Авиатор: назад в СССР 11

А Егор Алексеевич стоит в проходе и не уходит. Скорость на отметке 110 км/ч. Ну, что за человек?! Оторвались от полосы и сейчас начнём набирать высоту. И покатится Егор Алексеевич кубарем в грузовую кабину. Может тогда поймёт, что нужно пристёгиваться в кресле.

Разогнал самолёт и резко потянул штурвал на себя. Нос Ан-2 задран, и мы начали набор высоты. Я краем глаза только и успел заметить, что из нашей кабины исчез ариец. Слегка опустил нос самолёта и быстро бросил взгляд в проход, а там никого. Иван еле сдерживал себя, чтобы не заржать.

Самолёт перевёл в горизонтальный полёт, и теперь Швабрин может посмотреть местоположение нашего пассажира.

Через пару минут Иван вернулся на место правого лётчика и надел гарнитуру.

— Что там? Живой? — спросил я.

— К сожалению. Шандарахнуть бы его, но это уже сделал пол кабины, — посмеялся Иван, ответив мне по внутренней связи. — Шишку набил, но в сознании и отходит от взлёта.

— Понятно. Большая шишка? А то скажут, что это мы его «фейсом об пол»?

— Нормально там всё. Я его когда посадил, он какую-то песню горланил.

Может теперь утихомирит норов Егор Алексеевич.

Полёт проходил нормально. Спустя полчаса ариец отошёл от резкого взлёта. Ну, ведь немного осталось до Циолковска!

— Эх, Серый, так бы и весь… — сказал Иван, но тут опять физиономия арийца.

Начались возмущения со стороны Егора Алексеевича, что его нужно вести аккуратней, хотя Ан-2 шёл как утюг — ровно и без раскачивания. Егор Алексеевич что-то начал предъявлять Швабрину, но Ваня держал себя в руках. Когда пьяный придурок собрался сесть своей задницей на центральный пульт, терпение лопнуло.

Иван спокойно вывел нарушителя из кабины и вновь пристегнул к креслу.

— Серый, ещё раз он встанет, и я его побью, — сказал Иван, сев в кресло.

В голову пришла светлая идея, как бы нам удержать на месте пассажира. Заодно и проверим его вестибулярный аппарат.

— Как думаешь, у него не очень слабый желудок? — спросил я и стал накидывать на себя плечевые ремни. Удивительно, но на этом борту они были.

— Мы же испытатели. Так, давай и проверим! — сказал Иван и тоже покрепче пристегнулся.

Высота в 1000 метров позволяет нам немного похулиганить. Иван внимательно смотрит по сторонам, а я начинаю комплекс фигур, который доступен нашему «старичку».

Постепенно прибираю обороты, скорость падает, штурвал отклоняю плавно на себя и начинаю парашютировать. Скорость 85 км/ч. Вышли левый и правый предкрылки.

Обороты контролирую, парашютирую ниже. Высота подходит к отметке 400 метров. Теперь плавно добавляю обороты, штурвал слегка на себя и вывод. Дальше очередь Ивана набирать высоту и парашютировать на Ан-2.

— Для затравки ему нормально должно было зайти, — сказал Иван, выводя самолёт в горизонтальный полёт. — Что дальше?

Я просмотрел по сторонам и обнаружил русло реки. Вот там и можно полетать.

— Над речкой пройдём, — сказал я.

Сейчас мы уже в зоне ответственности Циолковска, так что можно и запросить снижение на предельно-малую. Совместить пару заданий в полёте. Запросили разрешение у руководителя, а он и не против.

Снизились ещё ниже. Почти касаемся крон деревьев, но зазор в 10 метров выдерживаем. Идём точно над речкой, повторяя каждый изгиб.

— Стая птиц по курсу, — подсказывает Иван, и я ухожу от пернатых влево. — Ещё одна.

Самолёт накреняется так, что Швабрин буквально висит надо мной. Ну и как тут не выполнить пару виражей! Один вираж, далее подобие «восьмёрки» и ещё один.

Передал управление Ивану и тот повторяет за мной весь комплекс. Взглянул назад, чтобы проверить пассажира. Тот и не думал вставать с кресла. С каждым манёвром он как-то сильнее вжимался в кресло, но ухмылка не сходила с его лица. Ну, тогда есть кое-что покруче.

— Серый, как он там? — спросил Швабрин, передав управление мне.

— Сидит и улыбается, — ответил я, развернувшись назад. — Может заключительный аккорд. Парашютирование-горка и так до Циолковска?

— Вот за это я тебя и люблю, — посмеялся Ваня и подтянул ремни.

— Само собой. На 1500 заберёмся.

Беру управление на себя и набираю нужную высоту, чтобы иметь запас для выполнения манёвра. Начинаю добавлять обороты. При этом штурвал отклоняю от себя. Скорость увеличивается.

Линия горизонта пошла вверх. Вот уже поравнялась с уровнем моего лба. Плавно штурвал на себя и небо начало быстро набегать.

В кресло вдавило. Силуэт самолёта на авиагоризонте неестественно крутанулся. Отовсюду посыпалась пыль, заставившая меня, чихнуть. И тут же самолёт начал выходить в горизонтальный полёт. Петлю Нестерова на этом самолёте лучше пока не делать.

— Коряво получилось, — сказал я, оценивая фигуру пилотажа.

— Нормально. Меня дважды прижимало к креслу, — улыбался Иван.

— Будешь пробовать? — спросил я, и Швабрин не смог отказаться от подобного предложения.

Ещё пару минут маневрирования отработал Иван. На этом мы нашу программу закончили и продолжили полёт в сторону Циолковска. Егор Алексеевич притих. Швабрин даже ходил к нему, чтобы проверить состояние.

— Серый, ну ему там нравится. Я ему даже карамель «Взлётную» предложил, а он отказался. Пакетики только попросил.

— А у нас есть?

— Нет. Но я ему принёс ведро.

Как это часто бывает, данная ёмкость на самолёте выполняла также функцию туалета. Даже не представляю, отчего сейчас Егора Алексеевича больше должно стошнить — от полёта или запаха из ведра, а может от того что перебрал алкоголя.

— Слушай, ну там же пусто в ведре? — уточнил я. — А то зальёт нам всё. Отмывать потом…

И в этот момент почувствовался знакомый и очень мерзкий запах рвоты. Егор Алексеевич настолько сильно опустил голову в ведро, что вот-вот сейчас наденет его вместо шапки.

— Вот балбес! Финский костюм сейчас испоганит, — махнул рукой Иван.

— Надо быстрее садиться, а то мы так не министра привезём, чудище лесное, — предложил я и Швабрин кивнул.

Посадку выполнили как можно более мягко, чтобы не навредить хрупкому здоровью нашего пассажира.