Аврора
Шрифт:
Щелкнула нижняя полуоткрытая челюсть. Клашевский еще пытался что-то сказать, но изо рта у него вырывалось лишь шипение, и профессор сползал на пол, явно теряя сознание.
Ирэн на экране, явно ничего не соображая, еле поднялась на ноги, пошатнулась и рухнула рядом с поверженным Клашевским.
— Дальше неинтересно, — нажал на кнопку пульта профессор, — Каково? — внимательно посмотрел он в глаза девушке, — Представляете, а ведь я раскрыл, деточка секрет ваш, — улыбался он, — Правда, не сам, но вы-то понимаете — Поверить в то, что произошло на самом деле, слишком уж невозможно.
— Как не сами? — удивилась девушка, — А откуда?
— Прошу, — неожиданно сделал театральный жест профессор и обернулся к легкой ширме за спиной, —
Белое полотно на деревянных палочках дрогнуло, и перед девушкой предстал тот самый долговязый мужчина из кабинета Зубатова, которого она сегодня мельком видела в парке.
«Что делать, что делать?» — металась по палате девушка. Варвару выписали пару дней назад, и в соседи ей пока никого не определили.
Чувства рвались наружу. Через пару дней состоится выписка, и девушка понимала — после сегодняшнего разговора ее ничего хорошего не ждет.
Нечаянный гость Клашевского был настроен решительно.
— Как вы могли, Ироида Семеновна, оставить службу? — сверлил он ее взглядом, — На вас возлагались и возлагаются очень серьезные надежды, и неважно, что ваш бывший шеф оказался несостоятелен!
— Меня зовут Ирина Леонидовна, — попыталась возражать девушка, но собеседнику было явно все равно.
— Вы слишком важны для департамента! — настаивал собеседник и нам неважно, что вы из другого времени. Для нас его просто не существует! Есть только наш мир, который слишком важен и мы будем действовать любыми средствами для достижения целей.
— Ну, раз уж вы все поняли, так почему я? — слабо оборонялась девушка, — Покупаете любой справочник, энциклопедию, наконец. Там же все есть…
— Вы не понимаете, — сердился собеседник, — Это в случае с господином профессором нам несказанно повезло. Стоило упомянуть о вашей тайне, как он любезно предложил свою помощь и содействие. Нам-то важны живые люди! Ваш период адаптации прошел настолько успешно, что вы обвели как-то вокруг пальца всю охранку Ойска, да и мы, москвичи, признаться, маху дали с вашей персоной. С Антоновским разговор будет отдельный. Он же, как и вы, на службе, и спрос с него соответственно тоже особый. Когда ее выписывают? — обернулся он к профессору.
Тот только ручками замахал:
— Так, если мама согласия на продление не даст, то послезавтра.
— Значит так, и решим, — подытожил долговязый, — Мой телефон возьмете у профессора, и дайте мне сейчас свой номер. Помните, — Забивал он цифры с листочка к себе в сотовый, — господин Клашевский теперь тоже с нами. Да помогите же мне, профессор, с этой вашей техникой! — раздраженно сунул он аппарат тому в руки, — Вообще-то у меня претензий к вам нет. Объяснитесь с самовольным отсутствием, и вперед — спасать отечество. На этой стороне про нас знает ограниченный круг, и ширить его нет нужды. Надеюсь, вы понимаете, почему вы так важны для нас? Ваш побег сюда превратился в дополнительную проверку вашей же лояльности. Слухов о ситуации никаких — молодцом, Ироида Семеновна! Но нам теперь ждать нельзя, и от того, чтобы забрать вас прямо сейчас, меня удерживает лишь слово, данное господину Клашевскому.
— А что за спешка такая? — удивилась девушка, — Основные события начнутся же еще нескоро.
— А подготовка? — сердился собеседник, — Да и потом, кто знает, сколько будет работать эта ваша «Аврора», будь она неладна! Меня аж дрожь берет, как подумаю, что могу на этой стороне остаться.
— Понятно, — с тоской глянула через окно в вечернюю серость Ирэн, — А что если я откажусь?
— Ну, на этот счет у нас есть особые полномочия, и я бы на вашем месте так не рисковал. Мне, как и говорил, здесь не слишком уютно, так что вторую часть задачи я уж, поверьте, проведу достаточно быстро, вот только никто от этого не выиграет. Мне, — доверительно наклонился он к девушке, — Мне важна ваша добровольность, Ироида Семеновна. Нам же теперь с вами работать
предстоит, раз уж Зубатов в отставке. Да, и позвольте представиться, — улыбнулся он, — Теперь я исполняю обязанности Сергея Васильевича и вы, Ироида Семеновна, мне ой как нужны…«Бежать не выйдет, — вышагивала по палате Ирэн, — Да и куда бежать-то? Паспорт здесь, в больнице — не выудишь. Загранпаспорт у мамы.
Послезавтра меня выписывают и под белы рученьки тащат на ту сторону. Клашевский, скотина, сделает все, чтобы им угодить…»
Позиция профессора прояснилась после ухода гостя.
— Вы не думайте, Ироида Семеновна, что интерес мой к тому времени праздный. Это профессиональное. Видали, какой типажик оттуда явился? Мне как психиатру люди того времени очень, очень интересны. Они же не совсем мы, — доверительно рассказывал он, — Материал чудеснейший! Пуритане, каких поискать, и в то же время способны на серьезные поступки. Почти утерянная нами преданность государству, делу и сказанному слову. Вы посмотрите на них! — воскликнул он, — Такая убежденность в своей правоте граничит почти с фанатизмом, а мы где-то все это растеряли. Ведь чуть больше ста лет прошло — не должно такого было произойти. Вы же историк — вдумайтесь. Скажите, — проникновенно глянул он на девушку, — А они все там такие?
— Да, — коротко ответила Ирэн, — Все. — И поинтересовалась, — А почему вы ему поверили?
— Ну, под пистолетом-то и больший бред выслушаешь, — усмехнулся профессор, — А потом я же разбираюсь, кто нормален, а кто нет. К тому же ваше выступление и монолог, — потрогал он челюсть, — Сколько всего на камеру-то наговорили — любой поверит. Так что вы меня, Ироида Семеновна не подведите. Мне на ту сторону обещано лишь вместе с вами.
— Надолго собрались?
— Как уж получится, — потирал руки Клашевский, — Это для меня шанс. Великий шанс, чтобы понять, где мы русское-то свое и по какой дороге оставили. Давно меня этот вопрос мучает, Ирочка, — азартно делился сокровенным профессор, — Давно. Когда классиков читал, никак не мог понять, почему люди так измельчали. Формулировка о героях, что рано погибли и не оставили потомства, хороша, но многого не объясняет. У нас бывали, конечно, всплески всенародного героизма и после, а так чтобы с кровью родителей такое получить — нет.
«Смотри-ка, Клашевский тоже почувствовал разницу в людях, — присела на краешек постели Ирэн, — Предупредить Мишу, чтобы был осторожнее? Не стоит. Пока я лояльна, ничто и никому не угрожает. Они полагают, я согласилась — значит, время еще есть. Теперь нужны документы. Кто же мне поможет? Кто? — мыслей не было, — Петр!» — неожиданно вспомнила она про оперативника. Единственного человека, кому она могла довериться.
Набрала номер телефона.
Мужчина сразу не понял просьбы девушки, а потом забеспокоился.
— Говорите, за вами с той стороны пришли? И что думаете? Загранпаспорт забрать у матери? А где он лежит? Понял. Времени мало? Хорошо-хорошо, — голос оперативника стал спокойней. — Как думаете, мама уже дома? Конечно, сегодня же проеду. Не переживайте, думаю, все получится. Не первый раз легендированный осмотр делать, тем более я уже у вас был и, думаю, мама меня не насторожится.
«Ну и хорошо, — рассуждала Ирэн после разговора, — Допустим, паспорт я забрала. Что потом?»
Ответа не было, и время стало опять останавливаться.
Так в ожидании прошли несколько часов.
Наконец звонок.
— Документ у меня, Ирина Леонидовна, — радостно кричал с той стороны трубки Петр, — Что дальше?
— Привозите сейчас. — твердо ответила девушка.
План у нее созрел.
Лояльный режим отделения неврологии был ей сейчас на руку.
Открыла шкаф и собрала в сумку одежду для прогулок.
Выглянула в коридор.
Дежурная санитарка, в кармане у которой лежал ключ от мощной двери на лестницу, сидела за столом на посту и что-то читала при свете казенной лампы.