Айша

– Успокойся! Подарим мы тебе новую Aйшу, еще красивше этой!

После этих слов девочка тут же прекратила плакать, обвела всех нас немигающим жутким взглядом, от которого у меня по спине пробежали колючие мурашки, а затем с нескрываемой злостью в голосе произнесла длинную фразу на неизвестном языке. Некоторое время мы стояли как вкопанные, будто мучительно силились понять сокровенный смысл сказанного, пока другой приятель моего соседа Валентин не вывел нас из состояния оцепенения, процедив сквозь зубы:

– Ладно, поехали. Ничего с этой нерусью страшного не произошло. Поплачет и перестанет…

Констатация того факта, что физически ребенок цел и невредим устроила всех нас, поэтому мы как по команде поплелись к стоящей с распахнутыми дверьми машине, но едва успели сделать несколько шагов, как услышали громкий возглас девочки на чистом русском языке без малейшего акцента:

– Вы все скоро сдохнете! Все до единого!

Казалось, будто брошенное вдогонку зловещее предупреждение камнем ударило мне в спину, но я даже не обернулся и вместе с остальными продолжил идти молча прочь от пешеходного перехода.

За руль Леонид больше не рвался, поэтому оставшуюся часть пусти вести автомобиль снова пришлось мне. Купив по дороге выпивку с закуской, мы вскоре оказались в холостяцком бардаке убогой однушки, словно изначально спроектированной в качестве рюмочной для типов вроде нас. Во время пьяного застолья я с удивлением узнал, что всем троим моим собутыльникам к восьми часам следующего утра следует быть на вагоноремонтном заводе, где они работали в одной бригаде. За незанавешенным окном уже вспыхнули во тьме гирлянды огней на соседних домах, а Валера, Валентин и хозяин квартиры продолжали рьяно налегать на спиртное, кряхтели и морщились после каждой выпитой рюмки, сокращая интервалы между ними до минимума и частенько забывая о нехитрой закуске. Первым начал клевать носом Леонид, еще на лавочке выглядевший из них самым поддатым, в связи с чем пришлось общими усилиями уложить хозяина на придвинутую к обшарпанной стене тахту.

– Ему сейчас так тяжело, так плохо, – бормотал мне позже сосед Валера на ухо, безуспешно борясь с икотой задержкой воздуха в легких. – Представляешь, сошелся с одной стервой, взял по ее просьбе в долг приличную сумму якобы для срочной операции, хотя у самого два непогашенных кредита. Она же их быстренько растранжирила и вернулась к своему бывшему хахалю. Если, конечно, вообще от него уходила.

Я понимающе кивал, хотя откровение собутыльника мне было по барабану, поскольку уже успел наклюкаться до состояния, в котором если и могло проснуться сострадание, то исключительно в виде жгучей жалости к себе любимому.

– Не сгущай, решит Леня свои проблемы! – встревал сверкающий линзами очков и круглой плешью Валентин, уловив, о чем мне толкует сосед. – Вот если бы он сегодня вместо кошки ту чучмечку переехал, тогда бы действительно хана! Причем всем нам. Все-таки ребенок, да еще на пешеходном переходе, а он вмазанный за рулем…

Мне оставалось только согласиться с его вполне справедливым замечанием и мысленно благодарить Судьбу за то, что в очередной раз беда прошла мимо. С определенного момента наша пьяная болтовня стала проходить под аккомпанемент прерывистого храпа уснувшего хозяина, отчего с каждой новой рюмкой я обнаруживал все меньше смысла в приглушенном бормотании Валеры, лишь реплики изредка встревающего Валентина помогали понять, о чем толкует сосед. Подобное общение вызывало у меня только зевоту, а когда стало совсем в тягость, я сослался на боль в спине и со сбивчивыми извинениями перебрался в единственное кресло напротив телевизора, где вскоре благополучно уснул мертвецким сном. Через какое-то время в темную яму забытья стал просачиваться сигнал от переполненного мочевого пузыря с требованием немедленно опорожнить собственный орган. Параллельно с этим мне снился жуткий сон, где мы с приятелями мчимся в машине навстречу высоченной стене, на которой в виде граффити изображена огромная кошка черепахового окраса. По причудливым законам сновидения каждый из нас мог управлять автомобилем, вот только тормозная система вместе с рулевым управлением отказывались подчиняться водителям, отчего с каждой долей секунды нарастал всепоглощающий ужас.

Проснулся я от яркого света потолочной люстры и возбужденного гомона, доносящегося откуда-то с кухни или прихожей. Комната была пуста, однако мгновение спустя в нее влетел взъерошенный Валера и ринулся ко мне.

– Вставай, вставай, – стал трясти он меня за плечи.

– Пожар, что ли? Где все? – сонно пробурчал я, протирая глаза.

Меня уже мутило, в животе росла смутная тревога, жутко хотелось пить, во рту будто нагадили кошки, а от одного вида недопитой бутылки водки на столе возникал рвотный рефлекс. Однако по своему многолетнему опыту романа с алкоголем я знал, что именно в этом прозрачном сосуде сейчас хранится мое избавление от до боли знакомых симптомов начинающего похмелья.

– Вставай, вставай скорее, – суетливо повторял Валера, и вдруг сказал то, отчего мне пришлось словно ошпаренному моментально вскочить с кресла: – Леня повесился. Встал посреди ночи, пока мы дремали, пошел в ванную… Обнаружили только сейчас.

– Как он!? – задал я глупейший вопрос по причине своего шокового состояния.

– Срезали уже холодного. Сейчас надо в скорую и ментовку звонить, хотя медики сами ментам сообщат. А ты давай – ноги в руки и дуй домой. Не то потом показания ментам замучаешься давать. Оно тебе нужно?

– А вы с Валентином как же? – вырвалось у меня.

– Мы его друзья. Знаем, что сказать, – неопределенно ответил сосед по этажу, подталкивая меня в сторону прихожей.

Выйдя из комнаты, я увидел лежащего на пороге ванной Леонида с устремленным в потолок застывшим взглядом на абсолютно бескровном лице. Брови его были страдальчески сложены домиком, синюшные губы приоткрыты, меж зубов торчал кончик языка. Короткую шею ближе к нижней челюсти окаймляла двойная бурая полоса, рядом с телом валялась бельевая веревка, ощущалось зловоние испражнений. Стоявший ближе к кухне Валентин безостановочно стучал по кнопкам своего древнего телефона, совершенно не обращая внимания на мое появление. Подгоняемый соседом, я наспех обулся, набросил куртку, и вскоре вышел из подъезда в холод ночной улицы.

Прежде чем сориентироваться в незнакомом месте, мне необходимо было справить малую нужду, для чего сгодился неосвещенный участок за домиком трансформаторной подстанции. Испытав минутное облегчение, я вернулся под тусклые фонари и поковылял вдоль длинного ряда машин, где ближе к выходу со двора белела припаркованная мною накануне легковушка Леонида. Вид автомобиля самоубийцы отозвался во мне смутными чувствами опасности и какой-то фатальной обреченности, к которым добавилась оторопь, когда, поравнявшись с ним, я обнаружил на капоте темную кошку с хищно блестящими во мраке глазами. Известно, что эти своенравные животные иногда не прочь погреться от теплого двигателя, однако легковушка покойного Леньки давно остыла. «Чертовщина какая-то, – подумал я. – Прямо как в романах Стивена Кинга. Задавленная кошка, проклинающая нас цыганка, или кто она там есть, повесившийся виновник происшествия. Следующие мы?». Заданный самому себе вопрос засел в голове и вскоре стал казаться мне не таким уж идиотским, рождая в воображении картины собственной безвременной кончины одна ужаснее другой. Тем временем я дошел до ближайшей от дома Леонида остановки общественного транспорта, но так как ждать автобус в три часа ночи было глупо, не задерживаясь возле нее, побрел по тротуару вдоль проезжей части в надежде найти по дороге круглосуточный магазин. Первым делом мне следовало унять разыгравшуюся тошноту и только потом вызывать такси без опаски изгадить во время поездки его салон содержимым своего желудка.

Миновав безлюдный перекресток с гипнотически мигающим желтым сигналом неисправного светофора, я побрел по значительно сузившейся тротуарной дорожке мимо темнеющих справа по ходу явно предназначенных под снос деревянных домов барачного типа высотой в два этажа. Практически сразу же возникло ощущение, будто из черных оконных провалов нежилых строений за мной кто-то пристально наблюдает, отчего ноги сами собой ускоряли шаг. Редкие фонари освещали в основном проезжую часть дороги, на противоположной стороне которой я вдруг заметил темный силуэт невысокого человека, держащего на поводке здоровенную собаку. «Нашел время выгуливать» – только успел подумать я, как он, слегка наклонившись, отцепил поводок, после чего огромная псина ринулась в мою сторону. Инстинкт самосохранения тут же заставил меня броситься в противоположную от приближающегося зверя сторону, в результате чего я через несколько мгновений буквально влетел в один из бараков сквозь распахнутый настежь дверной проем и подгоняемый страхом побежал по коридору, но в кромешной темноте запнулся обо что-то ногой и рухнул лицом вперед, сильно ударившись при этом головой.

Конец ознакомительного фрагмента.