Айвири. Дилогия

— Что я должна делать?

— Дозировку блокирующего отвара будут снижать. А я научу тебя закрываться. Поверь мне, я знаю, каково это. Знаю их. Год назад было даже сложнее, был Наяз… Но да ладно.

Сложнее? Я сомневаюсь. Да, одного ликана не хватало в связке. Но дело ведь не в количестве, а в самих эмоциях. А они слишком остро на меня реагировали. Как и я на них. Интересно, Галие рассказывали, как не влюбиться и не позволить полюбить себя? Как проигнорировать зов пары, который исходил от двоих ликанов и не сойти с ума от предсказания и возложенной миссии?

— Ты слышала имя Кандира? — спросила я осторожно.

— Нет.

Значит, к ней послушница не приходила. Еще один жирный минус в мою сторону. Почему я? Почему?

— А кто это? — спросила Галия заинтересованно.

— Да так… послушница одна. И что дальше?

— Потом придет настоятельница.

— А это еще зачем?

Она мне лгала. Смотрела прямо в глаза и лгала. «Я не знаю, что тебя ждет, Айвири. Не знаю, ради какой миссии тебя выбрала Лаари. И помочь ничем не могу…» Ложь, кругом одна ложь, а ведь я так верила настоятельнице…

— Айвири! — крик Галии заставил меня встрепенуться и прийти в себя.

— Что?

Расширенными от ужаса глазами она смотрела на мою руку. Ту самую, которой я с силой сжимала ткань покрывала. Изменённая метка горела синим светом. Но не это встревожило девушку. От моей руки по ткани шли искрящиеся серебром бороздки инея.

Лаари, как же так?

Галия хотела вскочить, но мне каким-то чудом удалось удержать её, схватить за плечо, не давая дёрнуться. Другой рукой, конечно. Потому что та всё еще держала ткань. Не сама по себе. Мне просто было страшно убрать руку даже пошевелить ею. А вдруг сделаю и случится что-нибудь не очень хорошее.

— Что это? Что? Как? Ты не можешь…

— Успокойся! — жестко оборвала её я.

Оказывается, в отсутствии эмоций тоже есть плюсы. Я быстро сориентировалась, не испугалась, не встревожилась, а просто включила голову. И первое, что поняла — об этом не стоит никому рассказывать.

— Это снег.

— Я вижу.

— Но ты не можешь…

— Как видишь, могу, — снова оборвала её.

Та же фраза и тот же результат. Это было бы смешно, если я бы я могла сейчас смеяться.

— Мы должны рассказать матушке — настоятельнице.

— Не должны!

— Айвири, ты не понимаешь. Это очень серьёзно. Послушница не умеет вызывать снег и зиму. Это противоестественно. Дочери Лаари — это посланницы лета, тепла и доброты.

— Я знаю.

— Значит что-то пошло не так. Ох, не зря я волновалась. Ты слишком быстро вышла из лабиринта. Слишком быстро.

Кажется, у кого-то начинается истерика, надо её успокоить. И как можно быстрее.

— Галия, всё не так просто. Да, ты и остальные этого не могут. Но я не вы, — устало возразила ей, убирая руку. — Я другая.

Хочет бежать, пусть бежит и докладывает. Остановить её я всё равно не смогу. Но подруга уходить не спешила.

— Что это значит? — спросила настороженно и смотрела так, словно ожидала, что я вот-вот обращусь в ледяного демона и пойду сеять смерть по миру.

— Ты же сама сказала, что я особенная, — горько усмехнулась в ответ. — Так вот, это действительно так.

— Ничего не понимаю.

— Зачем связки уходят за завесу? — спросила я, потянувшись к стакану с тёплой водой, который стоял у изголовья кровати на небольшом столике.

Галия странно глянула на меня, но ответила.

— Мы ищем главный портал. Его надо закрыть, запечатать и тогда демоны перестанут проникать в наш мир.

Главный портал. Тот самый, который открылся тогда из-за промедления Кандиры. Только он ведь в подземелье храма был. Я точно помнила. Такое сложно не найти. Если, конечно, его не перенесли куда-то. Не представляю, как, но, наверное, перетащили.

— А я хранительница, — просто ответила я, наблюдая за реакцией девушки.

Поймет — не поймет. Знает — не знает.

Галия сначала недоуменно нахмурилась, чуть склонив голову. Потом в глазах промелькнула догадка. Сомнение, непонимание и шок. Поняла, но поверить всё еще боялась.

— Хранительница?

— Представляешь? — усмехнулась я, ставя стакан на место.

— Но хранительниц не было уже более сотни лет.

— Знаю.

Она снова осмотрела меня, взглянула на пятно на покрывале, которое осталось от моего снежного выброса.

— Невероятно, — в конце концов произнесла подруга. — И каково это?

— Что именно?

— Быть хранительницей?

И что она хочет от меня услышать?

— Это сидеть трое суток в тёмной комнате с подругой, — произнесла в ответ и призналась. — Я не знаю, как быть хранительницей и как не быть ей.

Но на неё это не произвело должного впечатления.

Девушка вскочила с кровати и забегала по комнате размахивая руками, одно неловкое движение и врежется во что-нибудь в темноте.

— Ты сможешь найти портал! — бормотала она. — Найти и закрыть его. Говорят, что хранительницы чувствуют его.

Я была настроена не так оптимистично.

— Угу. Только почему они еще не закрыли, раз чувствуют?

И вновь мои слова были проигнорированы.

— Война закончится. Демоны уйдут из нашего мира, и мы снова… снова будем свободны, — прошептала она, голос сорвался и Галия вдруг разревелась.

— Ты чего? — испугалась я, вскакивая следом.

Девушка вдруг бросилась мне на шею и заплакала еще громче, заливая слезами сорочку. А я впала в самый настоящий ступор. Вроде знала, что делать. Надо обнять, утешить, но собственное тело вдруг стало таким неповоротливым, тяжелым и чужим.

— Надежда, — шептала подруга, пытаясь успокоиться. — Ты наша последняя надежда, Айвири. Не подведи нас… не подведи нас всех.

Состояние постепенно стало стабилизироваться. За одними чувствами пришли другие. Не скажу, что это было легко — сложно. Но во мне проснулось желание жить и бороться. Появился азарт, который, как мне казалось, исчез навсегда.

Вечером Галия разрешила раскрыть ставни и впустила в комнату свежий воздух, позволив полюбоваться закатом. Я долго стояла у окна, смотря, как последний луч солнца исчезает за горизонтом, сверкнув напоследок ярко-оранжевым светом.