Азарт и страсть

– Ваша светлость?

Он уронил голову.

– Ваша светлость. Женщина, миссис Смайт, очнулась.

Бесс. Конечно, ей нужна забота и внимание. Харт поднялся с колен, радуясь, что кучер не стал помогать ему.

Он услышал ее кашель, когда пересекал двор.

– Вы дали ей воды?

– Да, сэр.

Понимая, что нужно сделать, Харт остановился и посмотрел на то место, где был дом Эммы. Он оглядел его, стараясь запечатлеть эту картину в памяти, прежде чем снова двинуться к карете.

– Тогда мы можем ехать. Ей нужна забота и хорошая комната.

– Я присмотрю комнату, ваша светлость.

Харт сел в карету и занял место напротив сиденья, где устроили постель для Бесс.

– Бесс, вы слышите меня?

Он взял ее руки в свои и почувствовал легкое ответное пожатие.

– Бесс, вы знаете, что случилось?

– Пожар, – прохрипела она, и это слово вызвало новый приступ кашля. Слезы стекали из уголков ее прикрытых глаз.

– Да, пожар. Вы не пострадали, просто потеряли сознание от дыма. Мы перевезем вас в гостиницу, где вы отдохнете.

Ее рука еще крепче сжала его пальцы. Она старалась прочистить горло, но снова закашлялась.

– Мне очень жаль. Очень жаль, Бесс. Ваша госпожа…

Ее глаза открылись, яркие от страха.

– …она погибла в огне.

«Нет», – шевельнулись ее губы, хотя она не произнесла ни звука.

Харт был потрясен и жаждал согласиться, присоединить к ее неверию свое собственное. Но он должен был сказать ей правду, а не вселять глупую надежду.

– Мы все обыскали, Бесс. Ее больше нет.

Ее ногти впились в его кожу, а в глазах появилась паника. Она покачала головой, стараясь подняться.

– Успокойтесь. Не волнуйтесь так. – Наклонившись вперед, он прижал ее плечи к сиденью. Но она схватила его за запястье, не желая отпускать.

– Послушайте, – прохрипела она, – пожалуйста, послушайте.

– Да, конечно. – Карета дернулась, когда выехала с мягкой земли на дорогу.

– Она не… – Колеса заглушили ее слова, заставляя Харта склониться ниже. – Ее нет там. Мужчина…

– Что?

Она снова закашлялась, и странное, резкое напряжение сгустилось в груди Харта. Он заставил себя не торопить ее.

– Что вы сказали?

– Нет там… – проговорила Бесс. Она отпустила его запястье и прижала руку к горлу, словно это помогло ей выговорить слова: – Мужчина увез ее. Кто-то увез ее.

Его сердце замерло. Он молчал, не смея поверить.

– Вы это видели? – наконец проговорил он.

– Да. Я видела… он тащил ее.

– Кто?

– Не знаю. Но она… Она сказала: «Мэтью».

Его сердце вновь ожило, когда он поднял кулак к крыше. Он хотел повернуть назад к дому Эммы, но он не сможет догнать ее в карете. Он и так потерял целый день. Они, должно быть, проделали уже несколько миль.

– Стоп! – Харт открыл дверцу и высунулся. – Ларк! Мы должны вернуться в Уитби как можно скорее. Она не погибла. Ее увез с собой мужчина по имени Мэтью Бромли. Мы должны быть в Уитби до захода солнца и выяснить, видели ли их там.

– Слушаюсь, ваша светлость.

– Мне нужно, чтобы ты дал мне самую быструю из твоих лошадей. Я должен догнать ее.

– Конечно, сэр. Эй! – Он бросился к лошадям.

Харт чувствовал, как желание действовать пробудило в нем холодную ярость.

Она жива. Жива. И он найдет ее, и этот подонок пожалеет, что когда-то посмел произносить ее имя.

– Помогите ей, – прошептала Бесс, и Харт вздрогнул. Господи, он совсем забыл, что она здесь.

– Обязательно.

Женщину душили рыдания.

– Она обидела вас, я знаю. Но она хорошая. Вы должны помочь ей.

Харт потянулся и снова взял ее руку.

– Я обещаю, что найду ее. Обещаю, что сделаю все, чтобы она была в безопасности.

– Благослови вас Господь.

Улыбка Харта получилась фальшивой. Благословить его! Или послать к дьяволу.

– Я закоченею здесь, – огрызнулась Эмма и, свернувшись клубочком, старалась укрыться от влаги, которая, казалось, просачивалась сквозь ее кожу. Не получалось. Она вся была влажная, холодная и злая. Веревки впивались в ее запястья и лодыжки, ссадины горели.

Мэтью выглядел немногим лучше. Его нос посинел от холода, глаза покраснели.

– Ты сама виновата. Поэтому придержи язык.

– Негодяй! – Удар, который обрушился на ее щеку, был почти облегчением. Она отупела от холода, и ей необходимо было напомнить о ее ненависти, прежде чем она утечет во влажную землю.

– Скромная женщина держит язык за зубами, – сказал Мэтью.

– Даже перед лицом дьявола?

– Не тебе судить меня. У меня есть высший судья…

– И как ты объяснишь твоему Богу смерть моего дяди?

Гнев прошел, оставив на его лице сожаление.

– Это был несчастный случай, я уже говорил тебе. Я никогда не желал ему смерти.

– Причина его смерти – твой эгоизм.

– Прости меня за это, Эмили…

– Не называй меня так. Мое имя Эмма. И я хочу домой.

– Мой дом – твой дом.

– Ты убил моего единственного родственника! И может быть, убил Бесс. И ты думаешь, я соглашусь быть твоей женой? Господи, да ты безумнее, чем я думала.

– Со временем согласишься.

– Со временем я убью тебя. – Она пнула его связанными ногами в бок. – Развяжи меня!

Он наклонился к ней, схватил ее за плечи и, прижав к земле, навалился на нее.

– Хочешь, чтобы я развязал тебя? – пыхтел он. – Если я развяжу твои ноги, то окажусь между ними, ты поняла? Еще один грех на мою голову.

– Мэтью, – зарыдала она в первый раз после того, как он вытащил ее из дома. Он давил на нее всей тяжестью своего тела. Камень впился в спину. – Ты делаешь мне больно.

– Ты делаешь мне больно уже несколько лет. Я люблю тебя, Эмили. Несмотря на все то что ты натворила, несмотря на все твои грехи. И я все еще хочу оказать тебе честь и жениться на тебе. – Его глаза прикрылись – он испытывал удовольствие от ее близости. – Это… это единственный путь, каким я могу искупить свои грехи. Спасая тебя. – Его рука крепче сжала ее плечо.

– Пожалуйста, Мэтью. – Она продолжала рыдать.

– Если я развяжу тебя, я захочу стереть следы веревок с твоих ног. И тогда я… я знаю, ты грешная. Мужчины прикасались к тебе. Ах… Господи, я не могу позволить ей грешить снова. Мы должны пожениться… О Эмили!

Он зарыдал, и она поклялась больше не напоминать о веревках. Она уже стерла пальцы, стараясь высвободить руки. Ей не стоит рисковать, когда он рядом.

– Эмили! – Слезы душили его, когда он раскачивался, стоя на коленях. Он потряс ее за плечи, потом снова прижал к земле. – Почему ты такая плохая? Ты еще большая искусительница, чем Ева. Но я спасу тебя. Когда мы поженимся, моя душа очистится и я поведу тебя к Богу. Мужчина пастух в его стаде.