайно численность новомучеников и исповедников РПЦ, пострадавших за веру с 1917 г., дважды превысила число канонизированных за весь период существования христианства на Руси.

14

См.: Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 52–53; Васильева О.Ю. Русская православная церковь в политике советского государства в 1943–1948 гг. М.: ИРИ РАН, 2001. С. 109.

Почти всех коллег майора – «религиоведов-ликвидаторов» из 6-го отделения СПО ОГПУ – истребили сослуживцы еще в «чистках» НКВД 1936–1939 гг. «Родное» ведомство о нем забыло. Союз воинствующих безбожников, уже формально влачивший существование, И. Сталин ликвидировал в 1946 г. Но для Евгения Александровича «встречи с исповедниками, мучениками не прошли даром, – пишет наш российский коллега Сергей Бычков. – В послевоенный период он пытался переосмыслить события 20-х годов. Жаль, что страх и внутренний цензор так и не позволили ему раскрыть истинных мыслей и оценок – результата его долгих наблюдений и размышлений. Атеистические брошюры, изданные им после войны, убоги и бесцветны» [15] .

15

Бычков С. Большевики против Русской церкви [электронный ресурс:.

С 1946 г. Тучков ушел на пенсию, хотя и числился внештатным лектором Центрального лекционного бюро Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете Министров РСФСР. В 1947-м завершил работу над книгой «Русская православная церковь и контрреволюция», где события доведены лишь до 1925 г. – до смерти патриарха Тихона. Большая часть книги посвящена обновленцам, их лжесоборам и фальсифицированным документам, которые сам Тучков и готовил.

После войны приобрел участок земли под Москвой и строил дачу с кабинетом, в котором мечтал начать капитальную работу над воспоминаниями. «Мне есть что вспомнить», – говаривал он внукам. Окончательный вариант книги назывался «Октябрьская социалистическая революция и Русская православная церковь» (в центре повествования оказывались церковные проблемы, по которым вел оперативную работу сам автор, – это был бы ценнейший источник по подлинной истории гонений на церковь в СССР). Завершить труд помешала неизлечимая болезнь.

Иначе как переосмыслением содеянного вряд ли можно объяснить приглашение Патриарха для церковной исповеди «заслуженного чекиста», умиравшего от неоперабельного рака с метастазами. Алексий І, сын камергера императорского двора и внук сенатора Российской империи, незамедлительно прибыл к крестьянскому сыну Е. Тучкову, хорошо ему знакомому по жестким «беседам» недобрых 1920-х гг. Их беседа длилась несколько часов, и супруга Елена Александровна, убежденный атеист, уже беспокоилась – успеет ли проститься с умирающим…

Евгения Тучкова похоронили на Ваганьковском кладбище и «келейно» заговорили о нем лишь в популярном среди диссидентов 1970-х исследовании А. Краснова-Левитина и В. Шаврова «Очерки по истории русской церковной смуты» [16] . Вспомним и мы эту личность, подтвердившую своим примером знаменитое – «Бог поругаем не бывает!».

Полвека на тайном поприще Страницами биографии полковника Сергея Карина-Даниленко

16

Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. 670 с.

Сын кулака и патриот Украины

Полковник Сергей Тарасович Карин-Даниленко (1898–1985 гг.) по праву считался «живой легендой» органов госбезопасности Украины. В его служебной биографии числятся оперативные игры с зарубежными центрами украинской политэмиграции, зафронтовая работа в тылу гитлеровцев, попытка создать подконтрольный НКВД «Провод ОУН» на Западной Украине в 1944 г., посредничество в переговорах с командованием УПА, «самоликвидация» украинской Греко-католической церкви, выполнение деликатных поручений Л. Берия. «Имеет огромный опыт чекистской работы, лично провел весьма много сложных оперативных дел», – писали кадровики МГБ УССР на излете его карьеры в 1946 г.

Начинающий чекист Сергей Карин (1921 г.)

На скрижали хрестоматийного жизнеописания заслуженного чекиста не принято было заносить его ведущую роль в изощренной борьбе безбожной власти со Святою соборною и апостольскою церковью, с единством православия в Украине в 1923–1931 гг. Да и иные драматические страницы в истории религии в Украине не будут полными без учета роли этого незаурядного человека.

Сергей Карин родился в 1898 г. в селе Высокие Байраки Херсонской губернии (на территории современной Кировоградской области). Как свидетельствуют материалы личного дела чекиста (автобиография от 25 августа 1944 г.) [17] , отец его, Тарас Александрович, происходил из крепостных, участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. в рядах любимого полка генералиссимуса А. Суворова – лейб-гвардии Фанагорийского, выжил в кровопролитных штурмах Плевны, обошедшихся русской армии в 40 тыс. убитых и раненых. От двух браков имел 15 детей, стал, как говорится, крепким хозяином.

17

ОГА СБУ. Ф. 12. Д. 5037. Т. 1. Л. 38.

Дотошные материалы спецпроверки, составленные при восстановлении Карина-Даниленко на службе в органах госбезопасности в 1944 г., указывали, что отец чекиста был кулаком, имел до 70 десятин земли, конную молотилку, веялку, плуг, нанимал батраков и перепродавал скот. Позднее односельчане написали С. Карину – его родители умерли от голода в 1933 г., в то время когда его сын верой и правдой служил в советской внешней разведке.

Интересно, что будущий борец с «украинским буржуазным национализмом» в юности являлся «национально сознательным» украинцем. Обучаясь в 1911–1919 гг. в Елисаветградском коммерческом училище, говорится в документах, «принимал участие в украинском нелегальном кружке шовинистического направления» («шовинистами» в специфической по национальному составу чекистской среде 1920–1930-х гг. именовали украинских национал-патриотов и «самостийников»). «Был, безусловно, заражен шовинизмом ради спасения “неньки Украины”», – каялся Сергей Тарасович в автобиографии от 14 сентября 1923 г. [18]

18

ОГА СБУ. Ф. 12. Д. 5037. Т. 3. Л. 25.