Автономный рейд (Солдаты удачи)

Через вечность с небольшим мое тело-скафандр кто-то поднял, несмотря на то что тряска и грохот вокруг продолжались, и куда-то потащил. Очень было страшно: если моим плечом или ногой заденут какой-нибудь косяк, то моя конечность с хрустом отвалится, и через образовавшуюся дыру холод доберется до мозга, в котором еще пульсировала теплая боль, эта слабо скулящая боль единственное, что осталось от меня живого. Несущие говорили между собой до того невнятно, что я не мог понять ни слова. Впрочем, не очень и пытался. Больше внимания приходилось уделять дыханию: ребра так задубели, что грудная клетка совершенно перестала раздвигаться. Воздух приходилось откусывать по чуть-чуть, обсасывать, а потом осторожно глотать. Но тряска и грохот, кажется, кончились совсем.

Потом вдруг вокруг стало светло и тепло, боль осталась, но сделалась упоительно живой.

"Боже, - думал я, смакуя эту боль, - спасибо за то, что Ты наконец-то сделал меня мазохистом!"

Потом меня пытались отвлечь от этого удовольствия, тормоша, раздевая и протирая какой-то едкой и вонючей гадостью. Потом мне вливали в глотку не менее противное обжигающее пойло. Но я совершенно не сопротивлялся, понимая, что не заслуживаю больше права на сопротивление. Я обязан терпеть все, к чему Он меня приговорил. И видимо, я правильно себя вел, потому что вскоре мне было даровано сладкое и нежное покачивание в лазурных водах рядом с манящим, но недосягаемым телом Принцессы.

Потом палачи попытались все это у меня отобрать. И я начал осторожно, стараясь не перешагнуть невзначай пределов необходимой обороны, сопротивляться: боясь наказания, я все-таки отваживался сжимать разбухшие веки. Меня били по щекам, но я упрямо жмурился, пока не услышал голос При. Она звала на помощь, и я вскинулся, пытаясь ее разглядеть.

Обман, опять обман! Ее нигде не было. А подняться мне не дала тяжесть на плечах.

– ...Куда я его потащу, обмороженного?!
– резко гаркнул кому-то, кто стоял за моим изголовьем, бородатый горбоносый мужик, стоявший у изножья старозаветной кровати с высокими трубчатыми железными спинками. Заметив мой взгляд, горбоносый осекся и, бросив: "Вон, лупает глазами ваш поросенок!" ушел в распахнутую дверь.

Зря он это сказал. Если уж ты чувствуешь, что раздосадован, то лучше не выпуливать свою энергию в крик, а сосредоточиться на молчании. Я вспомнил все. Одно его слово, словно включив во мне некую реакцию, в мгновение ока привело меня в чувство. Одно-единственное слово. Но какое!

Поросенок.

Так называют человека, которого берут с собой на акцию, чтобы там его и оставить, мертвого, как ложный след. Ай да покупатели! Они не только само оружие купили, но в качестве бесплатного, а возможно, оплаченного приложения - и того, кто им якобы воспользовался. Понятно, почему негодовал горбоносый: обмороженный, неспособный самостоятельно передвигаться человек смотрелся в этом амплуа слишком уж подозрительно. Это обнадеживало. Я, пока мне не вкололи чего-то еще, задрал голову, стараясь увидеть того, кто стоял у моей головы.

Разглядел.

Каток. Подполковник Катков в парадном мундире при всех регалиях. А орденов-то у него, орденов...

"Это просто такая полоса, - успокаивал я себя, обмякая.
– То везло и везло, а теперь - не везет. Все-таки Он мне уже очень много дал: Принцессу, приключения, деньги. А теперь дает другим. Все справедливо. Видимо, я где-то переусердствовал, превысил, посвоевольничал. Вот Он и осерчал. Но, похоже, еще не потерял надежды. Потому что, если бы Он махнул на меня рукой, меня бы уже поджаривали. Но Он зачем-то оставил меня в живых и позволяет им меня мучить. Наверное, хочет, чтобы я что-то понял. Примем за основу, что я должен понять нечто. Каток..." Тут я уплыл в беспамятство, но и там, в беспамятстве, помнил: Каток!

Зачем Он пересек меня с ним? Допустим, что есть только два варианта. На ангела этот тип - Катков, Артемов, неважно - никак не похож. Значит, он - от Его Оппонента... В младые годы меня изрядно напичкали атеистическим фанатизмом. Сами рассуждения о Боге и Дьяволе я привык считать... неприличными, что ли? Это настолько в меня въелось, что до сих пор вслух я не отважусь произнести нечто более откровенное, нежели: "В этом что-то есть". Зато про себя я давно понял: воюя за свою жизнь, непременно нужно отдавать себе отчет, на чьей ты стороне. Без этого своих от чужих не отличишь и будешь болтаться, как дерьмо в проруби. Не говорю, что я уже все усвоил в этой области. Но мне легче: думаю только за себя. В силу невеликого ума действую методом "тыка". Сделал - посмотрел: ага, прошел номер. Значит, правильно. А если вслед за действием тебе врезали, значит, не туда полез. Это порой очень болезненно, но и наглядно. Вот и сейчас, стоило мне сосредоточиться на попытке понять Его волю при данных обстоятельствах, сразу боль в измочаленном теле куда-то отступила, а в мыслях начал наводиться порядок.

Вспомнилось зачем-то, что кличка Каток может быть не только от фамилии, не только от того, чем асфальт вминают и накатывают.

Но и от очень скользкого места.

– ...с этими горцами. В бою ему цены нет, но как закусит удила, так несет, что ни попадя. Ты, Муха, в сознании? Понял, о чем он сказал?
– Каток говорил участливо. Ему б сейчас белый халат на плечи - и готов киношный отец-командир, пришедший проведать израненного героя. Только наручники, которыми прикованы мои руки к железной раме кровати, в эту пастораль не вписываются.
– Муха, ты в себе? Или как лучше - по имени? Олег? Нехай так.

– Пи-ить, - сказал я сипло. Мол, ты сначала мне дай, а уж потом я на тебя буду реагировать.

Пока он булькал чем-то за моей головой, я попытался сформулировать контрольный вопрос. Если я Его понял правильно, то Каток сейчас начнет меня искушать. Хотя на кой искушать поросенка? С поросенком все просто: приволоки на место и всади пулю. Значит, другой вариант. Оппонент будет мучить. За грехи. Понимая это как расплату. За умыкнутые у Гнома штучки-дрючки, например. Логично? Но непрактично: поросенок после пыток никого ни в чем не убедит. Бессмыслица.

– На. Осторожно...
– В стакане, который поднес к моим губам Каток, оказалось вино. Божественно вкусное, с кислинкой.

Пропустив через шершавое горло несколько глотков, я ощутил себя на вершине блаженства. Понял это как знак: я на правильном пути.

– Ну что, Олег, способен побеседовать?

– Непременно. Почем винцо брали?

– Ситуация такая. Ты действительно планировался на роль поросенка. Собственно, ты сам в нее влез - тогда, в Шереметьеве. Когда вместо того, чтобы спокойно отвезти то, что тебе дали, занялся самодеятельностью. Видишь, я с тобой откровенен...

– Спасибо за доверие. Постараюсь оправдать.

– Не дерзи. Ты мне нужен, но дерзости я не люблю. Выбор, Олег, у тебя невелик. Либо поросенок... И не обольщайся: приведем тебя в порядок, доставим на место без всякого твоего участия. Как в лучших домах. Кстати, официально ты уже давным-давно в Тбилиси - по всем документам прилетел тем самым рейсом, с которого сбежал. Помнишь? Десятки свидетелей видели, как ты проходил регистрацию и паспортный контроль в Шереметьеве, есть и те, кто видел тебя здесь, в зале прилета. А кто тебя видел в Москве в декабре январе? А никто. Так что выбирай. Второй вариант такой... А чтоб ты убедился, что хоть я и веду свою игру, но козырями не пренебрегаю, послушай.

Он достал откуда-то диктофон и нажал кнопку.

"Олег, любимый, у нас все в порядке. Елена и Света со мной. Пока мы у Девки. Нам такое пришлось пережить...
– Я услышал, как При всхлипнула.
– Но сейчас все хорошо. Они говорят, что дальше все зависит от тебя. Боцман поправляется. Мне дали задаток для тебя - сто тысяч. Они в надежном месте, которое ты мне показывал... Постарайся, милый. Я очень тебя люблю, очень скучаю... Все?" Щелчок, как топор по нежной ниточке.

– Понял? Пока твои бабы еще не заложницы. Просто они у Девки в гостях. Там подходящие условия для сестры Принцессы, специалисты. Ты сам в это дело влез, чем усугубил и их ситуацию. Что ты влип - твоя собственная заслуга. Никто тебя не тянул торговлей оружием заниматься... Ну ладно, ладно. Чего уж теперь. Но классно мы к тебе этого Шмелева подвели, да? Ты ведь до последнего мгновения ничего не понял. САИП не любит ультиматумов и умеет ждать своего часа. Итак, теперь ты мне нужен. Говорю подробно, чтобы ты понимал логику и видел, чего хочу я. Это тебе поможет мне поверить. Во-первых, не по важности, а по порядку: ты у нас уже несколько дней. Все, что мог и знал, ты нам рассказал. Ты об этом помнить не можешь, психотропами тебя Гном накачал под завязку. Но главное - секретов от нас у тебя уже нет.