Айлсфордский череп

— А нечто подобное существует? Какой-нибудь другой экземпляр черепа-светильника или как их там называют?

— Да, конечно. Подобные вещицы привлекают коллекционеров вот уже сотни лет. Их перекупают за чудовищные суммы, насколько я слышал. Из черепа герцога Монмутского, например, изготовлен такой светильник. Вы наверняка знаете, что после обезглавливания голову ему пришили обратно, чтобы труп позировал для портрета Бенсона. Потом ее опять отделили и отправили во Францию, где один прославленный алхимик за огромную плату и изготовил из нее светильник. И заплатил ему якобы член королевской семьи — возможно, граф Донкастерский, хотя это всего лишь слухи. А вот факты свидетельствуют о том, что особую слабость к подобным вещицам питают французы. Насколько мне известно, череп Марии-Антуанетты хранится в частной библиотеке в Париже.

— И каким целям они служат? Просто декоративным?

— В некотором роде, — кивнул Мертон. — По сути, они представляют собой проекторы образа личности, которой некогда принадлежал череп. Этот-то образ и является декоративным, если вы понимаете, о чем я.

— Образы вроде тех, что проецируются так называемыми волшебными зеркалами?

— Гораздо интереснее. Говорят, образы из черепов способны двигаться, и потому ими часто интересуются медиумы и демонологи. Впрочем, вещицы эти не по моей части, мне они попросту не по карману, даже самые дешевые. И если они в самом деле проецируют хотя бы скверное подобие привидений, место им в каком-нибудь надежном хранилище пли в запаснике хорошего музея.

Сент-Ив кивнул.

— И последний вопрос, с вашего позволения. Представляет ли для изготовителя подобных светильников череп ребенка ценность большую, нежели взрослого?

— Вы имеете в виду своего сына? — спросил Мертон.

— Именно.

Антиквар задумчиво покачал головой.

— Детство — это пора глубоких и меняющихся переживаний, великих чудес, когда душа светла и незамутненна. Одним словом, да, череп ребенка ценнее, хотя голова, отнятая у любого человека заживо, равным образом исполнена энергии. Насколько я понимаю, все дело в уровне этой энергии.

— Например, как у казненного на гильотине? — уточнил Хасбро.

— Верно, — кивнул Мертон. — Но учтите, даже опытнейший изготовитель успеха добивается нечасто. Ставки же велики, и потому существует множество криворуких халтурщиков, надеющихся однажды преуспеть. Оборот потенциально пригодных человеческих черепов велик, средства затрачиваются неимоверные, однако результаты большей частью никчемные.

— Спасибо вам за консультацию. И жаль, что пришлось начать с угроз. Надеюсь, впрочем, вы поймете мое отчаяние.

— Ну конечно. Кстати, ответы на кое-какие свои вопросы вы могли бы получить и у нашего доброго друга Уильяма Кибла.

Сент-Ив не смог скрыть удивления.

— Навряд ли Кибла может что-либо связывать с теми, кто коллекционирует или изготавливает подобные вещи!

— Ах, конечно же нет, профессор. У меня и в мыслях не было очернять репутацию сего достойного мужа. Однако ему удалось миниатюризовать так называемую лампу Румкорфа [32] . Вам ведь известно, что это такое, не так ли? Говорят, компактный вариант Кибла — одно из чудес нашей эпохи, хотя сам я устройства пока не видел. Оно вроде как помещается на ладони, но при этом способно испускать очень яркий свет.

32

Генрих Даниэль Румкорф (1803–1877) — немецкий механик и изобретатель, лампа Румкорфа — прообраз электрической лампочки.

— Следовательно, его можно разместить во внутричерепной полости одной из этих мерзких поделок?

— Именно. Имеются основания полагать, будто заказ поступил от некоего высокопоставленного лица. Никаких имен, сами понимаете. И о возможном использовании своей миниатюризованной лампы Кибл, скорее всего, не догадывается. Он так далек от житейской суеты, профессор.

Вдруг Хасбро поднялся со стула и кивнул на улицу. Лэнгдон глянул в окно, однако ничего примечательного, кроме деловито снующих по вечерней Лоуэр-Темз-стрит пешеходов и проезжающих экипажей, не заметил. Слуга меж тем молча выскользнул из небольшого освещенного пятачка передней и под озадаченными взглядами Мертона и Сент-Ива, укрывшись в тени огромного антикварного шкафа, прильнул к стеклу. Через пару секунд он вернулся на свое место и объявил:

— Наш старый знакомый. Джордж, сэр.

— Ты уверен? — удивился Сент-Ив. — В последний раз, когда мы его видели, он летел со своей лошади в кусты.

— И он даже не прячется.

— Что ж, в упорстве и храбрости нашему Джорджу не откажешь. Он один?

— Похоже, да, сэр. Хотя в храбрости я бы все-таки ему отказал.

— Ты хочешь сказать, он следит за нами, но нападать не собирается?

— Именно. И очевидно, он шпионит уже давно, с самой Дороги пилигримов.

Мертон с прищуром уставился на гостей.

— Вам что-то угрожает? Не хочу торопить вас, но я уже опаздываю. Ох, и вправду опаздываю! Миссис Мертон просто шкуру с меня сдерет. Сожалею о подобной негостеприимности, но…

— Все в порядке, — успокоил его Сент-Ив. — Нам тоже пора.

— Я выберусь через черный ход и перелезу через стену, — заявил Хасбро. — Быть может, получится схватить этого субъекта за шкирку и обстоятельно с ним потолковать.

Сент-Ив кивнул:

— Я выйду через парадный вход через две минуты. Однако мы не должны позволить Джорджу снова нас одурачить. Если не получится поймать его, пускай убирается восвояси, а мы займемся своими делами. Так или иначе, не сомневаюсь, скоро мы все равно его встретим.

Он проводил взглядом Хасбро, скрывшегося в задней части магазина, и принялся отсчитывать про себя секунды, как научился еще в школе: «Раз бегемот, два бегемот, три бегемот…»

Мертон поднялся со стула и, перегнувшись через его спинку, взял несколько табличек, из которых отобрал одну, с надписью «В отпуске».

— Желаю вам, профессор, величайшей удачи в поисках сына. И простите великодушно, что осмеливаюсь напомнить о вашем обещании касательно украденных у меня денег. Нисколько не сомневаюсь, что меня обвели вокруг пальца. Боюсь вот только, я снова сую голову в петлю. Вам ведь известен адрес моего второго заведения?

— Если только за последние два года вы его не сменили, — отозвался Сент-Ив, принимаясь по второму разу отсчитывать шестьдесят бегемотов.

— Нет, сэр, не сменил. С нетерпением буду ожидать результатов вашего предприятия. Мне доставило бы величайшее удовольствие узнать, что с Нарбондо покончено.

— Тут мы с вами единомышленники, — отозвался Сент-Ив, пожимая Мертону руку, и с двадцатью бегемотами в запасе направился к выходу, настраивая себя на погоню. Возможно, появление одного только Лэнгдона озадачит головореза, чем, несомненно, стоит воспользоваться.

Едва Сент-Ив оказался за дверью, как сзади послышался скрежет запираемого замка, затем о стекло брякнула табличка «В отпуске». Джордж обнаружился в тени дверного проема соседнего дома — стоял в довольно небрежной позе, отчасти скрытый туманом. Тут из переулка вынырнул Хасбро, и Сент-Ив вместе со слугой рванули к головорезу, по пути увернувшись от экипажа и едва не сбив с ног подметальщика перекрестков, оказывающего услуги по уборке конского навоза желающим перейти улицу. Промедление в планах у Джорджа, однако, не значилось, и он помчался вдоль реки на восток, в направлении пристани «Старый лебедь», а затем, свернув в щель между домами, скрылся. Сент-Ив и Хасбро, лавируя меж пешеходами, бок о бок добежали до начала прохода и успели заметить, как тень преследуемого метнулась куда-то в сторону. Осторожно, прислушиваясь к звуку собственных шагов по мостовой, они двинулись между зданиями, пока не оказались возле совсем узкой щели, напоминавшей вход в лабиринт.