Айдол-ян - 3

— Я в госпитале! — возмущается ЧжуВон и напоминает. — У меня рёбра!

Мд-а, я это как-то подзабыл, что он «болеет». И что? Мне самому мчаться к нему? С моей головой сейчас это будет весьма проблематично… Может, не стоит заморачиваться «секретностью» и обсудить всё по телефону? Пфф… А если кто — подслушает? Корея — высокоразвитая в технологическом плане страна и следят тут за гражданами наверняка не меньше, чем в Америке. Подставлю дядю и его семью, плюс семью ЧжуВона и его самого. Нет, не стоит этого делать. Тогда как? Пфф…

Задумываюсь, как разрешить ситуацию.

Уж больно момент кажется хорошим. Из тех, которые не стоит выпускать из рук. Клиент сам проявил активность, сам «выбежал из леса», чё б его не подстрелить, как говорится? Вот только, как? А если зайти с другой стороны? Что бы сказала девушка парню в такой ситуации? О! Я знаю, чтобы она сказала! Слава богу — наученный.

— У всех — рёбра. — отвечаю я ЧжуВону. — У некоторых ещё и голова. Что, из твоего госпиталя уйти, что ли нельзя? Это же не через забор воинской части лезть в самоволку. Ты же парень, сам сказал. Приезжай, я тебя жду. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — удивляется ЧжуВон.

— Да, ЧжуВон-оппа, мне нужна твоя помощь. — повторяю я. — Срочно.

Пфф… — выдыхает на той стороне трубки ЧжуВон.

Если на него ещё «надавить», он — «лопнет»? Или, наоборот, проявит активность?

— Что, нельзя до утра дотерпеть? — с сомнением в голосе интересуется ЧжуВон, которому, как я понимаю, совсем не охота куда-то нестись. — Ведь моё отсутствие могут обнаружить?

— Прихватишь по дороге букет цветов. — легко решая проблему объясняю я. — Будет очень романтично. Жених со сломанными рёбрами поехал узнать о здоровье невесты. Нормальная ситуация. Все командиры умилятся и много тебе не дадут. Зато, когда отсидишь и выйдешь на свободу, получишь титул самого романтического солдата Кореи. Девушки будут таять при одном лишь твоём виде.

ЧжуВон некоторое время озадаченно молчит.

— Врёшь, как дышишь! — возмущается он.

— Это нужно и для твоей семьи. — привожу я ещё один аргумент. — Ты ведь не забыл, что ты — «жених»?

Чжувонище снова думает.

— Идиотизм какой-то. — подумав, произносит он, давая оценку ситуации и спрашивает. — А что с песней для хальмони?

Вот торгаш! Тут девушка в беде, понимаешь, а он себе «каце» выторговывает, мелкий «кю»!

— Считай, что она уже есть. — успокаиваю его я. — Хит Кореи на все времена. Первые места в хит-парадах гарантированы!

— Я смогу занять первое место на «Melon»? — с сильным сомнением в голосе уточняет, правильно ли он понял, ЧжуВон.

— А ты что, сам что ли собрался исполнять? — изумляюсь я.

— У меня красивый голос. — ничуть не смущаясь объясняет ЧжуВон. — Все признают, что я очень хорошо пою в караоке. Я почти всегда получаю максимум очков!

О господи!

— Не, — говорю я. — эту песню я тебе не отдам, ЧжуВон-оппа. Это действительно хит навсегда. Если хочешь, я могу сделать для тебя что-то другое. Приезжай, всё обсудим.

— Ну ладно, — помолчав, со вздохом соглашается ЧжуВон. — Сейчас приеду.

— Жду! — говорю я и быстренько «отбиваюсь», пока он не передумал.

Держа в руке телефон, прокручиваю в голове разговор. Вроде, всё нормально. Единственно, может действительно есть резон обеспечить этому «романтику» — алиби? Чтобы ему и вправду не «впаяли по полной»? Не знаю, насколько самоволка из госпиталя — страшна и наказуема, но, когда хоть что-то под зад подстелено, всегда лучше, чем голый асфальт.

Приняв решение, звоню СунОк, благо телефон всё ещё у меня в руке. Ещё раз её поприветствовав и успокоив, что я звоню не потому, что у меня вдруг мозги из ушей потекли, а по другому поводу, перехожу к сути проблемы.

— Онни. — говорю я. — Сейчас ко мне в больницу приедет ЧжуВон. С цветами. Сделай анонимный звонок в СМИ, или же напиши им на почту, что это вот сейчас прямо будет происходить. Пусть они вышлют своих папарацци к моей больнице.

СунОк ожидаемо «вырубает» секунд на пять.

— ЮнМи, что происходит?! — «врубившись по новой» восклицает она.

— Мне нужны папарацци. — говорю я. — Пусть они снимут ЧжуВона. Он идёт в самоволку, сбежав из госпиталя. Если они его заснимут с букетом, то это будет «романтик стори» и ему его начальство за побег много не даст. Понимаешь теперь?

СунОк потребовалось ещё секунд пять, чтобы «понять».

— Так у него же рёбра сломаны?! — восклицает она.

— А у меня — сотрясение мозга. — напоминаю я. — Мне вообще ходить запретили.

— Ему же больно будет?! — не обращая внимания на мои слова продолжает онни «буробить» своё. — Тебе его не жалко?

— Кто бы меня пожалел. — недовольно бурчу я. — Онни, я буду с ним разговаривать о дяде. Сегодня днём не получилось, ты же знаешь. Вот, буду говорить сейчас, вечером. Время не ждёт.

— А-аа! — с пониманием произносит онни, типа — «так вот в чём дело!».

— Можно было сделать всё официально, но, я даже не представляю, когда это получится. — объясняю я, почему нужна именно «самоволка». — А это опять упущенное время. Поэтому, всё делается срочно. Я попросила ЧжуВона приехать, поговорить, он согласился, но ему нужно прикрытие. Звони, или пиши в разные СМИ, возбуждай их шансом напечатать завтра скандал и ростом рейтинга. Я не могу это сделать сама, так как голова не соображает, и я наверняка «спалюсь», а это будет выглядеть для всех весьма странно.

— ЧжуВон ради тебя решил нарушить закон? — удивлённо произносит СунОк, совсем не то, что я ожидаю от неё услышать.

Блин, ну что вот у девчонок на уме?! Им про дело говоришь, а они всё на «чуйства» переводят!

(некоторое времени спустя. Дом мамы ЮнМи)

— Мама, мама! — кричит СунОк торопливо сбегая по лестнице с зажатым в руке телефоном.

— Да, дочка? — удивлённо отзывается та, с ножом в руках выглядывая из дверей кухни.

— Я поехала в больницу, к ЮнМи!

— Зачем? Что-то случилось? — встревоженно спрашивает мама.

— ЧжуВон со сломанными рёбрами сбежал из госпиталя! Он едет с цветами к моей тонсен! Я вызвала ей папарацци со всех скандальных медиа-агентств! Я должна это видеть!

СунОк вихрем проносится мимо мамы в сторону выхода из дома. Мама, впавшая в обалдение от таких новостей и загрузившая их в свою память целиком, начинает разбирать их «по кусочкам», отдельно осмысливая каждый. Закончив с этим занятием, она задумывается над их взаимосвязью. Её смущают папарацци.