Автостопом по Галактике. Опять в путь (сборник)
Шрифт:
– Ну?
Она взглянула на него почти вызывающе.
– Ну, что у меня со ступнями? – спросила она.
Артур все еще не понимал. Он сел на пол, потом встал на четвереньки и поглядел на ее ступни, так сказать, в их естественной среде обитания. И только внимательно присмотревшись, заметил нечто странное. Опершись лбом об пол, он вытаращил глаза. Повисла долгая пауза. Потом Артур тяжело сел.
– Да, – сказал он, – я вижу, почему твои ступни не в норме. Они не касаются земли.
– И что… и что ты думаешь?…
Артур быстро поднял взгляд на Фенчерч и увидел, что ее глаза
– Что… – запинаясь, произнесла она. – Ты?…
Она тряхнула головой, и ее волосы упали на глаза, налитые безутешными слезами страха.
Артур мгновенно поднялся на ноги, обнял Фенчерч и поцеловал.
– Наверно, ты вполне можешь сделать, как я, – сказал он и вышел через верхнюю, парадную дверь.
Игла проигрывателя добралась до лучшего места всей пластинки.
Глава 23
Битва при Ксаксисе разгорелась вовсю. Огромный серебристый ксаксисианский звездолет, напрягая последние силы, сокрушил и обратил в прах сотни свирепых жестоковооруженных миноносцев с Зирзлы.
Досталось и местной луне – сверкающие силовые пушки, способные разорвать своими выстрелами саму материю, буквально растерзали ее на части.
Оставшиеся корабли Зирзлы, несмотря на свое жестокое вооружение, были беззащитны перед разрушительной мощью ксаксисианского корабля и теперь искали убежища за стаей осколков, которая только что была луной, как вдруг ксаксисианский корабль прекратил погоню, объявил, что желает передохнуть, и покинул поле боя.
Все присутствующие на миг остолбенели от нового, неимоверного ужаса, а корабль тем временем был таков.
Имея в своем распоряжении громадную энергию, корабль стремительно, без малейших усилий, а главное, тихо и интеллигентно мчался по бесконечным трассам нашего иррационального, где вогнутого, где выпуклого, пространства.
Форд Префект спал среди полотенец в своей грязной, зловонной, переделанной из ремонтного шлюза каюте и грезил о любимых краях. В одном из снов ему привиделся Нью-Йорк.
В этом сне он гулял поздно вечером по Ист-Сайду, вдоль реки, которую наконец-то загадили до такой степени, что в ней теперь самопроизвольно зарождались новые формы жизни. Не успев зародиться, они высовывались из воды и поднимали шум, требуя социального обеспечения и избирательных прав.
Одно из этих существ, как раз проплывавшее мимо, помахало Форду. Форд помахал в ответ.
Существо выбросилось на сушу и взобралось вверх по берегу.
– Привет, – сказало оно, – меня только что создали. Я полный неофит во Вселенной. Не поможете ли каким-нибудь советом?
– Фу-ты ну-ты! – в легком замешательстве проговорил Форд. – Думаю, я смогу указать вам местоположение кой-каких баров.
– А как насчет любви и счастья? Я ощущаю глубокую потребность во всем этом, – сказало существо, размахивая щупальцами. – Есть какие-нибудь идеи?
– Эти потребности вы можете удовлетворить на Седьмой авеню, – проговорил Форд.
– Я нутром чувствую, что мне нужно быть красивым, – не унималось существо. – Я красивый?
– Похоже, у вас что на уме, то и на языке.
– Что толку ходить вокруг да около? Я
красивый?Теперь существо, булькая и распузыриваясь, растеклось кругом. Чем вызвало интерес стоящего неподалеку пьяницы.
– Вы моей точкой зрения интересуетесь? – уточнил Форд. – Тогда нет. Но послушайте, – немного погодя прибавил он, – большинство людей вполне обходятся своей внешностью. Там у вас найдутся другие вроде вас?
– Спроси, чё полегче, браток, – сказало существо, – как я уже отметил, я только что появился на свет. Я совершенно не знаком с жизнью. Какая она?
Наконец-то речь зашла о предмете, который Форд считал просто-таки своей специальностью.
– Жизнь, – сказал он, – это грейпфрут.
– Э-э, как это?
– Ну, снаружи оранжево-желтая и с пупырышками, а внутри влажная и скользкая. Внутри также есть косточки. Да, есть люди, которые съедают его половину на завтрак.
– Могу я поговорить с кем-нибудь еще?
– Думаю, да, – ответил Форд. – Поговорите с полицейским.
Уткнувшись в подушку, Форд Префект заворочался и повернулся на другой бок. Это был не самый любимый его сон, поскольку в нем не присутствовала Эксцентрика Гамбитус, троегрудая путана с Эротикона-6, которая была главной героиней многих снов Форда. Но какой-никакой, а все-таки это был сон. Ему все-таки удалось заснуть.
Глава 24
К счастью, в переулке дул сильный ветер; к счастью, потому что Артур давненько не практиковался в полетах. По крайней мере сознательно. Хотя, как известно, сознательно не очень-то полетаешь.
Потеряв равновесие, Артур вошел было в пике, чуть не сломал челюсть о ступеньку у двери и закувыркался в воздухе, настолько изумленный собственной глупостью, что совсем позабыл о перспективе падения на землю, а потому и не упал.
«Здорово, – думал Артур. – Если только получится».
Земля угрожающе зависла у него над головой.
Он старался не думать о земле: какая она удивительно громадная, и как ему будет больно, если она перестанет висеть на месте и вдруг свалится ему на голову. Вместо этого он заставил себя подумать о чем-нибудь приятном, например о лемурах, и это было правильно, потому что в ту минуту он напрочь запамятовал, кто такие лемуры: то ли животные, которые огромными, величественными стадами несутся по прериям, или как их там зовут, а может, те, кто несется по прериям, называются тризоны, поэтому, чтобы думать о лемурах как о чем-то приятном, надо было проникнуться старомодным благожелательным отношением ко всему на свете. И все это занимало ум Артура, в то время как его тело пыталось приспособиться к отсутствию опоры.
По переулку пролетела обертка от шоколадки «Марс».
После недолгих сомнений и нерешительности она в конце концов позволила, чтобы ветер загнал ее в промежуток между Артуром и землей, где она и зависла.
– Артур…
Земля все еще угрожающе висела у Артура над головой, и он подумал, что, наверное, пришло время это исправить, скажем, попятиться от нее, что он и сделал. Медленно. Очень, очень медленно.
Медленно, очень-очень медленно пятясь от земли, Артур зажмурил глаза – осторожно, чтобы ничего себе не вывихнуть.