Августина лучше всех

— Не все женские романы заканчиваются любовью и романтикой, — ворчливо ответила я, пытаясь взять оставленные без дела весла в свои руки.

— Эй-эй, что ты делаешь?! — возмущенно подпрыгнул Лось.

— Ну кто-то же должен грести.

— Уж точно не ты, пока в этой лодке есть мужчина!

— А если мужчина бездействует? — вполне резонно спросила я, и не совсем про весла.

— Значит, так надо. — Терри уверенно завладел ручками и вновь закрепил их в уключинах. — Расслабься, иногда приятно просто плыть по течению и пять минут никуда не грести.

Что ж, если он так хочет, я послушаюсь совета. Пусть потом не жалуется, что мы так никуда и не приплыли.

В тот момент я тоже позволила себе потянуться и томно облокотиться на скамью. Вода слепила глаза, поэтому прикрыть их показалось так естественно…

В голове вновь всплыло письмо Смеры, которое я перечитала столько раз. Возможно, не всегда стоит добиваться желаемого любой ценой. Возможно, иногда надо вовремя остановиться.

Впереди почти две недели плавания на корабле в компании Терри. Гусма будет слишком увлечена своей морской болезнью и вряд ли захочет поддерживать светскую беседу, а у меня прикуплено несколько новых платьев в Эрлборге, в которых я чудо как хороша…

Да, из своих записей я определенно могла бы сделать не только детективный роман, но и любовный — достаточно немного фантазии и оптимизма.

Подумать только, вчера я хотела сжечь дневник, так как в нем теперь содержится слишком много опасных вещей!

К счастью, рука не поднялась.

Не знаю, что теперь с ним делать. Страницы почти закончились, и я, к своему удивлению, даже смогла исправить кое-что из того, что натворила на континенте.

Пора заняться теми проблемами, которые остались на Иланке, но под них мне понадобится уже новый дневник. И надеюсь, в нем будет записана куда менее опасная история.

Вот и все, последняя строчка, но не последняя наша встреча. Дорогой эрландский дневник, обещаю, я найду для тебя какой-нибудь потайной шкаф! В конце концов, почему бы и Кермезам не начать свой собственный архив?

Шлю поцелуи твоим страничкам!

С благодарностью,

Августина

Письма, вложенные в дневник

Тина, как же ты меня напугала!

Получив посылку и прочитав записку, я подумала: «Все, нашей дружбе конец!» — даже слезы покатились из глаз, а ты знаешь, я не из слезливых. Виктор пытался успокоить меня, но как я могла рассказать ему причину своего расстройства, а тем более дать прочесть написанное?

Мне казалось, что я потеряю лучшую подругу, потому что просто не найду в себе смелости ответить, а тем более встретиться лично. Но я начала читать письма, и, когда дошла до последнего, рука сама потянулась к перу. Торопясь и грязня бумагу, я вывела: «Тина, будь осторожна! Возвращайся немедленно!» — потом смяла лист и начала заново.

Умоляю тебя, дорогая, держись подальше от гесса Северина! Это ужасный человек! Как можно было поступить с бедной девушкой подобным образом?

Ох, будь я на том балу, непременно высказала бы ему все в лицо, и неважно, сколько замков у его семьи!

Я знаю, ты гордишься своей проницательностью, но я не раз замечала, что внешнее очарование туманит твой взгляд.

Так было с Виктором…

Я сама иногда теряюсь от того, насколько он красив. Но за красивым фасадом скрывается тихая душа, ценящая спокойствие и уют. Ты первая подошла к нему, когда остальные девушки тушевались от одного его взгляда. Но он не поспевал за твоим деятельным и неугомонным характером. Когда ты ехала на плантации или на учения в Елизваре, он предпочитал оставаться в своей конторе или рядом со мной… разговаривать о книгах, а не о политике губернатора, делать зарисовки растений, а не участвовать в обсуждении плана посевной.

Так все и закрутилось… На твоих глазах и все же втайне от тебя.

Умоляю, дочитай это письмо до конца! Знаю, я пишу сумбурно (надо успеть до ближайшей отправки почты), но я должна рассказать тебе все, раз уж начала.

Я виновата перед тобой. Я видела твои чувства (хорошая бы я была подруга, если бы не заметила) и ничего не сказала, не предупредила.

Я собиралась. Хотела сделать это мягко, но обстоятельства сложились иначе. Запрет на образование для иланкийцев грянул словно гром среди ясного неба. Он совершенно выбил меня из колеи. Я не могла больше преподавать и честно зарабатывать свой хлеб, а оставаться в вашем доме приживалкой было выше моих сил.

Я сообщила Виктору, что собираюсь искать место гувернантки, и не скрывала своих чувств по этому поводу, а он, не колеблясь ни секунды, ответил, что если меня устроит место его супруги, то он станет самым счастливым человеком на свете. Разве можно было просить его повременить с объявлением помолвки? Он готов был рассказывать об этом всем и каждому.

Мне казалось, что ты отнеслась к произошедшему спокойно. Я хотела верить, что Виктор для тебя лишь мимолетная прихоть, красивая игрушка, которая со временем надоедает.

Я всегда была прямолинейной, а тут спасовала. Конечно, нам стоило честно поговорить, и, возможно, со временем мы смогли бы восстановить нашу дружбу.

Которую я очень ценю.

А ты знаешь, я не особо расположена дорожить чьей-либо компанией.

Ты научила меня видеть мир иначе.

Ты же помнишь нашу первую встречу. Ох, какой заносчивой девчонкой ты мне тогда показалась. Августина то, Августина се – везде первая, везде в центре внимания. Ты не видишь, а я улыбаюсь.

Но когда я начала понимать, что твои слова редко расходятся с делом, что ты не боишься пробовать там, где пасуют остальные, мое мнение переменилось. Признаюсь, я гордилась, что ты моя подруга, восхищалась тобой — и да, немного завидовала. Но что есть зависть, как не зеркало, отражающее наши желания? Я хотела быть смелой, решительной и уверенной в себе, и я такой стала, благодаря нашей дружбе.

Когда ты предложила мне место учительницы в первой школе для иланкийцев, именно эта приобретенная уверенность позволила мне согласиться без тени сомнений. Благое дело было нам по силам, задача стоила труда, а Иланка давно ждала перемен.

Жаль, что все так обернулось. Но мне почему-то кажется, что стоит тебе вернуться — и мы найдем решение.

Возвращайся и захвати с собой того бесшабашного гесса, любителя призрачных котов. Бросай изображать ложную скромность, и ты, и я знаем, что хорошо воспитанные мужчины не целуют девушек на балконах просто так.

Да, гесс Ярин не столь красив и богат, как Ролан, но что-то мне подсказывает, что он скорее пожертвует собой, чем подставит под удар девушку, которая его полюбит.

Тина, я жду тебя!

И несмотря на то, что знаю, насколько ужасающе неловкой будет наша встреча, искренне хочу, чтобы она состоялась.

С любовью и беспокойством,

Твоя Леонора

Тинка, бесшабашная моя племянница,

письмо от тебя получил. Первым рейсом отплываю в Эрландию. Немедленно садись на корабль в обратную сторону. Нам с гессой Версавией надо многое обсудить.