Атомный поезд. Том 1

Белов ощутил легкое покалывание в левой стороне груди. Рука машинально потянулась к сердцу, но замерла в воздухе, так и не преодолев намеченную траекторию.

– И где он сейчас? – спросил Евгений Романович.

– Надо полагать, беседует с командиром, – Шульгин пожал плечами. – Во всяком случае, из штаба он еще не выходил. Может, когда я зашел к вам…

В это время раздался зуммер внутреннего телефона. Предчувствуя, что звонок напрямую связан с рассказом Шульгина, Белов поднял тяжелую эбонитовую трубку.

– Белов слушает!

– Здравствуйте, Евгений Романович. Зайдите ко мне в штаб, – мягко распорядился полковник Булатов.

– Есть, – упавшим голосом ответил Белов и положил трубку.

Шульгин смотрел выжидающе.

– Командир вызывает, – пояснил полковник. – Я переоденусь… Хотя надо еще побриться…

– Ладно, я к вечеру заскочу, – Шульгин мгновенно испарился. Хлопнула дверь в прихожей.

Через десять минут одетый по форме начальник смены доложился командиру части. У Булатова был довольно просторный кабинет, обставленный хорошей мебелью, но без излишеств и претензий. Никаких новомодных офисных столов за шестьдесят тысяч, кожаных кресел и диванов, дорогих светильников. Все самое необходимое: обычный письменный стол с приставным столиком, книжный и платяной шкафы, в стороне длинный стол для совещаний, самые обыкновенные стулья. На одном из них за приставным столиком сидел начальник отдела контрразведки Кравинский, на другом, напротив – незнакомый, совсем молодой лейтенант, напряженный и явно чувствующий себя не в своей тарелке. Командир занимал свое место, создавалось впечатление, что все трое вели оживленную дружескую беседу, которую прервал своим появлением полковник Белов.

– Познакомьтесь, Евгений Романович, – поздоровавшись, сказал Булатов. – Это наш новый сотрудник Александр Кудасов. Он будет проходить стажировку в вашей смене. Александр успешно окончил наше ракетное училище, у него высокие баллы по специальным дисциплинам и по практике в войсках. Особо отмечаются его способности в расчетах боевых траекторий. Так что прошу ввести в курс дела, проявить отеческое внимание и оказать необходимую помощь. Через три-четыре месяца он должен быть достаточно подготовлен как руководитель смены и ваша правая рука. Вы меня поняли?

– Так точно! – ответил Белов. Сесть ему никто не предложил, приходилось стоять, как наказанному.

– Александр Олегович, это ваш непосредственный начальник – полковник Белов. Евгений Романович. Начальник смены, а в боевой обстановке – командир пуска. Я уже вам о нем рассказывал.

Лейтенант встал, обозначил стойку «смирно», резко наклонил голову.

– Лейтенант Кудасов!

Последняя фраза командира в немалой степени озаботила Белова. Что же, интересно, такого мог рассказывать о нем полковник Булатов только что прибывшему стажеру? Что он – старый пень, которому давно пора в отставку? Что он допустил промах на контрольном тестировании? Что его жена не выходит встречать мужа после рейса, а все свободное время проводит с молодыми прапорщицами? Тьфу, прапорщиками? Что служба пожилого неудачника подходит к концу и скоро он сможет занять его место? Все эти мысли при психоанализе выдавали крайнюю закомплексованность личности, повышенную тревожность и мнительность, фрустрационный синдром и неуверенность в себе. Но, общаясь с психологами, Евгений Романович тщательно скрывал свои переживания, да и сейчас разоблачающие его мысли вихрем пронеслись в голове, заклубились и осели, вызывая нескомпенсированную перегрузку нервной системы, но никак не проявляясь внешне.

Белов заставил себя улыбнуться и даже протянул руку лейтенанту:

– С прибытием, лейтенант. Надеюсь, мы сработаемся.

Полковник думал, что ничем не выдал своей неприязни к стажеру, однако все присутствующие заметили и принужденность улыбки, и холодность голоса, и отчужденное выражение лица.

– С моей стороны будет сделано для этого все возможное, товарищ полковник, – Александр приосанился и гордо вскинул голову.

Булатов и Кравинский переглянулись. Этот мальчик имеет самолюбие и знает себе цену!

– А пока что, Евгений Романович, подготовьте стажера к очередному рейсу. Пусть изучит необходимые приказы и инструкции, познакомится с руководящим составом экипажа, теоретически ознакомится с материальной частью поезда. Когда поезд вернется, покажите ему материальную часть в натуре. Ну и, конечно, беседы с Ефимовым, Волобуевым, Сомовым. У каждого пусть получит необходимый инструктаж. Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ полковник! – четко ответил лейтенант Кудасов.

– Никак нет, – повторил полковник Белов.

Когда офицеры вышли, Булатов испытующе посмотрел на Кравинского.

– Что скажете, Николай Тимофеевич?

– Парень мне понравился. И по анкетам, и лично. К тому же он очень непрост: вон как отбрил Романыча!

Булатов согласно кивнул.

– У меня тоже складывается положительное мнение. Пусть входит в курс дела. Думаю, ошибки тут нет, он вполне потянет должность начальника смены запуска.

– А что будем делать с Беловым? – поинтересовался особист. – Вы ознакомились с нашими материалами?

Командир помолчал.

– Пусть отдохнет до следующего рейса. За это время Наталья Игоревна проведет с ним психофизиологическое тестирование, а я приму у него зачет по расчетам траекторий. Если результаты будут нормальными – пусть пока работает и готовит себе замену. Если нет – будем думать.

Думать особенно было не над чем. В резервном экипаже начальника смены запуска нет. Заменять Белова сегодня некем. Оставалось надеяться, что отдохнув, он вернет хорошую форму.

Выйдя из штаба, Белов распрощался с лейтенантом.

– Сегодня отдыхайте, завтра приступим к занятиям. Я живу вон в том, первом доме, а вы, я слышал, в следующем.

– Когда вы успели услышать? – удивился Александр. – Я только приехал и еще сам не знаю, где живу!

Белов криво улыбнулся.

– Здесь новости разносятся со скоростью гиперзвуковой ракеты…

Полковник осекся. Слово, которое он произнес, относилось к государственной тайне и его не следовало произносить всуе. Даже если собеседник имеет такой же допуск к секретной работе, как и он сам.

– Со скоростью звука, – поправился он. – И новости, и сплетни. Поэтому им не всегда можно верить. Имейте в виду оба эти обстоятельства.

Не прощаясь, Белов зашагал к своему дому. И хотя идти им следовало в одном направлении, он предпочел проделать этот путь в одиночку. Даже малоопытный в хитросплетениях служебных отношений Кудасов понял, что это означает.

Отпустив полковника на сотню метров, он неторопливо двинулся следом, с любопытством оглядываясь по сторонам, поглощая и переваривая новую информацию и делая определенные выводы. Асфальтовая дорожка была в достаточно хорошем состоянии, трава между деревьями подстрижена, встречные солдаты и прапорщики исправно отдавали честь. Справа виднелся выкрашенный защитной краской ангар, откуда-то доносился шум, характерный для железной дороги. Между служебным и жилым секторами имелся забор из колючей проволоки, проход осуществлялся через КПП, на котором несли службу два вооруженных автоматами часовых. Кудасов предъявил только что выписанный Кравинским пропуск и беспрепятственно прошел в жилую зону.

Кое-какие выводы у него уже появились. В части поддерживается порядок, дисциплина, высокий уровень режима секретности и повышенная боеготовность. В любом подразделении на внутренних постах часовые вооружаются только штык-ножами. Не считая, конечно, оружейных арсеналов и складов ГСМ. Здесь есть своя авиация, скорее всего вертолет или легкомоторный самолет. Неподалеку располагается и место стоянки БЖРК. Саша уже столько слышал про поезд, как его запросто здесь называли, что ему не терпелось увидеть его воочию.