Австралийская дикарка

Их отношения с ним ограничиваются сексом. Саманта, похоже, думает, что это отвратительно. Но он никогда не говорил ни одной из них о любви и не лгал, что она – единственная женщина в его жизни. Они, казалось, не возражали против этого и, конечно, не были влюблены в него. Они дарили ему общение и секс. Если он не выживет после операции, никто из них не будет долго горевать о нем. Вряд ли они вообще будут о нем горевать.

Бандар должен был наконец признаться себе, что никто не будет горевать о нем. У него не было семьи, не было жены, не было детей.

Возможно, Али огорчится немного. Но ненадолго. Ему есть чем заняться в жизни – у него жена и дети, прекрасный дом. Пройдет совсем немного времени, и Али едва ли вспомнит, что на свете жил человек по имени Бандар.

Нет, неправда. Сын Али носил его имя. Наверное, они будут его помнить. Эта мысль согрела ему сердце.

Бандар стиснул чашку. Он не хотел умирать.

Когда он услышал диагноз, какая-то часть его приняла приговор совершенно спокойно. Наконец-то придет избавление от одиночества, от мучительного чувства безысходности, которое накатывало на него каждое утро при пробуждении.

Но это чувство, как Бандар неожиданно понял, ни разу не посещало его здесь, в Австралии.

Было ли это связано с Самантой? Или с переменой обстановки в целом?

– Нет, вы посмотрите на него!

Бандар вздрогнул. Она стояла в дверях ванной – полностью одетая, влажные волосы стянуты в тугой конский хвост, синие глаза горят негодованием.

– О, прошу вас, не поднимайтесь, – продолжала она ехидно, когда он поставил свою чашку на столик. – Пейте ваш чай. Я уверена, что сама смогу найти выход. Когда Али вернется, скажите ему, пожалуйста, что я уволилась. Я пожертвую двухнедельным выходным пособием ради удовольствия уехать отсюда немедленно.

Первой реакцией Бандара была паника – чувство абсолютно для него необычное.

Позволь ей уйти, велел ему внутренний голос. Она становится проблемой, а проблем у тебя и без того хватает.

Но его тело говорило совсем другое. Он все еще хотел ее.

Если ты отпустишь ее сейчас, как ты переживешь следующие три недели? Она отвлекает тебя от мыслей о смерти. Она удерживает тебя здесь, на земле.

Он уже решил отвезти ее в Сидней на уикенд. И ему совершенно не хотелось отказываться от этой поездки.

– Тебе не нужно делать это, – сказал он самым вкрадчивым голосом.

– Я не могу остаться здесь после того, что случилось. Я все равно собиралась увольняться в конце июня.

– Тебе здесь не нравится?

– Нет. Я хочу вернуться в Сидней. И вообще. Почему я должна перед тобой отчитываться? Знаю, что ты задумал. Ты заговариваешь мне зубы и надеешься, что я останусь.

– Я очень на это надеюсь, – сказал он мягко. – И надеюсь, что ты примешь мои извинения. Я был не прав.

Она ушам своим не поверила. Но казалось, он говорил искренне. Он даже выглядел так.

– Мое единственное оправдание лишь в том, что я всю жизнь был предметом охоты алчных женщин. Это учит подозрительности. Но пока ты была в ванной, я поразмыслил и понял, что ты не стала бы меня использовать.

Почему, ну почему она чувствует себя виноватой? Он видел это. Она знала, что он видел это. Его глаза опять сузились.

– Или ты все-таки использовала меня? – Это походило на допрос. – И уезжаешь потому, что твоя цель достигнута?

Она помотала головой, проклиная себя в душе за то, что не умеет скрывать свои чувства.

– Нет, моя цель не достигнута. Но это не то, о чем ты думаешь.

– Тогда что?

Саманта застонала.

– Я не могу тебе сказать!

– Ты должна!

– Я просто хотела, чтобы ты научил меня всему в постели, – призналась она смущенно. Его брови удивленно поползли вверх. – Хотя сначала у меня и мысли такой не было. Правда, ты сразу мне очень понравился. Да ты и сам это понял. Но я понятия не имела, что тоже тебе нравлюсь. Я имею в виду, что… мужчины не особенно обращают на меня внимание. Вчера вечером… это было настоящее открытие. Я словно заново родилась. У меня никогда раньше не было оргазма, до тебя… О, пожалуйста, не смотри на меня так. Это правда. Я же предупреждала тебя, что совсем неопытна. Я не лгала тебе, Бандар. Почти. И ты не имеешь права обвинять меня в том, что я не сказала тебе про таблетки. Ты же бабник, у тебя это на лбу написано. Ты сам говорил, что у тебя три любовницы. Мало ли что… чем… Я не хотела рисковать.

– Никакого риска, уверяю тебя, – ответил он. – Я прошел полное медицинское обследование как раз перед отъездом из Англии. И я совершенно здоров. Не считая небольших проблем с головой.

– Рада это слышать. Я со своей стороны уверяю тебя, что тебе тоже нечего опасаться. Я действительно пью противозачаточные.

– Зачем?

– Что?

– Если у тебя нет постоянного мужчины, зачем ты пьешь таблетки?

– Это длинная история.

– Я не спешу.

– Ты все еще не веришь мне?

Бандар был вынужден признать, что не вполне доверяет ей. Нелегко за полчаса поменять взгляд на мир, который столько раз тебя разочаровывал.

И еще, конечно, она его заинтриговала. А ее признание в том, что она хотела научиться у него сексу, не просто льстило ему – оно многое ему обещало.

В то же время он не мог скрыть свой скепсис… Вчера вечером она первый раз испытала истинное наслаждение? Сколько ей? Двадцать шесть, говорила Клео. Это звучит неправдоподобно… Но вполне может оказаться правдой.

– Я верю тебе, – сказал он. – Мне просто любопытно знать причину.

– Прими мои соболезнования. Потому что я не собираюсь ничего тебе объяснять. Я пошла.

До свидания.

– Я не хочу, чтобы ты уходила. – Бандар преградил ей дорогу.

– Меня не интересует, чего ты хочешь. Пропусти меня.

– Нет.

– Я буду кричать.

Он улыбнулся.

– Никто тебя не услышит.

Саманта воинственно скрестила руки на груди и впилась в него взглядом.

– Я тебя не боюсь.

– Нет. Ты меня боишься. – Шейх положил руки ей на плечи. Не обнял – просто положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. – Ты же всегда так делаешь, да, Саманта? Всегда, когда мужчина проявляет к тебе интерес? Находишь причину с ним поссориться и сбегаешь? Я извинился. Я верю, что ты пьешь таблетки. Не хочешь говорить мне зачем – не говори.

– Я не хочу, – пробормотала девушка, но ее руки бессильно упали.

Она почти сдалась. Бандар знал, что еще немного, и она уступит ему. Предвкушение заставило его кровь быстрее бежать по венам. Это было то, чего он хотел. То, в чем он нуждался. Чтобы она заставляла его чувствовать себя живым.