Атлас и серебро
Шрифт:
– Ты совсем растерялась, и это вполне естественно. Надо только выбраться отсюда, и в один прекрасный день ты опомнишься, и все встанет на свои места.
В груди Арабеллы зародился горький хохот:
– Ничто уже не вернется на свои места – по крайней мере как ты все себе представляешь. Но я сумею выжить. Моя мать выжила во время войны. Она была сильной женщиной. И я тоже сильная. И я смогу пережить самое страшное. Может, если бы ты отыскала меня раньше, я смогла бы...
– Еще не поздно.
– Я уже стала шлюхой. И это ничто не изменит.
– Шенандоа, –
– Скоро, – откликнулась Арабелла. – Уезжайте. Поверьте, я благодарна за то, что вы добрались сюда. Для меня это было совершенной неожиданностью. Но только лучше бы вообще этого не делать. Тед уже стал моим, и как только вы уедете, он вернется ко мне.
– Арабелла, – горячо возразила Шенандоа, – у тебя истерика. Они совсем лишили тебя способности рассуждать. Эти люди – преступники, негодяи. Они убивают и грабят. Тебе не место среди них.
– Неправда, мне здесь самое место! Как я могу вернуться после всего, что было?
Внезапно Шенандоа стало ясно, что Арабелла неспособна внять уговорам – по крайней мере здесь и сейчас. Брайтоны вполне преуспели, они заставили пленницу относиться к себе как к шлюхе. Возможно, для нее это было единственным способом выжить. Но что бы ее сестра ни вообразила о себе – с этим нельзя согласиться. И сначала надо увезти ее отсюда в безопасное место, где она сможет прийти в себя и посмотреть на мир прежними глазами, а не так, как ее заставляли Брайтоны.
– Уезжайте же поскорее! – настаивала Арабелла, заметив нерешительность старшей сестры.
– Роже, – промолвила Шенандоа, – помоги собрать наши сумки к отъезду.
Он согласно кивнул, хотя и выглядел удивленным. Как только Роган вышел, Шенандоа снова обратилась к Арабелле.
– Я хотела забрать тебя с собой. Что бы ни сделали с тобой Брайтоны, я люблю тебя по-прежнему. А за то, что тебе пришлось пережить, я ненавижу их всем сердцем. То же самое скажет и дядя Эд. Ты вырвешься из этого ада и сможешь начать все заново в Ледвилле. Никто ничего не узнает.
– Но ведь ты-то знаешь! И узнает мой дядя. И знает твой Дирк.
– Нам это безразлично. Нам небезразлична только ты – независимо от того, что учинили над тобой Брайтоны.
– Лучше бы ты не приезжала! Я просто не в силах взглянуть в глаза ни тебе, ни дяде, ни еще кому-то из нормальных людей. Теперь я просто Белла, продажная Белла, для которой довольно мягкой койки и горячего мужика. Как ты не понимаешь?
– Я понимаю, что заставляет тебя так думать, но я в это не верю. Во всем виноват только Тед Брайтон, и больше никто!
– Но я хочу Теда Брайтона. Он был у меня первым. И я не могу с ним расстаться. Мое место рядом с ним. Так будет лучше. А вы с Дирком можете уезжать. Бросьте меня здесь. И забудьте о моем существовании!
Неслышно вошел Роже с готовыми сумками. Он был явно встревожен:
– Надеюсь, нам удастся пробраться в стойла, не привлекая внимания. Мы ведь теперь вроде как свои. Правда, я не уверен, что нам позволят спокойно уехать.
– Мы попытаемся, –
с энтузиазмом подхватила Шенандоа. – Роже, я что-то озябла. Достань, пожалуйста, шаль.Роган снова удивился, однако выполнил просьбу. Расправляя шаль, Шенандоа вполголоса сказала:
– Роже, я собираюсь увезти ее силой. Она не поедет по собственной воле.
– Ты уверена? – нахмурился Роже.
– Да. Ты поможешь?
– Не исключено, что в ее рассуждениях есть доля правды, – замялся он.
– Нет! Она моя сестра!
– О чем это вы шепчетесь? – насторожилась Арабелла.
Шенандоа непринужденно промолвила:
– Я только спросила у него, не стоит ли подарить тебе мою новую шаль.
Арабелла посмотрела на тонкое кружево и улыбнулась:
– О, я приму ее с радостью!
Шенандоа просияла и с замиранием сердца шепотом спросила у Роже:
– Мы сможем связать ее шалью?
– Да. Я помогу.
Они встретились на середине кухни, и Арабелла нетерпеливо протянула руки к чудесному подарку. И тут Роже ловко схватил ее за запястья и с помощью шали связал руки за спиной.
Арабелла принялась вырываться и извиваться, как дикая кошка.
– Что это вы затеяли? – выкрикнула она, задыхаясь.
– Мы увозим тебя с собой, хочешь ты того или нет, – твердо заявила Шенандоа.
– Нет! Пожалуйста, Шенандоа! Не делай этого, если правда хоть немного любишь меня! Брось меня там, где мне место!
– Я правда люблю тебя, Арабелла. И оттого поступаю именно так. Позже ты сама поблагодаришь меня.
– Нет! Дирк, хотя ты будь благоразумен. Брайтоны погонятся за вами. Они прикончат вас, прежде...
Лошадиное ржание возвестило о возвращении в асиенду хозяев.
Арабелла вскинула голову. Ее ноздри жадно раздулись. И она завизжала что было мочи.
Роже едва успел зажать ей рот. Она попыталась кусаться.
– Черт побери! Шенандоа, взгляни, далеко ли они!
Пока Шенандоа осторожно подбиралась к окну, Роган извлек из кармана платок и завязал Арабелле рот, несмотря на ее отчаянное сопротивление. Прижимая пленницу к себе одной рукой, другой он подхватил сумки и в сопровождении Шенандоа выскочил вон из кухни.
– Что там видно?
– Они во дворе, – возбужденно ответила она. – Я разглядела четырех лошадей. Без всадников. Они могли услышать ее и уже забраться в дом.
– Проклятие!
– Что нам теперь...
Внезапно в стену возле самого лица Роже вонзился кинжал. Роган моментально развернулся, хватаясь за оружие. Перекосившись от ярости, Тоб уже доставал свой револьвер. Он выстрелил первым, но промазал – пуля ушла в стену за спиной Роже. Пока Тоб снова взводил курок, Роган хладнокровно прицелился и всадил заряд прямо в грудь Брайтону. Бандит рухнул, обливаясь кровью. Синеющие губы невнятно прошептали:
– Белла...
Предоставленная самой себе, Арабелла кинулась к Тобу и опустилась рядом с ним на колени. Но Шенандоа была тут как тут. С восклицанием: «Он мертв!» – она потащила упиравшуюся сестру обратно к Роже, который тем временем успел перезарядить свой кольт.