Аттракцион

— Пока нет… Вот подучусь у вас — потом уже буду ориентироваться.

— Понятно… Товарищи! — объявил громко Ершов. — Вы пока отдыхайте, я скоро приду…

Дима оставил туристов и отошел на сотню метров. Потом полез на высокую сосну и, достигнув вершины, стал всматриваться во все стороны, чтобы увидеть дорогу или жилье. Но нигде не было видно ни тропинки, ни дымка. Унылые бескрайние леса и надвигающиеся сумерки — вот и все, что он увидел. Когда Дима слез с дерева, внизу его уже ждал проницательный Томпаковский.

— Заблудились немного? — сочувственно спросил он.

— Ерунда, — сказал Дима, чтобы не ронять авторитет. — Выйдем.

— Будущее покажет, — хмыкнул тот.

— А на дерево зачем лазили? — спросил Томпаковский.

— Белку хотел поймать, — неловко соврал Дима.

— Понятно, — сказал Томпаковский. — Врать нехорошо. Голодные люди опасны. Первыми съедают плохих товарищей, обманщиков и вообще дилетантов. Идемте к коллективу. Женщины напуганы, но стараются этого не показать. Мужчины ропщут.

Когда они подошли к костру, Томпаковский сказал:

— Товарищи, вот наш Сусанин. Я его привел. Не судите строго — он сидел на дереве и вглядывался в бескрайние просторы нашей Родины, чтобы найти дорогу. Но, кажется, ничего не высидел. Мы тут с товарищами посовещались и решили первой съесть Олесю Карповну Гуменюк.

— Почему это меня? Что за глупости! — возмутилась молодая дама, восхищавшаяся в поезде невиданным ею русским Севером.

— Так, один голос против съедения Гуменюк — это сама Гуменюк. В этом вопросе, Олеся Карповна, самоотвод не принимается. Придется подчиниться мнению коллектива, — балагурил Томпаковский.

Быстро темнело. Кто-то включил принесенный с собой приемник, и над поляной послышался бойкий голос диктора, сообщавшего последние известия.

— Сделайте радио потише, — сказал Дима, — значит, так… Устраиваемся здесь на ночевку, а завтра встанем пораньше и вернемся к началу маршрута. Советую хорошо всем отдохнуть.

— Мы что, правда, заблудились? — спросил кто-то.

— Мы не заблудились, а сошли с маршрута, — уточнил Дима. — Завтра все эти вопросы решим, а сейчас — спать!

Люди стали устраиваться на ночлег.

Поздно ночью к Диме сунулся Томпаковский:

— Послушайте, а вы уверены, что знаете, как вернуться?

— Спите, — сказал Дима. — Что у вас за характер такой — и себе нервы портите и людям…

— Роскошное приключение, — сказал Томпаковский. — Расскажу знакомым — сдохнут от зависти! Заблудиться в дачной местности с группой хронических неудачников! У вас талант. Такой талант стоит больших денег. На Западе вы стали бы миллионером. Реклама: сафари в большом городе! Уик-энд в трех соснах! Цунами в стакане! В дебрях ботанического сада! Представляете?

— Слушайте, вы кто по профессии? — перебил его Дима.

— Угадайте? Ну, Сусанин, смелее!

— Парикмахер?.. — Дима вяло предположил.

— Один — ноль. Почти угадали. Тепло.

— Портной?

— Холодно.

— Что же может быть? Теряюсь в догадках…

— Только между нами? — сказал Томпаковский.

— Слово джентльмена! — сказал Дима.

— Нейрохирург, — театральным шепотом сказал Томпаковский. — Профессор. Член-корр. Директор клиники и главный врач. Сорок научных работ. Две госпремии. Годится?

— Неслабо, — сказал Дима. — А что же вы тут дурака ломаете?

— А где мне еще ломать? — спросил Томпаковский. — На работе? Могут неправильно понять. Вопросы будут?

— Нет, — сказал Дима.

— Ты меня уважаешь? — спросил Томпаковский.

— Бесконечно.

— Не бросишь в лесу?

— Никогда!

— Тогда спим!

Утро объявила какая-то птаха. Села на розовый от рассветных лучей ствол и пропела что-то нежно и загадочно. Все проснулись почти одновременно, поеживаясь и потягиваясь, стали вставать. Раздули костерок, вскипятили чаю. Потом принялись спорить, откуда вчера пришли. Вслушивались в лесные шорохи, надеясь услышать электричку. На Диму никто не косился и не пенял — он ведь предупредил, что первый раз с группой и толком сам ничего не знает. Положение было щекотливое: или сидеть и ждать, когда найдут, или разбрестись в разные стороны наудачу или всем куда-то двигаться с риском заблудиться уже основательно.

— Будем решать голосованием, — сказал Дима. — Кто за то, чтобы всем идти вместе и искать дорогу?

Два человека подняли руки.

— Кто за то, чтобы разбрестись в разные стороны?

Большинство.

Разбились на группы. При Диме остались Томпаковский, Оля Гуменюк и фальшивый дока из «Трактороэкспорта» — Анатолий Иванович Жиздрин.

Прощание было кратким. Не глядя друг на друга, люди разошлись кто куда.

Димина группа долго шла по лесу. В полдень сделали привал. Гуменюк заявила, что завтра ей никак нельзя опоздать на работу. Дима промолчал. Томпаковский с кривой улыбкой сообщил, что у сына в следующую пятницу свадьба и он хотел бы попасть. От этого замечания все почему-то загрустили. Туристы сосредоточенно съели по куску хлеба, запили его стаканом кипятка. Потом молча поднялись и, быстро забросав костер, пошли дальше.

К вечеру послышался рокот мотора и неподалеку пролетел вертолет. Все четверо стали прыгать, кричать и размахивать руками.

Летчик посмотрел вниз, улыбнулся и сказал второму пилоту:

— Как дети! Словно первый раз вертолет увидели.

— Туристы, — сказал второй пилот. — Краеведы.

Когда стемнело, снова развели костер.

— Ничего, — сказал Дима, — завтра понедельник, рабочий день. Кого-нибудь из нас обязательно хватятся и начнут капитальные поиски.

— Меня не хватятся — заговорил Томпаковский. — На работе и дома считают, что я провожу загородный семинар повышения квалификации врачей.

— А я в отпуске, — пробурчал Жиздрин. — Уехал на рыбалку, по официальной версии.

— А вас-то самого искать разве не будут? — спросила Гуменюк.

— Меня не будут, — сказал Дима. — Родители в отпуске, семьи нет.

— А на работе? — спросил Томпаковский.

Все с надеждой посмотрели на Диму.

— На работе точно не будут, — сказал Дима. — Я только с понедельника должен был начать оформляться. Там три инструктора на бюллетене, ну и меня попросили подменить. Так что они даже не знают, где меня искать. Ну, вас-то обязательно хватятся. — Он посмотрел на Гуменюк.

— Вообще-то я подала заявление об уходе, — вздохнула она, — так что могут и не хватиться. А дома у меня — пепелище… — И она тихо заплакала.

Спать укладывались голодные и злые. Дима сидел у костра, молча глядел в огонь. «Надо же так не повезти, — думал он. — Расскажем — не поверят. Заблудились! И где? В дачной местности. В наше время. Бред!»

— УУУУ… УУУУУ-УУУ — раздалось совсем рядом.

Дима вздрогнул, потом нерешительно достал из костра головешку, стал вглядываться в ночь.