Аварийный взлёт

— Слушаю вас, — отозвалась она бесцветным голосом.

Если бы Аркадий Михайлович не был психологом, он наверняка бы начал с соболезнований. Но Марадинс-кая за последние дни столько слышала соболезнований, причем наверняка от значительного числа совершенно посторонних людей, что слова уже успели превратиться в соль, которой посыпают раны. И потому Казик сказал просто:

— Мне надо с вами поговорить.

— У вас что-то появилось новое? — Голос слегка расцветился нотками надежды.

— Работа идет… — последовал уклончивый ответ. — Но хотелось бы еще кое-что уточнить…

Она вздохнула:

— Ну что ж, приезжайте к трем часам.

Казик спустился в ресторан и заказал плотный завтрак — с учетом неясной перспективы обеда. По крайней мере, именно такое объяснение он дал самому себе. Затем вернулся в номер и позвонил Купревичу.

— Я договорился с Марадинской. Могу ли я рассчитывать на машину до города?

— Можете, — сказал Олег Романович. — Но поскольку впереди у вас полно времени, а вы наверняка успели позавтракать, — в трубке раздался короткий смешок, — то подойдите, пожалуйста, ко мне. Есть нечто любопытное.

— Всенепременно! — откликнулся Казик.

Полковник сидел за столом, задумчиво рассматривая большой лист бумаги с какими-то почеркушками, кружочками и стрелочками.

— Смотрите, что получается, — с ходу начал он. — Мы постарались разобраться кто, пусть чисто теоретически, пытался в аэропорту дозвониться до Марадинского. Ясно, не на его номер, там никакие непонятные звонки не зафиксированы, но мы исходили из предположения, что у Эдуарда Борисовича мог быть еще какой-то телефон, о котором нам неизвестно. Наши спецы провели кропотливую работу… все эти биллинги… сопоставления… выяснения…

— Да-да, — покивал Аркадий Михайлович, почти зримо представив, как кто-то ищет иголку даже не в стоге сена, а на заросшем бурьяном поле.

— Но потрудились не зря, — отдал должное полковник. — С достаточно высокой вероятностью можно предположить, кого Марадинский встречал с питерского рейса. Это Антон Ильич Гуренко, постоянно проживающий в Петербурге. Он прилетел без багажа, в числе первых вышел из зоны прилета и сразу позвонил на неизвестный нам телефон, который был отключен. Марадинского к тому моменту уже убили, его телефон тоже был уже отключен. Около зоны прилета Гуренко провел почти сорок минут, совершенно очевидно, кого-то ждал, камеры зафиксировали. Звонил еще четыре раза. Затем Гуренко отправился на привокзальную площадь и вызвал такси. Подчеркиваю: не поймал машину, а именно вызвал, по телефону, то есть он не таился. Мы проверили: такси доставило Гуренко к гостинице «Заря». Оттуда он снова звонил, три раза, но с тем же результатом. А потом перестал и заказал через сайт обратный билет на ближайший рейс. Мы опять же сопоставили: это по времени совпало с информацией о смерти Марадинского, которая появилась в Интернете.

— И вам удалось выяснить, кто этот человек? — предположил Казик.

— Удалось. Причем легче, чем мы предполагали. Он лицензированный частный детектив, есть в специальном реестре.

— Вот как? Очень интересно… И вы с ним связались?

Купревич хмыкнул:

— Пока даже не пытались.

— А почему? — удивился Аркадий Михайлович.

Полковник посмотрел так, словно силясь угадать: этот вопрос задан всерьез или с какой-то иной целью? Казик даже несколько растерялся.

— Нет, я, правда, не очень понимаю, почему бы… — пробормотал он, но Купревич это бормотание пресек:

— Аркадий Михайлович, представьте: Марадинский, всячески стараясь соблюсти секретность, вызывает частного детектива из Питера. Ну ведь наверняка не за тем, чтобы показать ему красоты родного города? Частный детектив прилетает и обнаруживает, что его клиент убит. После чего быстро возвращается домой и ничего не сообщает в полицию, вообще делает вид, будто знать не знает кто такой Марадинский. И вот мы выходим на Гуренко и заявляем, дескать, по нашему мнению, он Марадинского как раз должен знать. А мнение наше основано на вычислении телефонных звонков, поскольку никаких других доказательств этого знакомства предъявить мы не можем. Причем Гуренко наверняка знает, что номер, по которому он связывался с Эдуардом Борисовичем, на самого Эдуарда Борисовича не зарегистрирован. И начнет нам рассказывать сказки: например, к нему обратился клиент по фамилии Петров, но Петров в результате на связь не вышел, а аванс и оплату соответствующих расходов Гуренко получил… варианты оплаты могут быть самые разные, не подкопаешься… и теперь Гуренко ждет, когда Петров объявится. А кто такой Марадинский, он ведать не ведает. Точка. Мы ничего не выясним, но при этом раньше времени засветимся.

— Да, вы, конечно, правы… Я проявил наивность, — признал Аркадий Михайлович.

— Единственный на сегодня шанс прижать этого детектива — доказать, что телефон, по которому он связывался с клиентом, принадлежал Марадинскому. Однако с этим телефоном все очень непросто. Сим-карта была приобретена за пять дней до убийства, в субботу, и звонок в тот раз был сделан только Гуренко. Разговор длился сорок семь минут. Затем был короткий, шесть минут, звонок в понедельник. Во вторник общались пятьдесят две минуты. Наконец, в среду, накануне прилета Гуренко, — четыре минуты. Этот телефон использовали только для разговоров с Гуренко, по окончании его сразу отключали. Да, он пусть короткое время, но всегда фиксировался рядом с обычным телефоном Марадинского. И окончательно отключился одновременно с телефоном Марадинского. Но для Гуренко это не доказательство.

— Я полагаю, симка вряд ли неавторизированная, — заметил Казик.

— Правильно полагаете, — подтвердил Купревич. — Она приобретена на имя Мавлюды Умидовны Атоевой, гражданки Узбекистана пятидесяти шести лет, проживающей в Губернске три года и имеющей временную регистрацию по адресу… Впрочем, адрес не имеет значения. Это частный дом на окраине, владелица — старушенция в возрасте ветерана Куликовской битвы, у нее зарегистрированы еще шесть граждан Узбекистана, но, по словам участкового, ни одного она даже не видела.

— Значит, надо искать эту Мавлюду, она ведь находится здесь вполне легально?

— А вот это не просто проблема, это задача, которую непонятно как решать, — помрачнел полковник. — Мы Атоеву попытались пробить по всем основным позициям. Везде пусто. В поле зрения правоохранительных органов она не попадала. Нигде официально не оформлена на работу, может, вообще не работает, а родственникам где-нибудь в съемном жилище плов готовит. Банковских карт не имеет. Более того, у нее нет даже мобильного телефона, хотя, конечно, он есть, но наверняка оформлен опять же на какого-нибудь родственника. Сим-карта, которую Атоева приобрела, судя по всему для Марадинского, — ее первое телефонное приобретение. Спрашивается: где ее откопал Эдуард Борисович?

— Это надо подумать… — сказал Казик и действительно задумался.

— Вот именно, — согласился полковник и добавил: — Попытайтесь посмотреть на эту ситуацию отстраненным взглядом… ну, как психолог… Вы ведь уже имеете некоторое представление о характере Марадинского… Тут может сыграть роль какая-нибудь сущая мелочь, неприметная деталь…

Мелочь… Деталь… Ну, конечно, Вера Николаевна Бубнова! Что она говорила про свой «левый» телефон? Заплатила дворнику, и он взял симку на свой паспорт.

Эдуард Борисович дал денег некой Мавлюде Умидовне Атоевой, и она взяла симку на свой паспорт.

Дворник был найден по соседству. А Мавлюда…

— У меня есть некоторые соображения, — встрепенулся Аркадий Михайлович. — Вы совершенно правы, Олег Романович. Если посмотреть на ситуацию с точки зрения психологии… Марадинский затевает секретную операцию, для чего ему нужен телефон, никак не связанный с его персоной. Лучше всего, конечно, добыть неавторизированную симку. Но где он ее возьмет? Тут ходы-выходы надо знать. Значит, надо найти какое-то подставное лицо. Но какое лицо? Эдуард Борисович — человек солидный, осторожный… он же не подойдет к первому встречному-поперечному. Следовательно, это должен быть человек не из ближайшего окружения, не из соседей, но хотя бы в общем и целом знакомый. Который не шарахнется испуганно в сторону от предложения использовать свой паспорт. Кроме того, маленькая, но примечательная деталь: Марадинский получает свою «левую» симку в субботу — в выходной день. Вряд ли Эдуарда Борисовича держат на привязи, но улизнуть втихаря куда-нибудь на другой конец города, мне думается, не слишком удобно. Значит, он должен был провернуть свою спецоперацию где-то поблизости. При этом дворника, к примеру, или консьержку, или охранника автопарковки я исключаю: они постоянно попадаются на глаза жены, соседей и могут совершенно случайно проболтаться. Это должен быть человек совершенно посторонний, но все-таки знакомый. И к которому можно прийти в субботний день под благовидным, для домашних, предлогом. А где такого человека искать?