Атласные мечты

– Нас ждет успех. – Элис была настроена решительно. – Перед зданием «Опера» будут установлены камеры французского и японского телевидения. Приезжают знаменитости, шоу посетит мэр города и французский министр культуры. Комитет Фонда милосердия…

– Ладно, ладно, Рыженькая, я все это знаю. – Он, посмеиваясь, снова взял ее за руку. – Тебе бы занять место Кэнди Добс.

– Нет. – Она была очень серьезна. – Мне это не нужно. Я модель.

Он посмотрел на нее с любопытством.

– Элис, кроме того, что ты красива, что заставило тебя выбрать эту профессию? Тем более здесь, в Париже.

Из-за холода они шли очень быстро. Внезапно Элис почувствовала непреодолимое желание довериться кому-нибудь вроде Криса Форбса. Крепкие узы связывали их – смесь дружбы, привязанности и какой-то странной симпатии, природу которой ей трудно было определить. Общение с этим прямым суровым человеком не имело ничего общего с эффектом «американских горок», что она испытывала в обществе Николаса Паллиа-диса.

– Хотела изменить свою жизнь, – сказала она.

– И получилось?

– Не знаю, – прошептала Элис. – Имеет ли вообще кто-нибудь из нас власть изменить свою жизнь? Теперь я не такая самоуверенная, как была, когда приехала в Париж, чтобы поступить в музыкальную школу. Тогда мне казалось, я знаю, чего хочу. Но после провала на экзамене я пришла в такую ярость и отчаяние, что решила все бросить, перекрасила волосы, сменила макияж, сбавила в весе… И сейчас ни о чем не жалею.

Потребовалось лишь несколько минут езды на такси по Елисейским полям, а потом по набережной Сены к Трокадеро и Эйфелевой башне. Элис и Крис ехали молча, пока не добрались до ее убогого многоквартирного дома.

Крис держал руку на спинке сиденья. Когда он повернулся к Элис, его яркие голубые глаза были закрыты.

– Пригласишь меня наверх?

Что, если бы тогда был Кристофер Форбс? Элис размышляла, глядя на него. Как бы все повернулось? Он был очень привлекателен, и они так хорошо ладили. Она попыталась прогнать преследующий ее образ Николаса Паллиадиса, мрачного, подозрительного, готового обвинить ее во всех грехах!

– Я приготовлю кофе.

У входа Крис взял ее ключ. Он распахнул двери в ее маленькую однокомнатную квартирку, и, шагнув через порог, они застыли на месте при виде стоявшего там мужчины, освещенного лампой, горевшей на столике перед кроватью.

18

– Что ты делаешь в моей квартире? – воскликнула Элис. В следующий момент она кинулась между двумя мужчинами. И едва не опоздала. Николас рванулся к американскому репортеру и через плечо Элис ухватил его за воротник пальто.

– Ублюдок, – крикнул он. – Ты к ней прикасался? Ты спал с ней? Я прикончу тебя!

Крис Форбс приготовился к бою, однако, несмотря на высокий рост, ему трудно было тягаться со взбешенным от ревности Паллиадисом.

– Прошу тебя, остановись! Пожалуйста, послушай меня! – Элис повисла на руке Паллиадиса и, к величайшему ее удивлению, Николас мгновенно отпустил соперника и, тяжело дыша, отступил назад.

– Скажи ей. – Паллиадис мрачно смотрел на корреспондента «Форчун».

Кристофер Форбс, нахмурившись, шагнул назад и поправил галстук.

– Давай же, скажи ей, – приказал Николас сквозь сжатые зубы.

Элис изо всей силы навалилась спиной на мощное тело Николаса, чувствуя, как тот дрожит от злости.

– О чем речь?

Лицо Кристофера приняло странное выражение.

– Он следил за тобой, ты знаешь об этом? – Форбс поправил отвороты пальто. – Этот отвратительный сукин сын приставил к тебе детективов. Они сообщали ему о каждом твоем шаге!

Николас в бешенстве снова рванулся в его направлении, но Элис с большим трудом удержала его.

– Это ты хотел сказать мне? – спросила она Криса.

– Нет. – Журналист отвел глаза. – Черт, Элис, мне следовало признаться тебе раньше.

Николас пытался убрать Элис с дороги.

– Что за планы у него на тебя? – прокричал он. – Черт возьми, ты с ним спала?

– Ради всего святого, – взмолилась Элис. – Что ты мне должен сказать?

Кристофер Форбс выглядел загнанным в угол. Наступила пауза, прежде чем он произнес низким голосом:

– Элис, я женат.

Никто не шелохнулся.

– Хотя это нельзя назвать женитьбой, – быстро добавил журналист. – Мы живем отдельно. Но у нас есть дети.

– Ты блудливый, глупый сукин сын, – презрительно бросил Паллиадис. – Мне следовало сломать тебе шею!

Форбс поднял голову, его голубые глаза вспыхнули.

– Ты приложил к этому руку, правда, Паллиадис, ты и твои ищейки? Стоило тебе увидеть меня с ней, и ты уж позаботился, чтобы убрать меня с дороги.

Взглянув в застывшее лицо Николаса, Элис поняла, что журналист говорит правду.

– Ты свое получишь, Ники, – пообещал Форбс. – Я тебе этого не забуду. Меня тоже не стоит сбрасывать со счетов. – Холодная улыбка тронула его губы. – Ты свое получишь, и, поверь мне, я еще этим полюбуюсь.

Он повернулся к Элис, но, увидев выражение ее лица, только пожал плечами.

– Что он тебе предложил? Деньги? Украшения? – Кристофер даже не пытался скрыть своего презрения. – Я тоже мог бы заплатить тебе, милая, просто это никогда не приходило мне в голову. Что ж, похоже, я ошибался. Мне казалось, тебе требуется что-то другое. – Он двинулся к двери. – Погоди, Паллиадис, придет и твое время, – повторил Форбс.

Вместо ответа Николас ударом ноги с грохотом распахнул перед ним дверь.

Журналист задержался в дверном проеме.

– Послушай, ты не должна здесь оставаться, – обратился он к Элис. – Видит Бог, не хочется мне оставлять тебя с этим… гнусным, продажным подобием…

Николас Паллиадис с ревом кинулся к нему.

– Уходи! Пожалуйста, уходи! – крикнула Элис. Ей удалось захлопнуть дверь за журналистом и, тяжело дыша, прислониться к ней спиной.

– Как ты попал сюда? – закричала Элис в полный голос. Она уже не боялась, что кто-нибудь из жильцов дома вызовет полицию. – Где ты пропадал? Что ты делаешь в моей квартире?