Авгур

Но больше всего Андрея впечатлил военный историк (доктор наук, а по совместительству — генерал), который мелочиться не стал, а сразу наехал на Пентагон. В этой цитадели сил зла и мрака, якобы, создаются три секретных отдела: C, P и T. Первый, название которого происходит от слова «climate», получил в свое распоряжение объект HAARP на Аляске — целое антенное поле, установки высокочастотного излучения. Эффективная мощность уже в девяносто шестом году достигала 250 мегаватт (Андрей уважительно покачал головой, хотя понятия не имел, что это должно означать). Вся эта хрень воздействует на ионосферу — так что, скоро америкосы начнут управлять погодой.

Отдел P (от слова «psychology») изучает влияние волновых процессов на человеческий мозг. Этим орлам отдали ракетный крейсер, и они его переделали по своему усмотрению. Теперь, если надо, корабль подходит к побережью страны, где уровень демократии еще низок, и устраивает искусственную магнитную бурю. Туземцы, которым и так хреново, впадают в панику. Ну, или в апатию — в зависимости от настроек аппаратуры.

И, наконец, отдел T — происходит от слова «time». Это вообще отморозки полные, изучают военное применение темпоральных эффектов. Правда, до того, чтобы отправиться в прошлое и пристрелить там Ивана Грозного, у них пока не дошло. Но подстегнуть течение времени в ограниченном объеме пространства уже вполне удается. И внешние проявления воронежского феномена подозрительно напоминают последствия опытов, проводимых лабораторией на Бермудах. В прошлом году, например, в районе этих коралловых островов неновый, но еще вполне боеспособный эсминец класса Spruance за минуту превратился в груду ржавого лома…

Только после прочтения этого текста Андрей по-настоящему осознал, какая он многогранная личность. В одиночку наворотил столько, что с отделом Пентагона сравнили. Гордиться надо…

Кстати, а ведь у него завтра день рождения! Одиннадцатое августа, да. Семнадцать лет исполняется. И еще завтра солнечное затмение, связанное, якобы, с его загадочной миссией. Хотелось бы узнать, каким образом. Впрочем, до завтра ждать осталось недолго. А во сколько затмение должно начаться? Тоже не мешало бы уточнить.

Андрей пролистал газету, но там ничего об этом не говорилось. Где еще посмотреть? В этом, как его… в интернет-кафе? На узле связи, кажется, есть компьютер, только там, наверное, дорого. Да и навыков маловато. Ну, то есть, он знает, что есть специальные страницы для поиска — Пашка ему показывал. «Рамблер», например — это Андрей запомнил. Но пока сориентируешься, пока разберешься…

Секунду! А ведь Пашка, наверно, сейчас в Москве. Папаша его привез в институт пристраивать. Хотя, экзамены уже в июле закончились…

Подумав об этом, Андрей понурился. Сам он теперь уже точно никуда не поступит. Ну, понятно, майор ему заранее объяснил, но все равно оставалась робкая надежда — а вдруг?.. Однако прыжок из июня в август его окончательно обломал.

Ладно, хватит ныть. Попробуем рассуждать конструктивно. Предположим, Пельмень в столице. Как его отыскать? Может, «паутина» подскажет? В конце концов, если она способна разрушить поезд, то в качестве компаса поработать — это, по идее, вообще раз плюнуть. «Татуировка» уже почти управляема. Тогда в вагоне, в процессе поэтических опытов, он перекрасил ее в зеленый — без всяких укусов, ударов и прочих членовредительских действий. Почему сейчас не попробовать?

Андрей слегка приподнял рукав (после того, как повязку ему содрали, пришлось опять напялить рубашку). Сейчас узор был бледно-серебристым, нейтральным. Ну, и как должна технически выглядеть поисковая операция? Вряд ли линии на предплечье сложатся в Пашкин адрес. Тогда что? Раз уж вспомнился компас, то хотя бы направление попробуем взять. Посмотрим, на что годится живой локатор.

Он опять подошел к киоску и попросил карту города. Карта была большая, красивая, размером с два газетных листа. В верхнем углу имелась схема метро, похожая на многорукого индийского бога. Андрей полюбовался переплетением линий и медленно побрел по вокзалу, высматривая, где меньше народу. Можно, конечно, закрыться в туалетной кабинке, но это будет как-то неромантично…

Оглядываясь в поисках вариантов, он заметил обменник и вспомнил, что рублей у него совсем мало. Ну-ка, посмотрим… Да, всего шестьдесят. Надо бы разменять Серегины доллары. Какой у них курс? Покупка — 25,20, продажа — 25,40. Ладно, пусть будет так. Андрей сунул в окошко бумажку с Франклином, попросив полтинник вернуть, а остальное выдать рублями.

Побродив по залу ожидания еще минут пять, он вышел на привокзальную площадь. Солнце уже слегка припекало, но все же не жгло, как в городе, откуда он уехал два дня назад.

— Такси надо?

Андрей оглянулся на бойкого мужика, крутившего на пальце ключи, и отрицательно покачал головой. Тот не отставал:

— Куда ехать, парень? Недорого!

Вспомнив самую западную точку на карте, Андрей спросил из спортивного интереса:

— В Кунцево сколько?

Мужик быстро просканировал его взглядом, оценивая финансовые возможности, и выдал сумму. Андрей посмотрел на него с большим уважением и отошел в сторонку. Развернул карту, прикинул стороны света. Так, если тут у нас Павелецкая площадь, то вон та улица, наверно, Дубининская, а с другой стороны — Кожевническая… Нет, наоборот. Ага, теперь ясно.

Начали…

Краски поблекли, и сразу стало прохладнее, но в этот раз никто не бил Андрея по голове, и не пугал баллистическими ракетами, поэтому он контролировал переход. Он не провалился в тусклый мир сразу, как рыцарь-тевтонец в панцире под тонкий апрельский лед, а погрузился по возможности плавно, стараясь не уйти глубоко. Во-первых, не было никакого желания потерять еще пару месяцев из своей драгоценной жизни. А во-вторых, не хотелось ненароком разрушить ценный исторический памятник, каковым, без сомнения, являлся Павелецкий вокзал.

Андрей присмотрелся к узорам людей, проходящих мимо. Эти цветные пятна отчетливо выделялись на общем неярком фоне, даже слегка светились. Он сосредоточился, мысленно подстраивая картинку. Теперь окружающий мир напоминал фотографию с длинной выдержкой. Светящиеся пятна размазались. За каждым прохожим как будто тянулась лента, привязанная к запястью. Ленты пересекались друг с другом, причудливо изгибались и терялись за поворотом.

Так, подумал Андрей, и что теперь — тупо бродить по улицам, надеясь наткнуться на нужный след? Нет, надо увидеть картину в целом. Нужен узел, где все эти полоски переплетаются. А от него уже проследить одну конкретную ниточку. Но где этот узел располагается?

Хотя, стоп, перебил Андрей сам себя. Не надо выдумывать себе трудности. Я увижу его там, где сам захочу. В этом лесу я леший…

Он подошел к подземному переходу и сделал несколько шагов вниз. Повернулся лицом к стене и прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Пусть это будет… ну, примерно, как в щитовой. Где открываешь дверцу и смотришь на разноцветные кабели.

Андрей осторожно провел рукой по шершавому камню, и верхний слой осыпался легкой крошкой. Перед ним сверкало переплетение линий, похожее на чудовищно усложненную схему городского метро. Или на ковер, сотканный из миллионов цветных волокон.