Авторская энциклопедия фильмов. Том II
Шрифт:
Коппола, написавший сценарий к этой современной интимистской мелодраме о встрече 2 растерянных людей, не приспособленных к жизни, очень дорожит этой картиной. В ней — особенно в работе с актерами — он демонстрирует чувствительность, которую в других фильмах чаще всего сводит на нет. Со скрытой нежностью, более убедительной, чем полемичность и агрессивность, он обличает Америку, безжалостную к неполноценным и маргиналам: по его мнению, уже сформировалось американское общество, но не цивилизация. Несмотря на ряд неуклюжих ходов и лишних эффектов, фильм далеко превосходит средний уровень продукции Копполы.
Le rayon vert
Зеленый луч
1986 — Франция (98 мин)
· Произв. Les Films du Losange (Маргарет Менегос)
· Реж. ЭРИК POMEP
· Сцен. Эрик Ромер
Опер. Софи Ментинье (цв.)
· Муз. Жан-Луи Валеро
· В ролях Мари
Каникулы Дельфины испорчены: она проводит их в одиночестве. Однако завершаются они удачно благодаря «зеленому лучу» — последнему лучу заходящего солнца.
Мы включаем в этот сборник статью о фильме Эрика Ромера только в виде уступки моде, а также для констатации факта, поскольку из примерно 20 000 фильмов, среди которых мы отбирали те, что достойны упоминания, Зеленый луч, несомненно, в числе худших, если не самый худший. В рамках цикла «Комедии и поговорки», Com'edies et Proverbes (населенного, как и весь остальной мир Ромера, дурочками и простушками, более или менее одинокими, болтливыми и самовлюбленными) между лучшим фильмом (Жена летчика, La femme de l'aviateur, 1981) и худшим (Зеленый луч) разницы нет практически никакой. Можно лишь отметить, что сцены, снятые в Париже с персонажами мужского пола, кажется, чуть превосходят сцены, снятые за пределами Парижа с персонажами женского пола. На уровне сюжета Зеленый луч можно описать как историю героини Антониони, колесящей по Франции, словно у Вима Вендерса, и постоянно попадающей в мир Мишеля Ланга. Какой-то кошмар.
«Комедии и поговорки» ссылаются на богатую литературную традицию, в которой блистательно выступали, например, Кармоптель [160] и Альфред де Мюссе. Она требует фантазии, изобретательности, легкости, колкости — всего того, о чем Ромер не имеет представления (или ничего, кроме представления). Редко удается увидеть режиссера, прилагающего такие упорные усилия, чтобы втиснуть свое творчество в рамки, совершенно не соответствующие его возможностям. В этой традиции огромное значение имеет текст. Диалоги фильмов Ромера бросаются из одной крайности в другую, причем обе эти крайности одинаково отвратительны: текст чересчур прописанный, риторический словесный понос, который может приглянуться некоторым актерам, увидевшим в нем возможность продемонстрировать свою ловкость (см. тирады Андре Дюссолье в Выгодной партии, Le beau manage, 1982); и текст чересчур импровизированный, который является даже не текстом, а нудной чередой колебаний, метаний, повторов, унаследованной от экспериментов синема-веритэ 60-х гг., которых сторонятся сегодня даже режиссеры телесериалов, идущих в прямом эфире. Такой фильм, как Зеленый луч, может быть интересен только одним: он позволяет измерить глубину той бездны пустой импровизации, самолюбования и невыразительности, в которую способен провалиться кинематограф. В частности, в этом фильме встречаются такие длинные, такие пустые и такие тяжелые для зрителя окончания планов, что любой мало-мальски грамотный кинорежиссер, если бы и снял их по неосторожности или небрежности, ни за что бы пе проявил или оставил в черновом монтаже. А Ромер демонстрирует их публике с такой беспечностью или бессознательностью, что следует воздержаться от каких бы то ни было оценок. В частности, это относится к рассуждениям героини о мясе и овощах; к сцене со шведкой и назойливым мужчиной. Снятые на средства более скудные, чем у среднего режиссера-любителя, основанные на примитивных персонажах, лишенных выразительности и очертаний, разворачивающиеся на фоне смехотворно бедного социального контекста, фильмы Ромера «существуют» в некоем потустороннем мире, где отсутствует всякая стилизация и безраздельно правит халтура, в мире, полностью принадлежащем новой волне — движению, которому Ромер, что бы ни говорили, принадлежит неотъемлемо.
160
Кармоптель (Луи Каррожи, 1717-1806) — французский художник, архитектор и поэт. Автор нескольких сборников маленьких пьес, т. н. драматических пословиц: коротких этюдов на тему народных пословиц и поговорок.
Раскадровка (335 планов) в журнале «L'Avant-Sc`ene», № 355 (1986).
Un revenant
Вернувшийся с того света
1946 — Франция (100 мин)
· Произв. Compagnie Franco-coloniale Cin'ematographique
· Реж. КРИСТИАН-ЖАК
· Сцен. Анри Жансон, Кристиан-Жак, Луи Шаванс
· Опер. Луи Паж
· Муз. Артюр Онеггер
· В ролях Луи Жуве, Габи Морлэ, Франсуа Перье, Людмила Черина, Луи Сенье, Жан Брошар, Маргерит Морено.
Приехав в Лион, чтобы представить свой новый балет, театральный режиссер сталкивается с призраками прошлого. Они совсем не привлекательны.
В этой антибуржуазной сатире, которая по замыслу должна была ознаменовать возвращение во Францию Луи Жуве (таким образом, название приобретает двойной смысл [161] ), Анри Жансон преобразует обычную заметку из хроники происшествий
в настоящую одиссею человека, бродящего среди отвратительных воспоминаний (эта же тема поднимается вновь в 1-й новелле картины Утраченные воспоминания, Souvenirs perdus, Кристиан-Жак, 1950, с Эдвиж Фёйер и Пьером Брассёром в главных ролях). Резкие и беспощадные диалоги Жансона снискали заслуженные похвалы; не стоит забывать и об их лиризме, который передается нам через великолепные интонации Жуве. Главный недостаток фильма — сцены без Жуве: их ни за что нельзя назвать плохими, но по качеству они на 3 головы ниже остальных сцен. Кристиан-Жак в очередной раз доказывает свою эклектичность. Возможно, он и не снял нетленных шедевров (выражение, которое иногда кажется лишенным всякого смысла), но зато снял десятки увлекательных и развлекательных фильмов. Список его картин — один из тех, что составляют богатство национального кинематографа, и любых почестей, будет мало для этого скромного и незаменимого ремесленника. О фильме и о Кристиан-Жаке в целом читайте великолепное исследование Р. Шира и О. Барро в швейцарском журнале «Travelling», № 47 (1976). Сценарий и диалоги опубликованы в журнале «Paris th'e^atre», № 18 (1948).161
С 1941-го по 1944 г. Жуве был в эмиграции в Латинской Америке: уехав туда на гастроли с театром, он решил, что во Францию лучше не возвращаться.
Robin and Marian
Робин и Мэриэн
1976 — Великобритания (112 мин)
Произв. COL, Rastar Pictures (Рей Старк, Ричард Шеперд)
Реж. РИЧАРД ЛЕСТЕР
Сцен. Джеймс Голдмен
Опер. Дэйвид Уоткин (Technicolor)
Муз. Джон Барри
В ролях Шон Коннери, Одри Хэпбёрн, Роберт Шоу, Ричард Хэррис, Никол Уильямсон, Денхолм Эллиот, Иэн Холм.
Робин Гуд возвращается из крестовых походов в Шервуд, постарев и подрастеряв иллюзии. Он снова видится с прежней возлюбленной Мэриэн, ушедшей в монахини. В последний раз сражается с гнусным шерифом Ноттингемским единственным, кого годы ничуть не изменили, — и убивает его в поединке. Чувствуя, что ее страсть к Робину просыпается вновь, Мэриэн отравляет его и убивает себя, чтобы соединиться с ним после смерти.
Лестер постоянно, с неутомимым и часто утомительным упорством, гонится за самым современным в кинематографе. Для этого он пытается вдохнуть свежесть в сюжеты бурлеском, чудачествами и демистификацией и в изобилии применяет короткие планы, «вспышки», кромсающие и разбивающие повествование и ставшие пустым фетишем для целого поколения. Эта неистовая погоня за самыми броскими современными веяниями создала ему (возможно, несправедливо) репутацию поверхностного режиссера. Это мнение, кажется, опровергает Петулия, Petulia, 1968, где чувствуется, что Лестер одержим несчастными случаями, ранениями, больницами и приютами (не очень гостеприимными). Однако во всем его творчестве заметна вымученность. Робин и Мэриэн — исключение; тут Лестер, похоже, перестает мучить себя, берет на вооружение классический стиль и трогает наши сердца не только зрелыми образами постаревших героев, но и неожиданной зрелостью постановки.
О карьере Лестера см. очень благожелательную статью в «Кинословаре» Кристиана Вивиани (Christian Viviani, Dictionnaire du cin'ema, Librairie Larousse, 1986). Сценарий и диалоги Робина и Мэриэн с длинным вступлением Джеймса Голдмена, единственного автора сценария, опубликованы в издательстве «Bantam Books» (New York, 1976).
Le roi de coeur
Король червей
1966 — Франция — Италия (110 мин)
· Произв. Fildebroc (Париж), Artistes Associ'es (Париж), Compania Cinematografica Montoro (Рим)
Реж. ФИЛИПП ДЕ БРОКА
Сцен. Даниэль Буланже и Филипп де Брока по сюжету Мориса Бесси
Опер. Пьер Ломм (Eastmancolor)
Муз. Жорж Делерю
В ролях Алан Бейтс, Пьер Брассёр, Жан-Клод Бриали, Женевьев Бюжольд, Адольфо Чели, Франсуаз Кристоф, Жюльен Гиомар, Мишлин Прель, Мишель Серро, Пало.
Октябрь 1918 г., городок на севере Франции. Британскому солдату поручено найти и обезвредить крупный заряд взрывчатки. Он обнаруживает, что все население города эвакуировано, кроме пациентов местного сумасшедшего дома.
Следует быть благодарным Филиппу де Брока за то, что он стал чуть ли не единственным режиссером (вместе с Мишелем Буароном), кто немного оживил 1-е годы нашествия новой волны — время, когда в кино в основном сводило зубы от скуки. Вспомним Любовные игры, Les jeux de l'amour, 1960 с Женевьев Клюни, звездой рекламной кампании «Колгейт», и Шутника, Le farceur, 1961. Король червей — его бесспорный шедевр со злым и веселым юмором — был лучше понят в Америке (где он даже послужил основой для мюзикла), нежели во Франции, где, впрочем, его никогда не показывали достаточно часто. В этом элегантном и необычном фарсе де Брока, не принимая себя всерьез, развлекается, показывая безумие как некое искусство жить и мудрость, противостоящую «здравому смыслу», источнику стольких несчастий и катастроф.