Айрин, Эйнри и остальные. Книга 1

Наверное, Эйн тоже понял это, потому что, когда отстранился, в его зеленых дъявольски-прекрасных глазах было что-то такое… Отчего у самой Кэйт глаза предательски наполнились влагой. Может, от всего пережитого, что обошлось…

А может, оттого, что понимала — в губы она его целовать после признания в нелюбви не станет, чтобы не нарушить то, что у них есть сейчас — наконец-то та ниша, которая им дает это ощущение душевного комфорта и гармонии. То, что только их, общее, независимое ни от Айрин, ни от кого-то из ее мальчиков — странное партнерство…

— Береги себя, родная…

— Люблю тебя…

И это было правдой и не требовало в ответ лживой фразы про любовь.

"Родная" — это уже было признанием, что в его сердце есть местечко для нее, пусть и не в эротическом смысле. Она отвоевала это место и уж точно не будет требовать больше, чем он может предложить. Если любишь, надо чтобы любимый был счастлив… Дурацкие все же фильмы этих инопланетников, но так много нового объясняют в том, что раньше просто не складывалось в ее мироощущении. Словно теперь она нашла для себя какую-то новую философию, которую дано постичь немногим… Вот, Айрин, кажется, постигла, и она сумеет… со временем…

Однако, если Эйнри сейчас было кому пожалеть-поддержать, ее собственные мужчины нуждались в этом не меньше, а даже больше.

Первый этап приведения Шайна в норму Кэйт попыталась осуществить еще в аэрошке, но процесс прошел со скрипом.

Рэй, которого она тоже заставила сесть рядом, прижался к ее бедру, но был, кажется, слегка озадачен тем, что госпожа озаботилась его состоянием. Похоже, на парня произошедшее на вечеринке вовсе не произвело такого же удручающего впечатления, как на Шайна. А вот его все еще не отпускало…

Дома Рыжик, видимо, поджидавший их возвращения и бросившийся навстречу, едва они вышли из аэротакси, переменился в лице, едва взглянул на своего Верхнего.

— Рэй, ты в порядке? — в пятый раз уточнила Кэйт, прежде чем отправить парня вместе с Нэйем, которому было поручено позаботиться об устранении следов любви, оставленных на спине ее мальчика когтями этой сучки Вейтийланы. И Рэйни уже почти сиял. Неужели его больше радовало не то, что он уже дома, а то, что госпожа уделяет ему столько внимания?

А вот Шайна она забрала к себе, снова проигнорировав бросившегося в ноги Айка, подкарауливающего ее возле комнаты. Девушку раздирали противоречивые эмоции. Хотелось тут же поднять его с колен и обнять, утешить, простить…

Но Эйнри… Перекошенное от боли лицо, сжатые кулаки и низкий стон… Нет! Пока Айкейнури полностью не раскается, не прочувствует на своей шкуре, как ему везло раньше, когда она, прощая любимчику слишком многое, баловала его… Никаких поблажек! А если не научится себя вести, как подобает, не сможет прогибаться под существующую систему, подставляя других…

Что? Не простит? Продаст? Подарит?

Кэйтайриона чуть не расплакалась… Айк был слишком дорог. Ведь он и нравился ей потому, что не умел скрывать свои порывы…

Ладно, с Айкейнури — потом, главное, привести в чувство Шайнэ…

* * *

Захлопнув дверь перед оставшимся в коридоре Айком, отгородившись еще от одной своей сердечной проблемы, Кэйт подошла к мужчине, пытавшемуся выдавить из себя привычную улыбку, но смотреть на его потуги было страшно.

Шайнэйлиер, которого она всю дорогу держала за руку, то впопад, то не впопад бормотал, что все нормально и не стоит беспокоиться. Но девушка просто физически чувствовала, что парень напряжен, как натянутая струна, и если бы не эта, из последних сил удерживаемая, оболочка, отгородившая его от всего, в том числе и от своей госпожи, и его уверения вслух, но, кажется, больше для самого себя, его бы просто уже трясло.

По-хорошему, сейчас следовало бы вызвать лекаря и вколоть ему дозу успокоительного. Но это сейчас, а дальше? Вечеринка — не последняя, и в этот раз ничего такого и не успело произойти. Значит, в следующий раз Шайнэйлиера просто не брать с собой в эскорт? Но с ним было надежно и привычно, он сам сначала излучал уверенность и оптимизм и внушал одним своим видом, этой ободряющей улыбкой и так много значащими прикосновениями, что все будет хорошо… И верить в это ей жизненно необходимо.

Вариантов всего два — или оставить его с этой проблемой, просто дав выспаться и убедив назавтра, что все ему приснилось, или ломать по живому, заменяя его страхи на более привычные впечатления.

Кэйт ужасно боялась, что не сотрет предыдущий негатив, а добавит в него только недостающую толику, чтобы утопить его совсем в эмоциях кошмарного прошлого. Мама, видимо, очень небрежно играла в свои игрушки, раз не позаботилась о том, чтобы получившего моральную (а скорее всего и физическую) травму парня привести в чувство. Физическая со временем прошла, а вот другая прочно засела где-то в умных мозгах и убираться из подсознания Шайна не желала.

А что, если теперь уже ничего не поможет? А что, если она, ломая, причинит еще больший вред? И Шайн и от нее начнет шарахаться так же, как от своих предыдущих кошмаров. Потерять этого мужчину так быстро, едва успев привыкнуть к нему, прикипеть все душой, Кэйтайриона была просто не готова…

И все же, если она не рискнет, все равно придется его терять, иначе в свет выводить будет нельзя, а оставить его в качества комнатной игрушки, чтобы он так же поджидал ее, как сейчас Айк, живя моментами от встречи до встречи — не это ли более жестоко???

— Шайнэ, поговори со мной, — попросила Кэйт, усаживаясь на кровать и жестом повелевая рабу опуститься на колени. Вот так смотреть сверху вниз было намного удобнее… но это перед ней был пока еще не ее Шайнэ…

Девушка обняла напряженную шею парня:

— Обними меня.

Послушно выполненная команда, ничего сверх поставленной задачи.

Ладно…

Поймать взгляд, медленно придвинуться ближе… не расстраиваться, что зрачки не расширяются от предвкушения, что из глаз не уходит настороженность…

Прижаться губами к губам, не вторгаясь, ничего не требуя, просто предлагая… Не хочешь? Или все еще не можешь поверить?

— Все будет хорошо, доверься мне, Шайн…

Ресницы дрогнули, опустил глаза….

Так, все сначала…

Взять лицо в ладони, большими пальцами слегка погладить скулы, ероша мягкие волоски щетинки… поймать настороженный взгляд, не отпускать…

Снова прижаться щекой к щеке, медленно скользя по коже, не обращая внимания, что остается безучастным, не морщась, что щетинка, оказывается, может и колоться…

Запустить пальцы в волосы, массируя затылок, превращая прическу в воронье гнездо — плевать, нас никто не видит…

— Шайнэ…

Тихо, шепотом, не нарушая возникшей тишины, в которой слышно только, как гулко бьются сердца. У него — как будто он все еще куда-то (или от кого-то) бежит, а у самой — от страха, получится ли вытащить его, вернуть себе прежнего?