Айрин

— Пойдем, нам пора.

Но пальцы Пенеолы продолжали тянуться вперед.

— Что ты делаешь? — зашипел Райвен, понимая, что ему все тяжелее и тяжелее удерживать ее.

Пенеола резко вывернулась и оттолкнула зрячего от себя, хватая чужую вещь в руки и внимательно разглядывая ее. Женщина, что сидела рядом, подняла на Пенеолу свои глаза, с надеждой глядя на чужеземку в белом платке.

— Он уже ушел, а ты по-прежнему цепляешься за то, чего нет. У тебя еще трое детей, которые нуждаются в твоей любви. Подари, лучше, эту вещь младшей из них, той, что живет на окраине вашего поселения.

Пенеола протянула заколку женщине и та выставила руку, чтобы забрать ее. Райвен, в оцепенении, наблюдал за Айрин. Почему именно эта женщина и эта безделушка так привлекла ее внимание? Здесь, вокруг, тысячи вещей, гораздо более ценных и красивых, чем эта. К тому же, Айрин не поленилась и прочла эту женщину, умудрившись, при этом, и наставление дать.

Пальцы Пенеолы коснулись незнакомки, и вдруг Пенеола убрала руку, не позволив женщине забрать свой подарок обратно. Ужас с глазах молодой Посланницы невозможно было скрыть. Она начала оглядываться по сторонам, будто бы потерялась и не знала больше, куда ей идти.

Толпа живых мертвецов раскинулась перед ногами Пенеолы. Их сгоревшая кожа хлопьями свисала с рук и касалась черной, обугленной земли. А вокруг ничего не осталось… Даже забора…

— Пенеола, очнись! — кричал Райвен, тряся Айрин за плечи.

Глаза ее наполнились кровью, и багровые подтеки стали распространятся на белую ткань ее платка.

— Ничто не имеет смысла. Они все уже мертвы и навсегда останутся в пустыне на клочке оплавленной земли, — произнесла Пенеола на сайкаирянском.

— Ты в своем уме? — тихо задал свой вопрос Райвен, который прекрасно знал сайкаирянский язык.

— На, посмотри!

Рука Айрин схватила его плечо, и тогда Райвен понял, о чем она говорила. Глядя на всех этих людей ее глазами, он не мог поверить в то, что подобное вообще возможно. Это плод ее помутненного рассудка или кто-то действительно наградил ее даром видеть то, что еще не произошло?

— Нам пора идти, — прошептал Райвен, за руку уводя ее оттуда.

Переступая через обугленные ноги, ступая по черной земле, местами блестящей и скользкой, он уводил ее прочь от того места и ее видения. Пенеола же провожала глазами женщину, заколка которой так и осталась сжатой в ее руке. Мать Отты плакала, пригибаясь к земле. Вот, почему Отта не заходила к ней в шатер все это время. Ее брат вместе с остальными воинами, которых направили на помощь соседям, не вернулся. Из них никто не вернулся домой.

— Юга, Айри, что ты творишь… — шептал себе под нос Райвен, желая перестать видеть то же, что и она, но по-прежнему смотрящий ее глазами на все вокруг.

Когда он затащил ее в шатер, первое, что сделал, это выдрал злосчастную заколку из рук, отбросив ее в сторону.

— Зачем ты это сделала?! Я же просил тебя просто идти и молчать! Ты понимаешь, чем могло все это закончиться, произнеси ты свои слова на югуанском, которые многие из них знают? Что бы мы тогда делали?

— Что в ящике? — тихо прошептала Пенеола, глядя на Райвена.

— Ты о чем?

— Ты знаешь, о чем я. Что ты прячешь в ящике под вещами? Отвечай! Немедленно!

Райвен отступил от нее на шаг, понимая, что таких простых совпадений быть не может. Параллели очевидны, и именно она узрела их и вникла в саму суть.

— Почему ты подошла именно к той женщине? Потому что она — мать Отты? Ты хотела, чтобы она подарила эту заколку Отте? Да? Для этого?

У Пенеолы не было ответа на его вопрос. Она не знала, кто та женщина до тех пор, пока не взяла ее подарок в руки. Она прочла ее и сказала то, что сказал бы любой на ее месте, общавшийся с несчастным ребенком, отвергнутым общиной и своей семьей. И Райвен это понял. Осознал, что ответа на его вопрос не существует.

— Ты скажешь, что в ящике, или я должна посмотреть сама?

— Смотри… Если сможешь, конечно…

Пенеола отвела взгляд в сторону, снимая с себя платок и вытирая кровь со своего лица. Ее тяжелые влажные локоны рассыпались по плечам. И в этих прядях Райвен отчетливо узрел выбеленные, с голубым отливом, волосы.

Он подошел к ней и взял их в руку, перетирая между пальцами неестественно белесые пряди.

— Это же не твой цвет волос… — тихо произнес он.

— Нет, — ответила Пенеола, отталкивая его руку и наклоняясь к полу.

— Что ты ищешь?

— Я ищу ключ к тому ящику, который ты оказываешься открыть.

— Он не здесь. Можешь не стараться.

— Посмотрим…

Пенеола продолжала ползать на коленях до тех пор, пока с торжествующим видом не схватила заколку, что Райвен выкинул. Зрячий приложил ладонь к глазам и закрыл их.

Пенеола скинула с ящика все вещи и уселась на пол, внимательно разглядывая внутренний замок.

— У каждого из наших поступков есть последствия, Райвен. Если я выбрала эту заколку и принесла ее сюда, значит, это к чему-то должно меня привести.

Пенеола вставила узкий конец изделия в замочную скважину, несколько раз на что-то нажала и распахнула ящик.

— Ты в своем уме, зрячий? — зашипела Пенеола, глядя на небольшой термоядерный заряд, лежащий среди плазменных пистолетов. — Ты в своем уме!!! — закричала она, поднимаясь на ноги и указывая пальцем на возможную причину всех тех последствий, что видела сегодня.

— Это притащили сюда те, кто упал на поселение. Я только все спрятал, чтобы местные не нашли.

— А избавляться от этого ты вообще собирался?

— Избавится от термоядерной бомбы? Как ты это себе представляешь?

— Зарыть! В пустыне! Чтобы никто не нашел!

— В этом Мире нет безопасного места для захоронения подобного оружия. Пески Сатриона слишком подвижны для того, чтобы навсегда закопать эту вещь. Только Творец способен уничтожить этот заряд без последствий для окружающих.

— «Творец»? Твоя воспитанница?

— Да.

— И она сейчас здесь, на Сатрионе?

— Да.

— А кто еще здесь, на Сатрионе? Может быть, моя сестра и ее зрячий, которые были такими же детьми Амира, как и ты с сестрой?

— До них не добраться. Мы погибнем в пустыне раньше, чем граница Тарто окажется перед нашими глазами.

— Даже, если полетим на том одноместном корабле, который ты оставил в пустыне?

— Айрин… Проблема в том, что твоя сестра, ее зрячий, моя воспитанница и все, кого я знал на Сатрионе, считают меня предателем. Я не могу просто так прийти к ним и сказать «Привет!». Я очень надеялся, что ты вспомнишь себя. Выжившей Айрин Белови они бы поверили, но не мне.

— Тогда, к ним может прийти Пенеола Кайдис. Пусть мне поверят!