Айсберг под сердцем

— Не спится, Леша? — Мама стояла в дверях и смотрела на него с жалостью.

— Ты, как я вижу, тоже не спишь.

— Так ведь переживаю за тебя! Вернулся бы ты к Саше, а?

— Ну вот, началось!

— Леша, из-за ерунды же поссорились.

— Ты радоваться должна: я опять живу с тобой. Всегда готов подать стакан воды. Разве не об этом мечтают все матери?

— Матери мечтают о том, чтобы их дети были счастливы.

— А я счастлив!

— Кого ты обманываешь?

— Мама, иди спать. Со своей жизнью я сам как-нибудь разберусь.

Она вздохнула, но послушалась. Ушла. Он залпом выпил стакан минеральной воды и вслух сказал:

— Черт знает что!

Уснул он только под утро и во сне увидел огромного лохматого пса, сплошь облепленного репейником. Пес смотрел на Алексея грустно-грустно и вел себя тихо-тихо. Словно и не волкодав, а какая-нибудь болонка.

«А с чего я взял, что это волкодав?» — подумал он, открыв глаза.

— Мать, к чему собаки снятся? Ты у нас веришь во всякую чепуху, типа гороскопов, — спросил он за завтраком.

— Для тебя — к проблемам, — сердито ответила она.

— Это еще почему?

— Потому что, пока ты не вернешься к жене и детям, у тебя будут одни сплошные проблемы!

«Типун тебе на язык», — подумал он и еще до обеда был вызван к высокому начальству. Разноса Леонидов не боялся. Сам давно стал начальником и суть подковерных игр знал отлично. Если секретарша говорит таким медовым голоском, значит, все в порядке. Чуть ли не хвостиком виляет. Едва он вошел в приемную генерала, спросила:

— Алексей Алексеевич, вам чай или кофе?

— Кофе, — хмуро сказал он, чувствуя, что бессонница его доконала. Весь разбитый, голова болит, сердце колет. — Без сливок и сахара. Двойной.

— А, Леша, присаживайся! — сказал генерал.

Он сел.

— Ирочка, кофейку нам, — велел хозяин кабинета.

— Уже варю! — весело ответила секретарша.

«И чего лыбится? — со злостью подумал Леонидов. — Как же! Она-то выспалась!»

— У меня к тебе серьезный разговор, Алексей.

— Оно и понятно: не первое апреля, — туманно ответил он.

— Нравится мне твое чувство юмора, Леша! — рассмеялся генерал. — Вот потому я и обратился к тебе. Ты ведь у нас, кажется, спортсмен?

— Кто? Я? — Леонидов похлопал себя по животу, на котором, когда он сел, образовались складки. — Был когда-то, но теперь — сами видите.

— Но все равно. Хоккей, к примеру, смотришь?

— Кто ж его не смотрит? — насторожился Алексей.

— А фигурное катание?

— Вы к чему это клоните?

— Дело, Алексей, государственной важности. — Генерал вздохнул, надел очки и открыл лежащую на столе папку. В это время Ирочка принесла поднос и принялась расставлять чашки. Когда она ушла, генерал продолжил: — Тебе известно, что скоро начнется Олимпиада?

— По-моему, это всем известно, — осторожно сказал Алексей. — Даже тем, кто не любит спорт и никогда его не смотрит по телевизору.

— А ты знаешь, что мы должны занять в общекомандном зачете место не ниже второго?

— Это они должны. Чиновники от спорта. У них медальный план. И денег грохнули — мама дорогая! Сколько дворцов за границей накупили! Сколько яхт построили! Это же все надо отмедалить!

— Тихо-тихо, — остановил его генерал.

— А есть человек, который думает по-другому? — удивился Алексей.

— Я тебя не затем позвал. У нас обличителей хватает. Стоит только инет открыть.

— Где? — Алексей обвел глазами просторный кабинет.

— Не научился, грешен, — вздохнул генерал. — Поэтому по старинке все на бумажке записываю. — Он уткнулся в папку. — Значит, так. На спортивной базе произошло предположительно покушение на убийство. Капитан команды керлеров, железно попадающей в олимпийскую сборную, находится сейчас в больнице в тяжелом состоянии. В коме она, Леша. И на Олимпиаду, соответственно, не попадает. Произошедшее можно квалифицировать как несчастный случай на тренировке, что происходит сплошь и рядом.

— Я в курсе, — кивнул Алексей. — Спорт дело такое. Травмоопасное.

— Мы бы и списали все на несчастный случай. Если бы не напряженнейшая обстановка в команде. В общем, развалилась она, Леша, — грустно сказал генерал. — А медаль у нас в плане. Средства большие выделены. Понятно, всем хочется поехать на Олимпиаду. Тот, кто попытался убить Лукашову, на этом вряд ли остановится. Если он поймет, что не попадает в сборную, примется еще энергичнее расчищать себе место.

— Пошлите туда опергруппу, — пожал плечами Алексей. — Заведите уголовное дело. Задержите преступника, в конце концов. Я думаю, несложно установить, кто совершил покушение на, как вы сказали?.. Лукашову?

— Алина Лукашова — скип сборной. Иначе — капитан. Ключевой игрок. За ее место теперь и будет главная битва.

— Ну так разберитесь, наведите порядок. В рамках закона.

— В том-то и трудность, — генерал тяжело вздохнул и закрыл папку. — Разобраться можно. И наказать тоже. А Олимпиаду кто будет выигрывать, а? Керлинг — молодой вид спорта. Игроков мирового уровня немного, и каждый из них на вес золота. Потеря Лукашовой — уже трагедия для сборной. А если преступление совершил игрок, без которого команда на Олимпиаде провалится? А?

— Что ж, выходит, если ты надежда олимпийской сборной, то и убивать можно? — сердито спросил Леонидов.

— Есть такая пословица: победителей не судят. Поэтому решение принято такое…

— Кем принято?

— Эта Олимпиада — дело государственной важности. Все на контроле в самых верхах, и решение принято там же. Потому я с тобой разговариваю, а не твой непосредственный начальник. В общем, так… Дело возбуждать пока не будем. Ты поедешь туда один, под видом, ну, скажем, какого-нибудь помощника по чему-нибудь, неважно, и все разузнаешь. Ты гениальный сыщик, Леша, можно сказать, лучший, — польстил генерал. — Поэтому для тебя это пара пустяков. Ты все узнаешь, получишь признание убийцы, и мы подождем до Олимпиады. Если, конечно, это игрок сборной. Дадим ему выступить, а потом… Если он станет чемпионом или хотя бы призером, тема закрыта. Потому что победителей не судят. Сам понимаешь, ему Президент лично пожмет руку. И вся страна будет им гордиться. А если он проиграет, то мы его накажем по всей строгости закона, — сурово сказал генерал. — Ты все понял?

— Ловко, — Леонидов покачал головой. — Хорошие психологи со сборной работают. Ведь это мотивация, а? При Сталине недаром почти у всей верхушки родственники сидели. И атомную бомбу делали за страх, не за совесть. Потому что страх — сильнейшая мотивация. Если человек будет знать, что, проиграв, он сядет в тюрьму, а выиграв, получит славу, почет и уважение, плюс огромные деньги, он сделает все, чтобы победить. Ох, и роль же вы мне отвели!

— Приказы, майор Леонидов, не обсуждают. — Генерал встал, Алексей тоже поднялся.