Австралоиды живут в Индии

— Кто у вас в деревне делает горшки? — спросила я Падикена.

— У нас в деревне их когда-то делали. А теперь не делают.

— Почему? — поинтересовалась я.

— Нет глины. Землю, на которой мы добывали глину, у нас отобрали и не разрешают оттуда брать глину. Мы давно уже не делаем горшков.

— Кто же все-таки делал эти горшки? — не отставала я.

— Что ты меня спрашиваешь о горшках? Спроси лучше мою жену.

Жена Падикена сразу поняла, что настал ее черед.

— И кто спрашивает об этом у мужчин? — с укором сказала она мне. — Они об этом ничего не знают. Горшки делаем мы, женщины. И я делала их когда-то. Но теперь мне их не из чего делать. Вот посмотри.

И жена Падикена извлекла откуда-то из угла деревянный скребок, напоминавший лопаточку.

— Этим я и делала горшки. Вот тут, — она снова начала переставлять посуду, — остался еще мой горшок.

Она гордо подняла горшок на ладони.

— Посмотри, какой он легкий, звонкий и прочный. Разве мужчина может такой сделать? К примеру, мой Падикен?

Падикен смущенно хмыкнул, но потом приосанился и важно сказал:

— О чем ты, женщина, говоришь? То, что я умею, никто не умеет.

— В том, что ты умеешь, риса не сваришь, — отпарировала жена.

— Вот так всегда, — тяжело вздохнул Падикен.

— А где же все-таки делают эти горшки? — спросила я жреца, давая ему возможность поднять свой престиж в глазах жены.

— Не знаю, — растерялся Падикен. — Если хочешь, мы пойдем с тобой от деревни к деревне и найдем горшечницу.

— Что ты удумал? — засмеялась жена. — От деревни к деревне… Этак ты, мадама, с ним всю жизнь проходишь. Надо идти в деревню Палвеличам и найти там Деви. Понял?

— Понял, — покорно согласился Падикен.

И мы снова пошли туда, где голубел хребет на границе с Кургом. Деревня Палвеличам возникла неожиданно среди редкой поросли деревьев. У нее был какой-то заброшенный и неопрятный вид. Под деревьями стоял навес, крытый рисовой соломой. Никого в деревне не было видно, и только женщина, сидевшая на корточках под навесом, свидетельствовала о том, что здесь есть люди.

Мы подошли к навесу. Женщина поднялась навстречу нам. Она была уже немолодая, сухонькая, с тонкими подвижными руками. Под навесом стояли горшки.

— Кого это ты, Падикен, привел? — спросила она, с интересом разглядывая меня.

— Вот мадама, — начал Падикен, — хочет посмотреть, как ты делаешь горшки.

Женщина смущенно улыбнулась, искоса глянула на меня и сказала, что первый раз кто-то приходит, чтобы посмотреть, как она делает горшки.

— Ты Деви? — спросила я ее.

— Деви, — изумленно глянула она на меня. — А ты откуда знаешь?

— Мне о тебе рассказала жена Падикена.

— А-а… — чуть разочарованно протянула Деви. — А ты откуда?

— Из Советского Союза, — сказала я.

— Это где же? Что-то я о такой деревне не слышала.

— Это целая страна, — важно пояснил Падикен. — И очень далеко отсюда.

— А что, — спросила Деви, — у вас там горшков не делают?

— Делают. Только другие.

— О! — оживилась Деви. — Ты мне покажешь, как их делают?

Я так растерялась, что даже забыла форму наших горшков.

— Я не знаю, как их делают, — чистосердечно призналась я.

— Аё! — всплеснула Деви тонкими руками. — Что это за женщины, которые не умеют делать горшки?

— Ты что-то много говоришь сегодня, — пришел мне на помощь Падикен. — Женщины как женщины. Не всем же делать горшки. Они умеют многое другое.

Деви вздохнула и пригласила меня под навес.

— Иди посмотри, как это делается, — сказала она.

И вдруг неожиданно предложила:

— Давай я тебя выучу делать горшки. И ты научишь своих женщин. А?

«Это было бы неплохо», — подумала я.

— У мадамы нет времени заниматься твоими горшками! — почему-то рассердился Падикен. — Лучше покажи, как ты делаешь сама.

Деви опять вздохнула и грустно посмотрела на меня. Так иногда смотрят хорошие, сердечные люди на неудавшегося в чем-то человека.

– Ну, смотри, — сказала Деви. — Может быть, чему-нибудь и научишься. — И покачала осуждающе головой.

Только теперь я заметила, что рядом с Деви не было гончарного круга. В любой индийской деревне у горшечника был гончарный круг, а здесь его не было. Мне опять невероятно повезло. Я смогла увидеть, как работал древний горшечник, может быть, самый первый из горшечников. Тот самый, который еще не знал, что такое гончарный круг. В каком веке родился такой горшечник? Наверно, в том же каменном. И урали упорно продолжают эту традицию каменного века.

Деви очень старалась. Ее руки работали точно и ловко. Временами она бросала на меня взгляды и как будто говорила: «Посмотри, как все просто. Запоминай и учись».

Она взяла ком приготовленной глины, размяла его сильными тонкими руками и, похлопывая его ладонями, быстро превратила в шар почти правильной формы. Затем взяла деревянный скребок и стала удалять все лишнее с шара. Постепенно кусок глины стал обретать форму горшка. Но только внешнюю его форму, внутри еще оставалась глина. Форма эта была удивительно правильной. Скребок в чудесных руках Деви работал точно и расчетливо. Ни одного лишнего движения, ни одного неудачного среза. Деви, как истый художник, выписывала твердую и абсолютно правильную линию будущего горшка. Когда внешняя форма была завершена и отделана, Деви отставила ее в сторону и пригласила меня полюбоваться ею. И только легкие следы скребка на форме говорили о том, что гончарный круг не принимал участия в ее создании.

— Теперь следи внимательно, — сказала Деви. — Я сейчас буду вынимать глину изнутри. Это самое трудное. Стенки горшка должны быть все одинаковой толщины. Иначе горшок лопнет, когда я буду его обжигать.

И снова засновали удивительные руки горшечницы. И снова точно и безошибочно скребок формировал внутреннюю стенку горшка. Для меня это было непостижимо. Я впервые видела, чтобы руки работали так быстро и точно. Наконец, горшок был готов. Он стоял перед Деви сырой, еще хрупкий, поражающий своей совершенной формой. Деви осторожно взяла его обеими руками и вынесла из-под навеса на солнце. Там уже сушилось около десятка горшков разных размеров.