Айвазовский в Крыму

На заседании Академии художеств, посвящённом 50-летию творческой деятельности И. К. Айвазовского, известный русский исследователь и путешественник, вице-председатель Русского географического общества П. П. Семёнов-Тян-Шанский в своей речи сказал, обращаясь к Айвазовскому: «Русское географическое общество давно признало Вас выдающимся географическим деятелем, первого русского самобытного художника того моря, которое в русских летописях носит название «Русского моря»».

Имя И. К. Айвазовского отмечено на карте мира. На острове Шикотан, в южной части Курильских островов, среди географических наименований три раза упоминается имя Айвазовского, а один из маленьких островков, лежащий в проливе Айвазовского, назван «Девятый вал». В Крыму имя художника носят посёлок и железнодорожная станция близ Феодосии.

Помимо огромного художественного значения, картины Айвазовского представляют большую познавательную ценность.

Если бы можно было расположить крымские картины Айвазовского в определённой географической последовательности, то, не выходя из выставочных залов, можно бы совершить своеобразное и очень поучительное путешествие вдоль берегов Крыма.

Значимость многих произведений Айвазовского возрастает также благодаря тому, что на них изображены события, связанные с историей Крыма и Черноморского флота. Недаром русский военно-морской флот считал Айвазовского своим художником — летописцем его побед и певцом близкой морякам стихии.

Под влиянием крымской природы Айвазовский впервые почувствовал влечение к искусству, и, где бы он ни находился, как бы заманчивы ни были перспективы жизни в столице, он всегда и неуклонно стремился в Крым.

В Феодосии Айвазовский написал основную массу своих картин, создал самые выдающиеся свои произведения. Он был коренным жителем Феодосии. В одном из писем Третьякову он так и пишет: «Мой адрес всегда в Феодосии».

Когда в 1873 году Айвазовский устроил во Флоренции большую выставку своих картин, изображающих виды многих приморских европейских стран, художественный критик в обширной хвалебной статье, посвящённой выставке, отметил, что среди всех марин, показанных Айвазовским, самыми лучшими являются те, на которых изображено Чёрное море.

О том, как работал Айвазовский в последние годы жизни, хорошо рассказал художник И. С. Остроухов:

«С манерой выполнения художественных работ покойным знаменитым художником-маринистом Айвазовским мне пришлось случайно ознакомиться в 1889 году во время одной из моих заграничных поездок, в Биаррице. Приблизительно в одно и то же время, в какое я прибыл в Биарриц, приехал туда и остановился в одном и том же отеле, в каком проживал и я, художник Айвазовский. Почтенному художнику было уже тогда, как помнится, лет этак за семьдесят. Я и раньше был знаком с Айвазовским, и, вероятно, поэтому встреча знакомого соотечественника очень обрадовала старика. Айвазовский, как оказалось, приехал в Биарриц в первый раз, и, узнав, что я хорошо знаком с топографией местности, тотчас же потянул меня на прогулку по океанскому берегу. День был бурный, и Айвазовский, очарованный видом океанского прибоя волн, остановился на пляже.

— А ведь характер и строение океанских волн совсем-совсем иные, нежели на Чёрном море. Хотя — нет, они одни и те же, только океанские волны большие, и несколько иной эффект удара их о слишком отлогий берег. Иное освещение, конечно. — говорил Айвазовский.

Не спуская глаз с океана и ландшафта далёких гор, он медленным движением достал свою крохотную записную книжку и нарисовал всего лишь три линии карандашом — очертание далёких гор, линию океана у подошвы этих гор и линию берега от себя. Потом мы пошли с ним дальше. Пройдя около версты, он снова остановился и сделал такой же рисунок из нескольких линий в другом направлении.

— День пасмурный сегодня, — сказал Айвазовский, — и вы мне, пожалуйста, скажите только, где у вас здесь восходит и заходит солнце.

Я указал. Айвазовский поставил в книжке несколько точек и спрятал книжку в карман.

— Теперь пойдёмте. Для меня этого достаточно. Завтра я нарисую океанский прибой в Биаррице.

— Вы уж мне разрешите завтра придти к вам, чтобы посмотреть вас за работой, — сказал я.

— Пожалуйста, пожалуйста, — радушно проговорил Айвазовский, — только предупреждаю вас, что я сажусь за работу рано.

Я полагал, что для столь почтенного художника, уставшего, вероятно, в пути, девять часов утра будет «достаточно рано», и именно в это время отправился на другой день к нему. Каково же было моё удивление: Айвазовский не только уже был на ногах, но уже и окончил свою работу. Оказалось, что он встал чуть не в шесть часов утра и ко времени моего прихода написал три картины.

Со свойственным ему колоритом были написаны три эффектные картины морского прибоя в Биаррице: утром, в полдень и при закате солнца.

— А я вас предупреждал, я вас предупреждал, что работаю рано, — как бы виноватым тоном говорил Айвазовский. — Вот видите: сделал, что мог, и всё кончено.

Я с большим вниманием рассматривал эти три картины знаменитого художника, и мне всё-таки казалось, что при всей верности береговых очертаний Биаррица, прибой волн был не биаррицкий — океанский, а наш, крымский, черноморский».

В 1887 году исполнилось пятьдесят лет творческой деятельности И. К. Айвазовского. Эта дата была отмечена с большой торжественностью в Академии художеств. Пресса отмечала тогда: «Торжество и самые чествования художника носили грандиозный, почти небывалый ещё у нас в России характер. Айвазовский был избран почётным членом Академии художеств, в честь него была выбита золотая медаль, на лицевой стороне которой помещено профильное изображение художника и надпись: «Профессору живописи И. К. Айвазовскому», на обороте в центре — палитра, увитая лаврами, с датами 1837–1887, 26 сентября и надпись: «От Императорской Академии художеств. В день 50-летнего юбилея».

Айвазовского приветствовали представители двенадцати делегаций и среди них — делегация от Военно-Морского министерства, поднёсшая юбиляру адрес.

В этот день на имя И. К. Айвазовского поступило до трёхсот приветственных телеграмм со всех концов России и из-за границы».

Последние годы жизни Айвазовского были не только творчески плодотворны. В эти годы особенно широко проявилось его стремление к общественной деятельности. Почти ежегодно устраивая выставки своих картин в России, Айвазовский в 1890 году открывает выставку картин в Париже, у Дюран-Рюэля.

Все двадцать восемь выставленных картин были написаны им в течение последних трёх лет. Автор пространной статьи по поводу выставки в газете «Le Temps» (5 апреля 1890 г.), между прочим, совершенно справедливо отмечает тяготение Айвазовского к изображению Чёрного моря.

«Несмотря на то, что Айвазовский писал все моря: Средиземное у берегов Канн и Афин, Атлантический океан у Биаррица, Чёрное море занимает главное место в его творчестве. Оно — самое близкое его сердцу».

Эта выставка была отмечена и русской прессой. В статье, напечатанной в журнале «Гусляр», в частности, говорилось: «Выставка картин И. К. Айвазовского в Париже высоко подняла значение русской живописи в глазах французов. Почти все значительные парижские газеты отозвались с величайшими похвалами о произведениях нашего знаменитого мариниста и признали, что у них нет и не было достойного ему соперника в морской живописи. Появились обстоятельные критические статьи, в которых сделана верная оценка особенностей дарования Айвазовского, ставящих его, как художника-поэта, чрезвычайно высоко между живописцами всех стран.

Президент республики, посетивший выставку вскоре после её открытия, горячо и неоднократно выражал свои восторги перед картинами, благодарил художника, а через несколько дней прислал ему знаки командорского креста «Почётного легиона» — награда, высоко ценимая французами и редко жалуемая представителям искусства».

И на склоне лет, как и в молодости, Айвазовский много раз утверждал славу русского искусства на Западе. Он был его ярким представителем.

Вот как определили значение творчества Айвазовского выдающиеся критики второй половины XIX века В. В. Стасов и И. Н. Крамской. Стасов писал: «Маринист Айвазовский по рождению и по натуре своей был художник совершенно исключительный, живо чувствующий и самостоятельно передающий как никто в Европе, воду с её необычайными красотами».