Аварийный взлёт

— Моя сестра Софочка постоянно пытается держать меня на диете, — пожаловался Аркадий Михайлович. — Так я хоть на воле почувствую себя человеком.

И он с удовольствием погладил себя по животу.

«А мужик, похоже, нормальный», — подумал Гаврюшин. Впрочем, он с самого начала ничего плохого не думал. Он вообще с самого начала старался ничего плохого о людях не думать, хотя сестра постоянно каркала, дескать, скоро у брата начнется профессиональная деформация, и он будет в каждом подозревать преступника. За пять лет службы Севастьян таких, с профдеформацией, повидал немало, даже можно сказать — очень много, и всячески пытался не встать в общий строй.

«А парнишка, похоже, неплохой», — прикинул Казик, сделал последний глоток кофе, и тут же в его кармане раздался звонок.

— Аркадий Михайлович, здравствуйте.

— Олег Романович? — Казик глянул на экран телефона, где высветился номер полковника Купревича.

— Совершенно верно. Надеюсь, вас хорошо встретили, вы успели устроиться в гостинице и позавтракать?

У полковника был красивый мягкий голос — прямо шелк с бархатом. Казик подумал, что таким голосом хорошо рассказывать сказки на ночь детям или обольщать чувствительных дам. Но сам он не был ни ребенком, ни дамой, а потому насторожился: таким голосом в кино говорят умные хитрые следователи.

— Меня прекрасно встретили, я замечательно устроился в гостинице и только что позавтракал, — придал шелковистость-бархатистость своему голосу Казик.

Хотел добавить пару одобрительных слов про Гаврюшина, но осекся. Кто знает, как отреагирует полковник?

— Ну коли вы освободились, я попрошу вас пожаловать ко мне. Старший лейтенант проводит, — с подчеркнутой церемонностью произнес Купревич.

У входа в конференц-зал, где разместилась московская оперативно-следственная группа, стоял полицейский. Он въедливо зыркнул на Аркадия Михайловича и приветственно кивнул Гаврюшину:

— Вас ждут.

В большой комнате со сдвинутыми в сторону креслами, экраном на стене, несколькими явно принесенными откуда-то столами с компьютерами и прочей (включая бытовую) техникой, а также длинным столом для заседаний сидели четыре человека. Они мельком глянули на вошедших и продолжили заниматься своими делами.

У дальней стены виднелась дверь, за которой находилась узкая комната (из тех, что в былые времена называли «комнатой президиума»), в торце стоял стол, а рядом со столом — мужчина.

— Свободен, — кивнул он Гаврюшину и, едва ли не распахнув объятия, двинулся навстречу Казику. — Я рад вас видеть, Аркадий Михайлович!

Внешне полковник Купревич меньше всего походил на человека в погонах, а больше всего — на университетского профессора начала прошлого века (по крайней мере, как их нередко изображали на фотографиях). Среднего роста, в неброском аккуратном костюме, с тщательно подстриженными темными (с легкими серебристыми прожилками) волосами, приятным, исключительно интеллигентным лицом. Вот только глаза… Прикрытые прозрачными линзами очков в тонкой золотистой оправе, эти глаза были словно многослойными. Верхний слой — любезный и почти ласковый. За ним — умный и весьма въедливый. Еще глубже — решительный и даже жесткий.

«А ведь он может быть очень опасным человеком», — подумал Казик.

ГЛАВА 6

Валерий Леонидович Огородов считал, что вылепил свою судьбу исключительно сам, и был в принципе прав. Он родился в небольшом городке на Волге в благополучной, но совершенно обычной семье рядовых инженеров. И уже подростком понял: его никто не возьмет за руку и не поведет в светлые дали. Эти самые дали представлялись ему без особых вычурностей: интересная работа, хорошая карьера, материальное благополучие и достойная семья. Вполне разумные желания, которые, однако, ему никто не собирался просто так исполнять, — увы, волшебники нигде не просматривались.

После школы он не стал замахиваться на Москву или Петербург (хотя хотелось) и отправился в областной центр с четкой задачей: поступить в университет экономики и финансов. Именно такое образование ему казалось наиболее перспективным. Конкурс был большой, но Валерий тщательно готовился последние два школьных года и поступил с первого захода, причем на бюджетное место — платное образование его семья не смогла бы потянуть.

На последнем курсе он начал активно подрабатывать в небольшой фирмочке, куда и трудоустроился сразу после окончания вуза. Года через два перешел уже в достаточно большую и серьезную фирму. А потом (не просто так, а выдержав самый настоящий конкурс!) — в крупную респектабельную компанию с разветвленной сетью, соответствующим влиянием и большими перспективами.

Здесь он проработал восемь лет, дойдя до должности начальника одного из самых ведущих отделов, с совершенно ясной перспективой получить пост замдиректора. Однако все закончилось мгновенно — умер от инфаркта основатель и главный руководитель компании. И как часто случается в российском бизнесе, потеря хозяина приводит к крушению всего дела, что и случилось в течение года. Но, будучи хорошим экономистом, Валерий это понял уже через пару месяцев, глядя на неумелую суету и шараханье в разные стороны сына и наследника. А будучи человеком, который не рассчитывал на везение, полагаясь исключительно на себя, начал активно искать новое место работы.

И тут ему повезло. Пожалуй, впервые просто так — манна небесная на голову упала. Оказалось, что он очень удачно женился.

Вообще-то к тому времени он был женат уже достаточно давно. Причем женился по искренней любви — никаких заманчивых перспектив ему Маша не сулила. И познакомились они случайно — при обстоятельствах в некотором смысле печальных.

Стоял конец ноября — отвратительное время, когда еще не наступила настоящая зима, но уже образовалась снежная каша с предательскими наледями. Валерий возвращался с работы в десять вечера, срезая путь до съемной квартиры через сквер. Он был погружен в свои производственные проблемы и не обратил внимания на девушку, которая шла метрах в пятнадцати впереди. Впрочем, девушка это или юноша, со спины было и не понять: брюки, толстая куртка, вязаная шапочка, спортивная сумка через плечо. Просто человек. Обратил внимания он только тогда, когда человек вдруг словно подпрыгнул, вскрикнул тонким голосом и неловко завалился на бок. Вообще-то Валерий уже свернул на тропинку между кустов, чтобы, преодолев невысокое заграждение, оказаться как раз напротив собственного дома. Но остановился, огляделся, нет ли других прохожих, убедился в безлюдности сквера, посмотрел, не поднимется ли человек, однако тот продолжал лежать на боку, неловко подвернув под себя ногу, и Валерий с недовольным вздохом изменил маршрут.

Это была девушка — как потом выяснилось, вполне симпатичная, но тогда Валерий ее симпатичности не очень заметил, уж слишком страдальческим было ее лицо.

— Я, кажется, ногу сломала, — простонала девушка. — И телефон дома забыла.

— Я сейчас вызову вам «скорую», — пообещал Валерий и принялся ждать врача. Ну а что поделаешь, если у девушки нет телефона?

«Скорая» приехала достаточно быстро, и Валерий вполне мог считать себя свободным. Однако все же отправился в больницу, объяснив самому себе, что у девушки, назвавшейся Машей, нет телефона, она не сможет связаться с кем нужно… хотя на самом деле эта девушка его чем-то зацепила.

Случайная встреча через полгода завершилась свадьбой. Впрочем, чистым везением это никак нельзя было назвать — Валерий все-таки приложил определенные усилия, а мог просто свернуть на другую дорожку и не иметь никаких хлопот.

Удивительно, но ровно через пятнадцать лет после встречи с Машей в таком же ноябре, в то же самое вечернее время и на том же самом месте произошла аналогичная ситуация. Огородов уже давно жил в другом районе города, оказался в безлюдном сквере случайно и заметил старика, завалившегося на скамейку. Одежда старика была перепачкана грязным снегом, и поначалу Огородов принял его за пьяного, хотел свернуть в сторону, но что-то «толкнуло», и он подошел поближе. У старика было белое лицо, его рука цеплялась за левый борт пальто.