Авалон. Возвращение короля Артура

Однако стоило им оказаться вне пределов досягаемости микрофонов, Уоринг сбросил маску благорасположенного, став деловитым до грубости.

— Ваше Величество, — сказал он, скрежеща зубами, — я был бы весьма признателен, если бы мы смогли покончить с этим фарсом как можно быстрее.

— Путешествие было наверняка утомительным, — невозмутимо произнес Джеймс. — Выпить не хотите?

Улыбка Уоринга была такой же жесткой и противной, как и его ответ.

— Я не собираюсь затягивать этот фарс ни на минуту дольше, чем необходимо. У меня полно дел в Лондоне — мне нужно управлять страной.

— Нет покоя грешникам, а, премьер-министр? — негромко сказал Кэл.

Уоринг напрягся. От него так и веяло явной враждебностью.

— Можно начинать?

— Конечно, — ответил Джеймс, пытаясь сохранить хорошее настроение. — Проходите сюда, пожалуйста.

Он провел премьер-министра с помощниками и несколькими охранниками в тронный зал — у старого герцога он располагался рядом с центральной столовой. Уоринг поспешил занять резное деревянное кресло во главе стола, посадив помощников по обе стороны от себя. Джеймс подождал, пока они устроятся, а затем сказал:

— Ввиду важности события следует, наверное, пригласить фотографов, чтобы запечатлеть момент.

Уоринг только открыл рот, чтобы с негодованием отвергнуть это предложение, но Шона уже дала сигнал и в зал ворвались фотокорреспонденты, немедленно принявшиеся снимать премьер-министра и его помощников во главе стола, словно страдающих расстройством желудка лауреатов на ненавистном пиру.

— А вот хорошее место у камина, — сообщил Джеймс, вольготно располагаясь у очага.

Фотографы восхитились и под бормотание «Великолепно, Ваше Величество» и «Очень живописно, Ваше Величество» обснимали его со всех сторон.

Премьер-министр подумал и с каменным лицом присоединился к хозяину, крепко сцепив руки перед собой, чтобы всем стало понятно: никаких рукопожатий не будет. Позволив сделать пару десятков снимков, Гэвин увел фотографов, а Уоринг вернулся к столу.

— Я попросил составить нам компанию своего личного советника, — объявил Джеймс, проходя мимо стола к группе удобных кресел. Эта часть плана прошла удачно. Они так и ожидали, что премьер-министр первым делом устремится во главу стола. Старые резные кресла были на редкость неудобными. — Посидите, господин премьер-министр, — радушно предложил Джеймс, — я сейчас схожу за ним.

— Предполагалось, — недовольно проговорил Уоринг, — что эти встречи должны быть строго конфиденциальными.

— Разумеется, — подтвердил Джеймс. — Но поскольку вы явились с помощниками, я не вижу причин отказываться от своих. Вам не придется долго ждать.

Он подошел к двери и что-то шепнул Гэвину, который выпроваживал прессу за дверь. Вернувшись в удобное кресло напротив премьер-министра, король обернулся к двери во внутренние покои замка. Тут же появился Эмрис и присоединился к остальным.

— Господин премьер-министр, — сказал он, протягивая руку, — рад познакомиться с вами. Я очень долго этого ждал. Меня зовут Эмрис.

Премьер-министр как-то растерянно пожал руку; что-то в высоком джентльмене показалось ему знакомым.

— Зачарованный… — непонятно для самого себя пробормотал он. Затем, переключив внимание на текущие дела, он сказал: — Если больше не надо фотографироваться и ждать всяких консультантов, полагаю, мы можем начинать? — Он демонстративно взглянул на часы.

— Долг действительно тяготеет над некоторыми сильнее, чем над другими, — глубокомысленно ответил Эмрис.

Премьер-министр снова взглянул на него — как будто пытаясь вспомнить, где мог видеть этого человека. Не преуспел и повернулся к Джеймсу.

— Видимо, вы догадываетесь, что я возмущен вашим вмешательством в дела моего правительства. Я пока не знаю, чего вы хотите достичь в той игре, которую затеяли. Но вы глубоко ошибаетесь, если думаете выиграть.

— Похоже, ошибаетесь вы, мистер Уоринг, — дружелюбно ответил Джеймс. — Это не игра. Поскольку я король, я имею право заниматься государственными делами — и это право, должен заметить, старше самого парламента. — Уоринг набрал воздуха, собираясь оспорить это утверждение, но Джеймс еще не закончил. — Более того, мне кажется, вы берете на себя лишнее. Ведь вы руководите моим правительством, а не своим. Несмотря на внесенные вами значительные конституционные изменения, я хотел бы напомнить вам, что вы служите по велению монарха. Когда вы проводите заседания своего кабинета, вы представляете короля. На самом деле, мистер Уоринг, вы мой премьер-министр и занимаете свой пост по моему желанию. Поэтому я буду вмешиваться в дела моего правительства тогда, когда сочту нужным.

Уоринг посмотрел на него с холодной ненавистью.

— Чего вы хотите? — прошипел он.

— Раз уж вы спрашиваете, я отвечу, — благодушно произнес Джеймс. — Я хочу еженедельно проводить обсуждение ваших программ, политику и ход социальных реформ, которые я намерен предложить. Я хочу быть в курсе законопроектов, который вы собираетесь принять, и которые мне предстоит утверждать. Я хочу знать обо всех министерских назначениях, отставках и перестановках до того, как они произойдут. Короче говоря, я хочу точно знать, как работает мое правительство во всех своих подразделениях.

«Клинический идиот» — подумал про себя Уоринг и усмехнулся. — Ну что же, я тоже скажу вам, чего хочу. — Его голос стал хриплым от плохо сдерживаемой ненависти. — Я хочу, чтобы ваши коварные планы как можно скорее разоблачили. Я хочу, чтобы вы и все подобные вам зажравшиеся аристократы были преданы заслуженному забвению, а ваша корыстная система унаследованных привилегий навсегда исчезла. Короче говоря, я хочу, чтобы вы и всё, за что вы ратуете, сгинуло.

Джеймс бесстрастно посмотрел на посетителя, подавляя сильное желание двинуть его в челюсть.

— Вы сказали про унаследованные привилегии, верно? Раз уж вы подняли этот вопрос, давайте посмотрим, что я такое унаследовал.

— А то вы сами не знаете! — каркнул премьер-министр. Враждебность исходила от Уоринга, как ядовитые испарения.

— Итак, во исполнение этой самой преемственности, — невозмутимо продолжал Джеймс, –в прежние времена король прежде всего стал бы главой англиканской церкви. Сейчас этого нет. Первый референдум отделил церковь не только от государства, но и от монархии, так что церковной власти меня лишили. Второй референдум объявил Содружество распущенным, тем самым лишив монарха титула главы бывших британских колоний и протекторатов. Короче говоря, я теперь не увижу своего изображения даже на двухпенсовой марке. Третий референдум распустил Палату лордов и отменил все наследственные титулы, заменив их системой пожизненного пэрства, которая гарантирует, что никто в дальнейшем не может передать по наследству дворянский титул.

Уоринг слушал изложение своего многоходового плана по демонтажу и упразднению монархии, мысленно ставя галочки в списке выполненного. Ему стало интересно, не упустит ли чего-нибудь Джеймс.

— Референдум номер четыре санкционировал переход всех королевских земель в распоряжение правительства, национализировал королевские резиденции и распространил на королевскую семью обязательства по уплате налогов. Королевские коллекции произведений искусства, библиотеки и обстановка дворцов и замков были национализированы, а все ценные предметы переданы в доверительное управление британскому народу.