Авессалом

– Вот именно, - подхватил Локк.
– На твоей стороне преимущество: ты знаешь себя лучше, чем мне дано тебя узнать. Зато тебе мешает незрелость, отсутствие чувства пропорций. А у меня еще одно преимущество - большой опыт.

– Но ведь это твой опыт, папа. В какой мере он ценен для меня?

– Об этом ты лучше предоставь судить мне, сын.

– Допустим, - сказал Авессалом.
– Жаль вот только, что меня не отдали в ясли для одаренных.

– Разве тебе тут плохо?
– спросила задетая Эбигейл, и мальчик быстро поднял на нее теплый, любящий взгляд.

– Конечно, хорошо, Эби. Ты же знаешь.

– Тебе будет намного хуже, если ты станешь слабоумным, - язвительно вставил Локк.
– Например, чтобы изучать энтропическую логику, надо овладеть темпоральными вариациями, связанными с проблемой относительности.

– От таких разговоров у меня голова разбаливается, - сказала Эбигейл.
– И если вас беспокоит, что Авессалом перенапрягает мозг, не надо с ним разговаривать на эти темы.
– Она нажала на кнопки, и металлические тарелки, украшенные французской эмалью, соскользнули в ящик для грязной посуды.

– Кофе, брат Локк... молоко, Авессалом... а я выпью чаю.

Локк подмигнул сыну, но тот оставался серьезным. Эбигейл поднялась и, не выпуская из рук чашки, подошла к камину. Она взяла метелку, смахнула осевший пепел, раскинулась на подушках и протянула к огню тощие ноги. Локк украдкой зевнул, прикрыв ладонью рот.

– Пока мы не пришли к соглашению, сын, пусть все будет по-прежнему. Не трогай больше ту книгу об энтропической логике. И другие тоже. Договорились?

Ответа не последовало.

– Договорились?
– настаивал Локк.

– Не уверен, - сказал Авессалом после паузы.
– Откровенно говоря, книга уже внушила мне кое-какие идеи.

Глядя на сидящего против него сына, Локк поражался несовместимости чудовищно развитого ума с детским тельцем.

– Ты еще мал, - сказал он.
– Ничего страшного, если подождешь немного. Не забудь, по закону власть над тобой принадлежит мне, хоть я и ничего не сделаю, пока ты не согласишься, что я поступаю справедливо.

– Мы с тобой по-разному понимаем справедливость, - сказал Авессалом, выводя пальцем узоры на скатерти.

Локк встал, положил руку на плечо мальчика.

– Мы еще не раз вернемся к этому, пока не выработаем наилучшего решения. А теперь мне надо проверить кое-какие работы.

Он вышел.

– Отец желает тебе добра, Авессалом, - сказала Эбигейл.

– Конечно, Эби, - согласился мальчик, но надолго задумался.

На другой день Локк провел занятия кое-как и в двенадцать часов видеофонировал доктору Райану в Вайомингские ясли для одаренных детей. Райан разговаривал уклончиво и рассеянно. Сообщил, что спрашивал детишек, поддерживают ли они связь с Авессаломом, и что все они ответили отрицательно.

– Но они, разумеется, солгут по малейшему поводу, если сочтут нужным, - прибавил Райан с необъяснимым весельем.

– Что тут смешного?
– осведомился Локк.

– Не знаю, - ответил Райан.
– Наверное, то, как терпят меня детишки. Временами я им полезен, но... сначала предполагалось, что я здесь буду руководить. Теперь детишки руководят мною.

– Надеюсь, вы шутите?

– Райан опомнился.

– Я отношусь к одаренным детям с исключительным уважением. И считаю, что по отношению к сыну вы совершаете серьезнейшую ошибку. Я был у вас в доме примерно год назад. Это именно ваш дом. Авессалому принадлежит только одна комната. Ему запрещено оставлять свои вещи в других комнатах. Вы его страшно подавляете.

– Я пытаюсь ему помочь.

– Вы уверены, что знаете, как это делается?

– Безусловно, - окрысился Локк, - даже если я не прав, это не значит, что я совершаю сыну... сыно...

– Любопытный штрих, - мимоходом обронил Райан.
– Вам бы легко пришло на язык "отцеубийство" или "братоубийство". Но люди редко убивают сыновей. Этого слова сразу не выговоришь.

Локк злобно посмотрел на экран.

– Какого дьявола вы имеете в виду?

– Просто советую вам быть поосторожнее, - ответил Райан.
– Я верю в теорию мутации, после того как пятнадцать лет проработал в этих яслях.

– Я сам был гениальным ребенком, - повторил Локк.

– Угу, - буркнул Райан; он пристально посмотрел на собеседника.
– А вы знаете, что мутации приписывают кумулятивный эффект? Тремя поколениями раньше гениальные дети составляли два процента. Двумя поколениями раньше пять процентов. Одним поколением... словом, синусоида, брат Локк. И соответственно растет коэффициент умственного развития. Ведь ваш отец тоже был гением?
– Был, - признался Локк.
– Но он не сумел приспособиться.

– Так я у думал. Мутация - затяжной процесс. Есть теория, что в наши дни свершается превращение из homo sapiens в homo superior.

– Знаю. Это логично. Каждое мутировавшее поколение - по крайней мере доминанта - делает шаг вперед, и так до тех пор, пока не появится homo superior. Каким он будет...

– Навряд ли мы когда-нибудь узнаем, - тихо сказал Райан.
– И навряд ли поймем. Интересно, долго ли это будет продолжаться? Еще пять поколений, или десять, или двадцать? Каждое делает очередной шаг, реализует новые скрытые возможности человека, и так до тех пор, пока не будет достигнута вершина. Сверхчеловек, Джоэл.

– Авессалом не сверхчеловек, - трезво заметил Локк.
– И даже не сверхребенок, если на то пошло.

– Вы уверены?

– Господи! Вам не кажется, что уж я-то знаю своего ребенка?

– На это я вам ничего не отвечу, - сказал Райан.
– Я уверен, что знаю далеко не все о детишках в своих яслях. То же самое говорит и Бертрэм заведующий Денверскими яслями. Эти детишки - следующее звено в цепи мутаций. Мы с вами - представители вымирающего вида, брат Локк.

Локк переменился в лице. Не произнеся ни слова, он выключил видеофон.

Отзвучал звонок на очередное занятие, но Локк не двинулся с места, только на лбу и на щеках у него проступила испарина.

Но вот его губы искривились в усмешке - зловещий до странности, он кивнул и отодвинулся от видеофона...

Локк вернулся домой в пять часов. Он незаметно вошел через боковую дверь и поднялся в лифте на второй этаж. Дверь у Авессалома была закрыта, но из-за нее чуть слышно доносились голоса. Некоторое время Локк постоял, прислушиваясь. Потом резко постучался.