Авиатор: назад в СССР 7

Конечно, звонкий девичий смех привлёк внимание наших лётчиков. После стольких дней пребывания в Афганистане, как и в любой другой командировке, обращаешь внимание на противоположный пол всё чаще. Прислушиваешься к их разговорам, принюхиваешься к запаху духов, смотришь каждой прошедшей вслед. Да что говорить — каждая девушка красивая, а после полугода Афгана и подавно. Это у Марика есть способности находить себе партнёрш и спариваться с ними быстрее, чем кролики.

— Я не могу. Ржу до сих пор, — утирала слёзы от смеха светленькая Зоя, протягивая Асе грушу.

— Девчата, а что вас так рассмешило? — спросил Гусько, «подплывая» к военнослужащим женского пола.

— Евгений Савельевич, там такое в классе происходит, — с придыханием сказала Ася. — Товарищ генерал просто ураган, а не мужчина, — произнесла она, касаясь зубов кончиком ногтя.

Ну, Ася! Неокрепшая психика некоторых лётчиков сейчас сильно страдает. Каждый подумает, что это ему оказан такой знак внимания. А рябой, розовощёкий лейтенант с Су-25го, словно койот из мультика сейчас уставился на неё. Слюни ещё только не пустил.

— Товарищи офицеры, вам необходимо пройти в класс, — вышел солдат из штаба, передав распоряжение генерала.

Перед входом в класс, коллега со штурмовиков притормозил меня для вопроса.

— Родин, ты чего-нибудь знаешь про эту брюнетку? Красоточку с красивой попой? — спросил он.

— А тебе зачем? Хочешь знакомиться, иди. Она свободная вроде, — сказал я, но если судить по Вещевой, уверенным, ни в чём быть нельзя.

— Короче, понравилась она мне. Что знаешь про неё? — шепнул он.

— Родин, живее давай, — подтолкнул меня Буянов, проходя мимо.

— Так знаешь, или нет? — нервно шептал розовощёкий, похожий сейчас на уставшего бегуна, лейтенант.

— Я знаю, что она массаж классный делает. В лечебных целях само собой, — сказал я и у рябого коллеги-штурмовика в глазах заиграл огонёк.

— Массаж — это вышка! Спасибо, брат! — похлопал он меня по плечу, когда мы вошли в класс.

Это был крайний весёлый момент. В ближайшее время нас ожидал очень откровенный и «душевный» разговор с Хрековым. Бажанян был также в одной майке, а комэска Афанасьев расстёгнул свою куртку нараспашку. Странно, что на такой внешний вид не отреагировал Андрей Константинович.

А то, что генерал в не самом хорошем расположении духа, можно было догадаться. Список проблем большой и Хреков, в принципе, человек эмоциональный. Но зачем так кричать?

— Что это за боевое применение с простых и сложных видов манёвра? Вас в какой бурсе обучали, товарищи? — продолжил ругаться Хреков, снимая с себя куртку от комбинезона. — В эфире бардак, на аэродроме бардак… где этот инженер, который в эту дверь не пролезет, если его вызвать сюда?

— Викентич… ой, подполковник… — начал отвечать Бажанян, но генерал не успокаивался.

— Да всё равно! В тапках он, видите ли, ходит, поскольку 47го размера не нашлось. Разберись и мне доложишь о принятых мерах.

— Есть!

— Понятно, всё с вами, клоунами. Кто ещё не понял, где он сейчас находится? Поднимите руки, и я вам объясню, — сказал Хреков, но рук никто не поднимал. — Что, все в курсе, где находитесь, циркачи?

Понятное дело, что генерал сейчас будет нам в очередной раз объяснять простые истины о войне, о долге и как должны все стойко переносить тяготы и лишения воинской службы.

— Так все знают? — громко спросил Хреков и в этот момент медленно руку поднял Барсов.

— Что у тебя, Апполон недоделанный?

— Товарищ генерал, мы сейчас на войне находимся, — громко произнёс Марк и класс одновременно зацокал.

Известный термин про капитана Очевидность, очень кстати, подходил старшему лейтенанту Барсову.

— Сядь, — махнул ему генерал. — Вот он знает, что мы на войне. Вы же, ведёте себя, как в очереди в универмаге.

Однозначно прозвучал намёк на заход с посадкой, когда Афанасьев пытался сесть перед нами.

— Понимаю, что со снарядами напряжно. Людей не хватает. Ещё эти душманы лишили нас поддержки со стороны братьев-афганцев. Но задачу по уничтожению Кокари-Шаршари никто не снимал, — спокойно сказал генерал и присел за стол. — Можете снять куртки, кому жарко.

Несколько человек, в том числе и я, воспользовались этой возможностью и сняли с себя верхнюю одежду.

— Значит так, сейчас второй залёт. Со штурманами и авианаводчиками я сам разберусь. Кто так определял цели, почему у вас нет южных районов Луркоха и так далее, — тихо произнёс Хреков. — А вам, товарищи командиры, необходимо проверить радиоданные, и кто их настраивал на бортах.

Снова в течение получаса разобрали цели, отработали вопросы взаимодействия и уточнили данные вертолётов поисково-спасательного обеспечения.

Через несколько минут, я уже бежал на борт, подготовленный к повторному вылету. Боевая зарядка осталась прежней, поскольку отработать в прошлый раз не успел — четыре ОФАБ-250–270, чтоб отбомбиться после работы штурмовиков, и Р-60 для их прикрытия. Всё же, работаем рядом с иранской границей.

— Всё готово, Сергеич! — отрапортовал Дубок.

— Отлично, — сказал я, взяв у него конфетку.

Посмотрев на кабину, я обнаружил, что что-то поменялось. Блистер не такой затёртый.

— А ты остекленение вымыл? — спросил я.

— Неа, пришлось заменить сразу после того, как пулю нашёл. Так, я и не выяснил, как она прошла без разгерметизации, но трещины были на фонаре, — сказал Дубок, поправив мне ремни.

— Ладно. Как прилечу, поговорим на этот счёт, — махнул я рукой, но задуматься стоит.

Странная история с появлением этой пули в подголовнике. После посадки надо будет обсудить это с Дубком.

— 202й, группа из 2х единиц готова выруливать, — запросил начало руления Бажанян.

— 202й, разрешили руление группе по одному, — ответил ему руководитель полётами.

— 202й 301му, — вышел на связь Афанасьев. — Взлетаете первыми, и будем работать на одном канале. Предлагаю, в случае невыхода, резервную дорожку — стартовый канал.

— Понял. Подтвердил, — ответил Бажанян, когда мы проруливали мимо стоянок Су-25х.

Звено «грачей» уже запускалось. Через остекление фонаря было видно, как в кабине шли последние приготовления к вылету.