Автостопом через Африку
Шрифт:
— Как дела, мистер Григорий?
— Не хорошо! — Более идиотского ответа на такой идиотский вопрос придумать не успел.
— Почему? — На лице «гориллы» изобразилось неподдельное удивление. Что я мог ответить?
То, смог сказать по-английски — Потому что не спал всю ночь.
— Почему?! — Казалось, что удивлению его не было предела.
— Потому что это место не приспособлено для сна. Это не отель и не пляж. — Я характерно постучал рукой по бетонному полу.
— Почему? Ведь другие люди спят без проблем?!
— А ты пойди сам туда, переночуй, проверь!
— Нет уж. Я и так знаю. — Заверил меня своей улыбкой. —
Стали водить по разным кабинетам, показывали разным чиновникам. Два офицера, за время многочисленных «посиделок» в коридорах и приемных, стали мне уже «как родными».
На смеси английского и жестов мы рассказали друг другу и о работе, и о семье, и об Африке.
Только «горилла»-начальник оставался все так же груб и суров. В каждом кабинете он громко обвинял меня в непонятных мне преступлениях, при этом потрясал то моим паспортом, то «путевой грамотой». Из ящика своего стола он достал фотоаппарат-мыльницу и деньги. Одного офицера послал купить фотопленку и батарейку, другому велел пойти в город и ксерокопировать мой паспорт, документ о маршруте, и даже сделал ксерокс с ксерокопии карты автомобильных дорог Танзании. С ксерокопиями мы вчетвером пошли на прием начальника полиции всего региона. Это оказалась женщина. В ее присутствии «мои» офицеры стояли только по стойке смирно, я пытался им подражать. Однако «горилле» было дозволено сесть за краешек стола и доложить суть дела.
Начальница прочла «путевую грамоту» сама, задала несколько стандартных вопросов об экспедиции. Я на все отвечал «йес». Выходя от «губернаторши», понял по выражению лица «гориллы», что засадить меня в тюрьму не получается. Он отвел нас в свой кабинет, офицеры сели за стол (целый день со мной без обеда ходят!) и стали зевать. «Горилла» взял несколько чистых бланков и стал исписывать их мелкими английскими буквами, задавая самые идиотские вопросы типа: «Какого числа ты въехал в Турцию? Как долго собираешься быть в Танзании?
Почему ты не пошел в отель или кемпинг? Зачем тебе здесь русские деньги?» Допрос периодически прерывали разные входящие в кабинет офицеры и секретарша, приносившая бумажки на подпись. От голода и жары кружилась голова, «моим» офицерам тоже было не сладко. Наконец, мне подвинули исписанные листы бумаги и сказали:
— Подписывай.
— Не могу. Я из России и не буду подписывать, потому что не обязан знать английского языка, а здесь все только на английском. Дайте мне переводчика, а еще лучше — дайте позвонить моему консулу.
— Английский язык — язык международного общения. Мы не можем вести дело на другом языке.
— Да, но как иностранец, я имею право на переводчика.
— Глупости, подписывай поскорей и я тебя отпущу.
— Как я могу подписывать то, чего не понимаю?!
— Все записано с твоих слов. Подпишись здесь и здесь.
— Тогда я напишу по-русски «не понимаю» и только потом подпишусь.
— Нет! Только подпись или отправишься обратно в камеру. У меня сегодня уже нет времени заново все переписывать.
— А кто вообще заставлял вас, меня арестовывать?! Отпустили бы без всяких бумажекпротоколов и дел меньше…
— Подписываешь или нет?!
— ОК. Только чтобы быстрее добраться до моего консульства.
Опять с теми же офицерами вышли на лестницу. Шагая вниз по ступенькам я услышал в затылок:
— Mr. Gregory! You or free! (Господин
Григорий! Вы свободны!) —!? Неужели? Тогда верните мне мой паспорт!— Сначала мы должны пойти обратно в полицейский участок, чтобы уладить все формальности.
На этот раз нас снова ждала машина. Увидев, что меня снова привезли в участок, заключенные замахали руками через прутья оконных решеток.
Полицейские вернули деньги и паспорт под роспись, просили проверить, не пропало ли что-либо из вещей по списку. Спрятав паспорт, я тут же решил прервать голодовку, достал из рюкзака пакет орехов и стал угощать «родных» офицеров и охранников. В тот момент, когда офицер прокатывал мой большой палец по «гостевой книге» и у меня был полный рот орехов, на улице раздался вой сирены, у входа остановилась полицейская машина. Из нее в помещение ворвался возбужденный начальник. Подлетев ко мне, он ударом руки сорвал с меня шляпу, отпихнул к стенке и отпрыгнул сам на метр. Все кто был в полицейском участке, прервали жевание арахиса и удивленно смотрели из-за спины «гориллы», что же сейчас будет?
Начальник достал из кармана …фотоаппарат-мыльницу и щелкнул меня в профиль и в фас с набитым орехами ртом. Когда я попытался проделать ответный жест своим фотоаппаратом, он закричал что в полицейском участке фотографировать строжайше запрещено. Двинув меня на прощанье кулаком в грудь, на глазах у всех заявил «Ю — гуд бой!» и выскочил на улицу в ожидавшую его машину.
Больше испытывать судьбу не хотелось — вдруг он опять вернется? Надо уносить ноги из этого города! Взвалив рюкзак, пожал всем руки и вышел на улицу.
Взрыв ликования раздался из камер, когда арестанты увидели меня с рюкзаком, без конвоя, с пакетом арахиса в руках. Я быстро подбежал к окну и протянул сквозь решетку весь пакет.
То-то у них будет праздник!
Пока шел по длинной улице от полицейского участка, несколько раз останавливался, пил воду, поправлял рюкзак. Всякий раз, оглядываясь, видел одну и ту же картину: На крыльце ГОВД столпились все сотрудники и машут мне руками, только что цветов в руках не хватает. А рядом, сквозь прутья решетки машут мне руками арестанты. А я улыбался столь единодушному счастью и тех и других.
В 23 часа, этого же дня, микроавтобус подвез меня прямо к воротам РКЦ.
Утром, отмытый и выстиранный, приехал к нашему консулу рассказать о произошедшем.
Но господин Амелин на этот раз ко мне даже не вышел, ограничившись только разговором по телефону с КПП:
— … Ну, так и чем все кончилось?
— Отпустили, я же приехал к Вам!?
— Деньги и паспорт вернули?
— Да. Все в полной сохранности…
— Ну и радуйся что все хорошо!
— Вы считаете, что это «хорошо» — спать в темном карцере на бетонном полу?!
— Ну, так ты же знал, куда ехал. Это же Африка! Могло быть и хуже…
— Но они даже не дали мне позвонить Вам!
— Ничего-ничего! Все хорошо, что хорошо кончается. Счастливого пути! …да, если еще кого из ваших арестуют, — звоните. М… м…Попробую что-нибудь сделать…
Глава 33-я
Отказ из Москвы. — Встреча с русским журналистом и ее последствия.