Атлант
Шрифт:
– Ты, почему её не убил!?
– Возмутившись, поинтересовалась у брака Глория.
– Мне совесть не позволила стрелять женщине в спину.
– Невинно пожал плечами Ватизар, что из его уст звучало как нелепая чушь. А вот уже следующее его заявление, было больше похоже на правду.
– К тому же, мне нравится смотреть женские бои.
Пока Ватизар любовался видом завязавшейся между Стелией и Глорией драки, посреди зала продолжалось сражение Кирта с Зуром, к которым присоединился теперь и отброшенный к ним Юцатом верховный оборотень. Он то первым и напал на вооружённого теперь мечом атланта, пока король-оборотень поднимался из обломков балкона.
Кувырком в сторону Кирт выскочил буквально прямо из-под лап обрушившегося на него в атакующем прыжке верховного оборотня. Завершив кувырок стойкой на одном колене, он нанёс рассекающий удар мечом, целясь зверю по рёбрам. Однако в
Не обратив внимания на ранение, верховный оборотень снова прыгнул на Кирта, которому вновь пришлось уйти из-под нацеленных на него когтистых лап, использовав свои акробатические способности, сделав кувырок назад, через голову. После кувырка назад он снова оказался в позиции на одном колене, из которой сразу произвёл атакующий выпад мечом, лезвие которого на этот раз попало туда, куда он целил, в шею зверя. Однако этот удар не убил верховного оборотня. Хоть тот и был тяжело ранен, но продолжил свою атаку на Кирта, ударив его задней лапой по груди, разорвав её почти до кости. На этом силы и энергия покинули верховного оборотня, что не дало ему добить упавшего на пол атланта. Упав рядом с Киртом, умирающий верховный оборотень слабеющими лапами попытался вытащить из своей шеи убивающий его меч. Это помог ему сделать, снова ставший подниматься на ноги его убийца.
Схватив рукоятку меча, Кирт крутанул оружие, расширяя рану и резко вытащил его из шеи зверя, дав потокам крови свободно вырываться наружу. Покончив с этим противником, Кирт повернулся к медленно приближающемуся к нему королю-оборотню.
По тому, как жадно облизал языком истекавшие слюной клыки и губы король-оборотень, Кирт понял, что тот находится уже в предчувствии отведыванния такой долгожданной трапезы в его лице. В этом Зуру уже можно было даже не сомневаться, ведь теперь с такой рваной раной на груди, которую Кирт зажимал правой рукой, никто бы не смог долго сопротивляться, а верней бегать от него. Но Кирт даже и не помышлял бегать от своего грозного противника. Он собирался с ним сразиться и победить. Именно победить, так как у него даже и в мыслях не было проигрывать и быть побежденным, ведь он всегда настраивался на победу, на полное уничтожение своего врага. И даже теперь, когда его победа казалась не реальной, он продолжал в неё верить, иначе прекрати он это делать, то оставалось только одно, сложить оружие и покорно ждать, когда тебя убьют и сожрут. И всё это прекрасно понимал Зур, по этой причине и действовавший сейчас осторожно и не спеша, даже видя, что его противник ранен. Король-оборотень прекрасно знал своего брата человека и знал чего от того можно было ожидать, ведь он был такой же, как и он сам, ведь в их жилах текла одна кровь- кровь отца, короля-оборотня.
– Похоже, Кирт твоя прыть поубавилась.
– С издевкой прорычал не спешивший атаковать Зур
– А ты подойди поближе и убедись в этом на собственной шкуре.
– С вызовом предложил Кирт, вложив в свои слова как можно больше уверенности, чтобы его противник поверил в сказанное им. На самом же деле, он и в самом деле из-за ранения груди чувствовал себя теперь не так как раньше. С обильно вытекающей из раны кровью, он чувствовал, как его покидает сила и он слабеет. Поэтому Кирт и хотел завершить всё, пока имел на это силы, а из не спешки Зура, он видел, что тот не горит желание атаковать, поэтому нужно было его к этому спровоцировать.
– Да, ты на самом деле не король-оборотень, а трусливый шакал, которого давно следовало освежевать.
Такого оскорбления король-оборотень уже не смог вытерпеть, и словно впавший в безумие зверь, который убивает всех на своём пути, он бросился на только и ждущего этого атланта.
Кирт даже не стал, как и обычно отпрыгивать в сторону или уклоняться от ударов, а принял их прямо на себя, оставаясь на месте и всаживая при этом меч прямо в сердце заваливающего его назад Зура, чья разинутая пасть уже была возле его шеи, а обхватившие за плечи передние лапы глубоко впились своими острыми длинными когтями в мышцы пойманной жертвы. Кирт ни на что не обращал внимание, а только всё глубже и глубже всаживал меч в сердце сплетённого с ним в смертельных объятиях короля-оборотня.
Когда Кирт упал спиной на пол, его меч полностью вошёл в тело Зура и остриё вылезло у того из спины. Из всех оставшихся сил, напрягая мышцы рук, Кирт при помощи эфеса на рукоятке меча, застопорившего продвижение к нему короля-оборотня, удерживал того на расстоянии, не позволяющем клыкастой пасти дотянуться до его шеи и сомкнуться на ней.
Как Зур не пытался приблизиться к своему противнику, несмотря даже на пронзивший его меч, дёргаясь вперёд, ему это никак не удавалось. Но силы Кирта были уже на исходе, и он еле сдерживал порывы не хотевшего никак умирать короля-оборотня, сердце которого, как предполагал атлант, было пробито лезвием меча.Чувствуя, что пронзившие его плечи когти достали до костей, Кирт из-за стиснутых от напряжения зубов, не мог даже кричать от охватившей его боли. Но вот неожиданно Зур сделал из своей открытой пасти прямо ему в лицо последний выдох и обмяк. Одновременно с этим, силы покинули Кирта, и мёртвое тело короля-оборотня упало на него, лишив полностью обессиленного победителя, возможности выбраться из-под него.
То, что закончилось сражение между королём-оборотнем и Киртом, не означало, что закончились и остальные происходящие в оружейном зале сражения. Слабые, израненные и избитые, Юцат, Глория и даже Ватизар, сражались с вновь и вновь заполнявшими зал монстрами. Сражался верней в основном Юцат, а Ватизар как мог, помогал ему, добивая то одного, то другого монстра, попадавшего под сокрушительные удары вооружённого теперь большим двух лезвенным топором Юцата, на теле которого казалось не осталось ни одного живого места. Но, не смотря на то, что этот могучий телохранитель королей-оборотней был весь изранен, причём раны его были различного вида, как рваные, кусаные, так и оставленные оружием, некоторое из которого так и продолжало торчать из его тела, он всё ещё продолжал сокрушать своих врагов, словно беспощадная машина для уничтожения всего, что попадалось ему под руку.
Не смотря на то, что Ватизар в основном занимался добиванием, ему самому тоже уже изрядно досталось, но не так сильно как его друзьям. Полностью отдавшись сражению, трусливый брак, позабыв про свои страхи и боязни, проявлял временами поистине не свойственные ему черты характера, проявлявшиеся чуть ли не в самопожертвовании при помощи Юцату. Несколько раз он спасал тому жизнь, отбивая направленные в спину удары, рискуя при этом быть самому поверженным атакующим противником. Конечно, Ватизар лучше бы предпочёл спокойно продолжать наблюдать за поединком Глории и Стелии, но обстоятельства вынудили его принять непосредственное участие в происходящем сражении. И этими обстоятельствами, как ему было не ужасно это признать, были вдруг проснувшаяся в нём совесть и чувство долга перед новыми друзьями, которым нужна была его помощь.
В тот момент, когда брак занялся наконец-то делом, Глория облегчённо вздохнула, так как тот больше не давал ей советов, как вести сражение с вампиршей. Теперь она могла, не отвлекаясь полностью сосредоточиться на своей противнице, тем более что никто из монстров не вмешивался в их поединок, так как все они пытались повергнуть уже уложившего около сотни их собратьев Юцата.
По не довольному выражению, уже изрядно покрытого синяками и ссадинами лица Стелии, было понятно, что вампирша не довольна тем, что до сих пор не смогла убить свою противницу, которая оказалась довольно таки серьёзным бойцом и держалась с ней почти на равных, хотя всё же чувствовалось превосходство Стелии. Но ранение в руку давало о себе знать и вампирше приходилось действовать одной здоровой рукой и ногами, которые, однако, изрядно болели после того, как она неудачно нанеся удар, попала не по Глории, которая вовремя успела пригнуться, а по одной из оставшихся стоять опорной деревянной балке разрушенного балкона. От удара балка, конечно, разлетелась, так же как и ещё несколько балок. Но каждый из ударов по балкам привёл к тому, что ноги Стелии теперь болели.
Упавшая после очередного пропущенного удара в обломки балкона, Глория вдруг сообразила, что у неё под рукой всё это время находилось такое прекрасное смертельное оружие против вампиров, как заостренные деревянные обломки балкона, в которых она сейчас снова лежала. Поднимаясь на ноги, она, держа руку за спиной, взяла один из этих заострённых деревянных обломков и неожиданно прыгнула к вампирше, нанося своим новым оружием удар. Однако Стелия успела вовремя среагировать и здоровой рукой блокировала бьющую руку противницы, остановив остриё обломка в нескольких сантиметрах от своей груди.
– Ишь, чего задумала подруга!
– Возмутилась Стелия, резко крутанув руку Глории, заставив этим самым выронить ту из выкручиваемой руки обломок. Но это обезоруживание противницы оказалось для неё роковой ошибкой, так как когда обломок выпал из выкручиваемой руки Глории, та успела подхватить его второй рукой и что есть силы, всадила его в сердце поздно заметившей новую опасность вампирши. Удивлённо посмотрев на вонзённый в грудь обломок, а затем на обыгравшую её противницу, Стелия рассыпалась на прах.